Шевалье де Мезон-Руж (другой перевод) - Дюма Александр (список книг .txt) 📗
Женевьеву спросили: действительно ли ее арестовали в тот момент, когда она на коленях умоляла королеву поменяться одеждой, как свидетельствуют Дюшен и Жильбер, она ответила просто:
— Да!
— В таком случае, — потребовал председатель трибунала, — расскажите нам о вашем плане: на что вы рассчитывали в дальнейшем?
Женевьева улыбнулась.
— Женщина может на что-то надеяться, — сказала она. — Но женщина не может придумать сама такой план, жертвой которого стала я.
— В таком случае, как вы там оказались?
— Потому что я не принадлежу себе и меня заставили пойти на это.
— Кто заставил? — спросил общественный обвинитель.
— Люди, которые угрожали мне смертью в случае, если я не подчинюсь.
И гневный взгляд молодой женщины опять устремился в ту точку зала, которая оставалась невидимой для Мориса.
— Но, чтобы избежать смерти, которой вам угрожали, вы согласились на другую — ведь за этот поступок вам грозил смертный приговор.
— В то время нож уже был приставлен к моей груди, тогда как гильотина была еще далеко от моей головы. Я подчинилась насилию.
— Почему же вы не позвали на помощь! Каждый честный гражданин защитил бы вас.
— Увы, сударь, — ответила Женевьева с грустной, но в то же время такой нежной интонацией, что сердце Мориса готово было разорваться, — увы, рядом со мной никого не было.
Растроганность уступила место интересу, а интерес — любопытству. Многие из присутствующих опустили головы, одни прятали слезы, другие плакали открыто. В этот момент Морис заметил слева от себя человека с вызывающе, как казалось, поднятой головой и неподвижным лицом.
Это был Диксмер. Он стоял с мрачным видом, безжалостный, ни на минуту не спуская глаз ни с Женевьевы, ни с трибуны.
Кровь ударила в голову молодому человеку. Гнев, охвативший его, перерос в неудержимое желание мести. Он бросил на Диксмера взгляд, полный такой жгучей ненависти, что тот, как бы привлеченный этой горячей волной, повернулся к своему врагу.
Их взгляды пересеклись как два языка пламени.
— Назовите нам имена этих подстрекателей, — сказал председатель.
— Он один, сударь.
— Кто?
— Мой муж.
— Вы знаете, где он?
— Да.
— Укажите адрес, где он находится?
— Он смог быть подлецом, а я не могу. Не я должна сообщать о том, где он находится, а вы сами должны его найти.
Морис взглянул на Диксмера.
Тот не шевельнулся. В голове молодого человека мелькнула мысль: выдать его, выдав тем самым себя, но Морис отогнал ее. «Нет, — сказал он себе, — Диксмер не так должен умереть».
— Значит, вы отказываетесь помочь нам в поиске?
— Я думаю сударь, что не могу себе этого позволить, — ответила Женевьева, — потому что меня за это будут презирать все, а главное — я сама.
— Свидетели были? — спросил председатель.
— Один есть, — ответил судебный исполнитель.
— Вызвать его.
— Максимилиан-Жан Лорэн! — взвизгнул судебный исполнитель.
— Лорэн! — воскликнул Морис. — Боже мой! Что же случилось?
Суд, напомним, проходил в тот день, когда арестовали Лорэна, и Морис еще ничего не знал.
— Лорэн! — оглянувшись с печальным беспокойством, прошептала Женевьева.
— Почему свидетель не отвечает на вызов? — поинтересовался председатель.
— Гражданин председатель, — ответил Фукье-Тэнвилль, — по недавнему доносу этот свидетель был арестован в своем доме. Сейчас его приведут.
Морис вздрогнул.
— Есть еще один более важный свидетель, — продолжал Фукье, — но его пока не нашли.
Улыбаясь, Диксмер повернулся к Морису: возможно, у мужа промелькнула такая же мысль, как и ранее в голове любовника.
Женевьева побледнела и со стоном опустилась на скамью.
В это время в сопровождении двух охранников вошел Лорэн.
Вслед за ними в той же двери возник Симон, который в зале суда устроился на своем обычном месте.
— Ваше имя и фамилия? — спросил председатель.
— Максимилиан-Жан Лорэн.
— Положение?
— Свободный человек.
— Не долго тебе им оставаться, — произнес Симон, показав Лорэну кулак.
— Вы родственник подсудимой?
— Нет, но имею честь считаться ее другом.
— Вам известно, что она участвовала в заговоре с целью освобождения королевы?
— Откуда же я должен был это знать?
— Она могла довериться вам.
— Мне, члену секции фермопилов?.. Да что вы!
— Иногда вас видели вместе с ней.
— Да, могли видеть, даже часто.
— Вы знали, что она — аристократка?
— Я знал, что она — жена кожевника.
— Ее муж был совсем не тем, за кого себя выдавал.
— Ах так, этого я и не знал, мужья не входят в число моих друзей.
— Расскажите о нем.
— Охотно! Это — презренный человек…
— Мсье Лорэн, — сказала Женевьева, — сжальтесь…
Но Лорэн продолжал безучастным голосом:
— Тот, кто пожертвовал бедной женщиной, которую вы видите, даже не из-за политических взглядов, а из-за личной ненависти. Тьфу! Я ставлю его на одну ступень с Симоном.
Диксмер смертельно побледнел. Симон пробовал что-то сказать, но председатель жестом восстановил тишину.
— Кажется, вы великолепно знаете эту историю, гражданин Лорэн, — сказал Фукье. — Так расскажите ее нам.
— Простите, гражданин Фукье, — сказал, поднимаясь Лорэн, — я сказал все, что знал об этом.
Он поклонился и вновь сел.
— Гражданин Лорэн, — продолжал обвинитель, — твой долг все рассказать трибуналу.
— Пусть довольствуется тем, что я уже сказал. Что касается этой бедной женщины, то я повторяю, что она только повиновалась насилию… Ну, посмотрите, да разве она похожа на заговорщицу? Ее принудили сделать то, что она совершила, вот и все.
— Ты так думаешь?
— Я уверен в этом.
— Именем закона, — произнес Фукье, — я требую, чтобы свидетель Лорэн был привлечен к ответственности, как соучастник этой женщины.
Морис застонал.
Женевьева закрыла лицо руками.
Симон воскликнул в порыве радости:
— Гражданин обвинитель, ты спас родину.
Лорэн, ничего не ответив, перепрыгнул барьер, чтобы сесть рядом с Женевьевой. Он взял ее руку и почтительно поцеловал.
— Здравствуйте, гражданка, — сказал он с таким хладнокровием, которое взбудоражило толпу. — Как вы себя чувствуете?
И он сел рядом с ней на скамью подсудимых.
Глава XXIV
Продолжение предыдущей
Вся эта сцена подобно фантасмагорическому видению промелькнула перед Морисом. Он опирался на рукоятку сабли, с которой не расставался, и видел, как один за другим падают в бездну, не возвращающую свои жертвы, его друзья. И сцена смерти настолько удручала его, что он спрашивал себя: почему ты, Морис, близкий друг этих несчастных, продолжаешь цепляться за край пропасти и не уступишь вихрю, который унесет тебя вместе с ними?
Лорэн, перепрыгнув через барьер и сев рядом с Женевьевой, увидел мрачное и насмешливое лицо Диксмера.
Женевьева наклонилась к Лорэну:
— Боже мой! Вы знаете, Морис здесь.
— Где?
— Только не смотрите сразу. Ваш взгляд может погубить его.
— Будьте спокойны.
— Позади нас, недалеко от двери. Как ему будет тяжело, если нас приговорят к смерти.
Лорэн с нежным соучастием посмотрел на молодую женщину.
— Нас приговорят. В этом я даже не сомневаюсь. Если вы надеетесь на другой исход, то разочарование будет слишком жестоким.
— Боже мой! — вздохнула Женевьева. — Бедный друг, на этом свете он останется совсем один.
В этот момент Лорэн повернулся в сторону Мориса и Женевьева не удержалась, чтобы тоже не бросить быстрый взгляд на молодого человека. Морис не сводил с них глаз, прижав руку к сердцу.
— Чтобы спастись, у вас есть одно средство, — сказал Лорэн.
— Надежное? — и ее глаза засияли от радости.
— О да! Ручаюсь.
— Лорэн, если бы вы спасли меня, как бы я вас благословляла.
— Но этот способ… — продолжал молодой человек.