Королевский казначей - Костейн Томас (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
Все медленно сошли вниз по мраморным ступенькам. Кер повернул голову назад. Валери шла сразу за ним, ее крепко держали за руки охранники. Девушка низко опустила голову и все время спотыкалась, как будто ничего не видела. За ней следовал д'Арлей. На его лице отражались злость, отчаяние, страх. Дальше шел Жан де Виллаж. Стража тесно окружила гиганта, один из солдат прижимал кончик меча к его шее.
Гийом Гуффье первым нарушил тишину, он заговорил уверенно и насмешливо:
– Можете быть уверены, экс-министр и мой старый коллега, что обвинение против вас весьма основательно. Я сам читал донесения и могу вас уверить, что доказательства весьма впечатляющие. Это был основательный заговор, и сейчас правда должна восторжествовать!
Гуффье остановился напротив барельефа, где на передний план гордо выступала фигура владельца и вдохновителя этого потрясающего здания.
– Я могу сказать только одно про вас, Жак Кер. Вы всегда мыслили масштабно. Мне не много удалось увидеть в вашем доме, но меня в нем все поразило. Наверное, вам будет неприятно сознавать, что вы никогда не увидите окончания строительства.
Два солдата шагали в конце грустной процессии. Один из них шепнул своему товарищу:
– Пьер, какая милашка! И как грустно, что она тоже оказалась в мышеловке.
Дружок подмигнул ему:
– Нам могут не поверить, когда мы станем рассказывать эту историю. Имберт, нам повезло, что мы оказались здесь. Представляешь, какие толпы соберутся поглазеть, как будут рубить голову Жаку Керу! А может, они предпочтут его четвертовать?
– Мне приходилось видеть, как применялись сразу обе казни. Если человека четвертуют – это занимает больше времени. Как эти люди иногда вопят! Но мне очень хотелось бы посмотреть казнь этой девчонки! Тебе известно, что они станут с ней делать, не так ли?
Второй солдат покачал головой:
– Не знаю. Но к женщинам можно применить любое наказание…
– Нет, их сажают на кол, а потом сжигают. Палач может заработать себе на всю оставшуюся жизнь, если догадается сдать хорошие места желающим полюбоваться, как она станет корчиться на костре.
КНИГА ТРЕТЬЯ
Глава 1
Камера, в которую Старина Филипп проводил Жака Кера, находилась на верху башни Лузиньяна. Это была довольно большая комната, иногда Керу приходилось занимать и менее удобные помещения. Там была постель из соломы, стул и ведро. В камере было одно окно. Пахло плесенью. На стенах, как обычно, были нацарапаны какие-то рисунки и грустные послания прежних заключенных.
Старина Филипп зажег свечу и поставил ее на каменный пол рядом с койкой Кера. Он выпрямился и уставился на своего подопечного.
– Великий господин Кер, – прошептал он, – я никогда не думал, что вы окажетесь здесь под моим присмотром! Какой странный и жестокий мир! – Он покачал головой, как бы удивляясь переменчивой судьбе, затем быстро добавил: – Сударь, вам будет выдаваться одна свеча в неделю, и не более того, поэтому вам придется быть очень экономным.
Кер спокойно спросил:
– Разве я не имею права покупать дополнительные свечи?
– Да, сударь, это позволяется, – ответил Старина Филипп. – Так бывает, когда у заключенных имеются свои деньги. Господин Кер желает, чтобы я купил для него дополнительные свечи?
– Когда меня сюда привели, подчиненные надсмотрщика меня обыскали, – ответил ему Кер. – Они забрали все золото, которое было со мной, и объяснили, что, если меня отсюда выпустят, золото будет мне возвращено.
Филипп кивнул:
– Таков обычай. Но, может, господину Керу удалось сохранить какую-то часть бывшего с ним золота? Если так, то вам повезло, сударь. Иначе как наши заключенные могут получать хорошее вино и пищу? Они иногда могут себе купить лаже белый хлеб, хорошее мясо или паштет из угрей. Им порой удается держать при себе животных-любимцев – парочку белых мышей, миленькую лягушку и даже кота. Я надеюсь, что вам удалось пронести с собой деньги.
Конечно, Керу в этом смысле повезло. В его поясе, надетом прямо на тело, было около дюжины золотых монет. Но Кер не желал, чтобы об этом стало кому-то известно, и он грустно покачал головой.
– У меня будут деньги, но только после того, как мне удастся связаться со своими друзьями, оставшимися на свободе. Если вы, господин тюремный надзиратель, поможете мне передать им весточку, у меня будет достаточно золота, и я смогу заплатить за лишние свечи и хорошую пищу, и конечно, вам тоже достанутся золотые монетки. Их будет столько, сколько вам никогда прежде не приходилось держать в руках.
Старина Филипп на это не согласился, он покачал головой и сказал:
– Это очень плохо. Так плохо, сударь!
Кер внимательно взглянул на него. Он не сомневался, что им удастся договориться. Он не стал настаивать и задал вопрос:
– Мадемуазель Марэ тоже привели сюда?
Кер постарался спросить об этом абсолютно равнодушно, но сам сильно волновался и с нетерпением ждал ответа. С тех пор как их арестовали, он не видел Валери и ничего о ней не знал. По дороге в Париж его помещали в разные тюрьмы, но там он ее не видел. Девушку могли к этому времени осудить. Ее могли допрашивать, плохо с ней обращаться, как это было с ним, – допросы продолжались день за днем и ночь за ночью. Ему стало плохо при мысли о том, что Валери могли пытать. Если это с ней произойдет, а Кер не сомневался, что рано или поздно так и будет, то фальшивые доказательства окажутся в руках его врагов. И когда будут судить Кера, ему предъявят страшные и будто бы подтвержденные сообщницей обвинения.
На лице надзирателя появилось ответное равнодушное выражение. Так случалось во всех тюрьмах, где уже пришлось побывать Керу. Старина Филипп покачал головой:
– Сударь, здесь нет никого с этим именем.
– Но вы ничего не слышали о том, что она может появиться? Ее могут сюда прислать.
– Сударь, мне ничего об этом не известно.
Кер протянул руку и схватил его за сальный воротник куртки:
– Старикан, я тебе обещаю и клянусь любым святым и бородой восточного пророка, что ты получишь много денег, если сообщишь мне что-либо о девушке. Если тебе удастся рассказать мне о ней первым, ты получишь огромную сумму, тебе этого хватит до конца жизни.
Старина Филипп раскачал ключи на железном кольце и наблюдал за их движением.
– Наверное, вы сможете мне вручить подобную награду, когда вам удастся связаться со своими друзьями на воле…
Кер подтвердил это, но надзиратель покачал головой:
– Сударь, у вас впереди все так неопределенно. На обещаниях не разбогатеешь. Мне надо все как следует обдумать. Для этого нужно время, сударь.
Старик ушел. Скрежет ключа означал, что он запер камеру на ночь. Кер подумал: «Кажется, этот старик сделает все, о чем я его попрошу. Я видел огонек алчности в его воспаленных глазах».
Он не стал радоваться тому, что сделан первый шаг. Это был уже не прежний Кер – тот бы непременно был очень доволен.
«Если Валери не привезут сюда, что они собираются с ней делать? – размышлял он. – Может, ее судьбой уже распорядились? Вполне возможно, что ее уже осудили и сожгли на костре». Кер понимал, что в этом случае ее смерть ляжет на его совесть страшным грузом. Он почему-то поверил в то, что все так и случилось, что Валери уже мертва.
Когда на следующее утро Кер проснулся, сквозь окошко проникал слабый свет. Кер уселся на соломенной подстилке и вдруг ощутил нечто вроде радости. Впервые после заключения он оказался в камере, где можно было различить первые лучи рассвета.
Старина Филипп прибыл через час. Казалось, что на этот раз у него было хорошее настроение. Он гордо сообщил, что смог добавить к тюремному завтраку Кера омлет, булку белого хлеба и бутылку вина.
– Сударь, это сант-эмильон, – сказал он, указывая на вино. – Это лучшее, что у нас есть.
Заключенный спокойно взглянул на поднос с тюремными яствами и заметил:
