Джим Хокинс и проклятие Острова Сокровищ - Брайан Фрэнсис (книги онлайн .TXT) 📗
Иган все еще оставался спиной к противнику, и я понимал, почему он это делает: он надеялся, что Рид нанесет ему удар против правил, как это делают противники в тавернах. Но я мог бы заранее сказать ему, что такое невозможно: капитан Рид не попадается на удочку противника. Шотландец стоял на своем месте, чуть приподняв саблю, и ждал, так же, как делал это в начале схватки, чтобы бой приблизился к нему.
В следующие три или четыре минуты они стали нападать друг на друга. Раза два Рид менял тактику и бросался в наступление; вот тут-то я и понял, чем Иган завоевал свою репутацию: он превосходно владел приемами защиты. По лицу Рида я увидел, что он это оценил и, не пробившись сквозь защиту Игана, вернулся к прежней позиции.
Они бились, сцеплялись клинками и снова бились, и снова сцеплялись: это была долгая битва, она настолько поглощала внимание окружающих, что обе стороны замерли, словно в трансе. Мне нравилось, что бойцы используют так мало места: думаю, в целом они передвигались по кругу не более трех ярдов в диаметре. Никаких неловких ударов, никаких случайных порезов: они были столь умелыми и столь равными в мастерстве, что я почти перестал поражаться грубоватой, но блистательной манере Рида. Я вполне ожидал такого от Игана: в конце концов, это была его жизнь, и надо признать, элегантность и отточенность его движений вызывали восхищение, казались просто чудом. Но Рид привел в изумление всех и каждого.
А затем произошла роковая ошибка.
Она была порождением тщеславия, а тщеславия хватало обоим бойцам. Кроме того, ее породила насмешка, предметом которой оказался я. Иган попытался снова сломить защиту Рида. На этот раз парирующий удар капитана заставил Игана перевернуться вокруг себя, словно он радостно заплясал под дудочку Рида; но ведь силы по-прежнему оставались равными, и он нисколько не встревожился. Однако этот его танец поставил его лицом к лицу со мной, и с возгласом: «Мистер Миллз, приветствую вас, сэр!» — он слегка ударил меня по щеке острием шпаги.
Порез, нанесенный им, был незначителен; сегодня, когда я веду этот рассказ в гостиной «Адмирала Бенбоу», я сожалею, что не осталось шрама, чтобы можно было его показать. Но ошибка оказалась трагической.
— Не по правилам, сэр! — крикнул капитан Рид, и Иган разозлился. Он бросился на противника, но тот слегка отступил в сторону и ударил Игана ногой по колену. Иган споткнулся и упал, а Рид оказался на нем.
— Прекратить! — заорал Молтби.
Капитан поднял взгляд на Молтби; острие его сабли упиралось в шею Игана под подбородком.
— Вы покинете мой корабль, сэр? — спросил он.
— Вы деретесь не по правилам, — прорычал Молтби.
В ответ на это капитан просто пронзил шею Игана саблей, повернул ее и вытащил клинок. Молтби бросился вперед. Рид поднял обагренную кровью саблю и сказал:
— Ну, давайте! Я жду!
Молтби остановился.
— А как же правила?.. — Но он не знал, ни что сказать, ни как это сказать; умирающий Иган корчился в двух футах от собственных ног Молтби, серый шелк его рубашки уже потемнел от крови. — Сэр… Мы же должны драться по правилам!
— Он сам нарушил правила! — крикнул Рид.
Я отошел назад; щеку чуть саднило, крови было так мало, что об этом не стоит и упоминать. Никто не знал, что теперь делать. Все пришли в движение, но в то же время никто не сдвинулся с места. «Джентльмены» выглядели потрясенными и злыми. Молтби обернулся за поддержкой. Краснолицый военный что-то ему сказал, и Молтби снова повернулся к Риду.
— Правила, сэр! Как насчет правил?
— Да, правила, сэр! Отступайте, сэр! Согласно вашим собственным правилам вы побеждены! Поэтому покиньте нас. И заберите убитого.
По лицу Сильвера я увидел, как он потрясен. Думаю, даже он не осмелился бы вести себя так жестко в таких неравных обстоятельствах.
Пытаясь обрести душевное равновесие, Молтби снова крикнул:
— Если вы не подчиняетесь правилам, почему мы должны это делать?
И, будто его слова послужили сигналом, из тени грот-мачты брига, из-за спины Молтби выдвинулась чья-то фигура и швырнула в воздух какой-то блеснувший на солнце предмет. Он с силой ударил капитана Рида, но не в голову, куда был нацелен, а в обнаженное плечо. Я увидел, как этот предмет упал на палубу, — это был один из сверкающих молотков горбуна. А теперь и сам Распен с ругательствами бросился вперед. Рид оказался беспомощен. Он выронил саблю, и я понял, что у него повреждена рука. Я шагнул к нему и поднял клинок. Горбун увидел меня, узнал и остановился. Попытался вспомнить, кто я такой, и издал какое-то рычание. Я шагнул назад.
— В чем дело? — спросил Молтби.
— Этого я видел! — указал на меня Распен. — На дороге, недалеко от той гостиницы. Эт’ Окинс, я так считаю.
На это Молтби сказал только: «Да, мы знаем. Можешь взять его себе с потрохами!»
Услышав это, Сильвер выкрикнул:
— Ах ты увалень паршивый! Ты — урод, студень бесформенный!
Распен повернулся к нему и швырнул в Сильвера молоток: он доставал их из чехла, как другие матросы достают ножи. Сильвер ловко пригнулся и снова издевательски крикнул:
— Да ты не только горбат, ты еще и слеп!
Молтби махнул рукой, и два матроса оттащили тело Игана на их сторону. Распен рванулся к Сильверу через освободившееся пространство. Мысли мои мешались, и печаль о гибели Игана, такого искусного бойца и элегантного человека, была не самым незначительным чувством из тех, какие я в тот момент испытывал.
Сильвер вышел встретить Распена лицом к лицу. Тот вытащил из чехла молоток побольше. Я раньше уже видел Сильвера в драке и, когда он, для опоры, прислонился к мачте близ люка, я стал следить за его костылем.
Сильвер меня не разочаровал. Горбун поднял свой молоток, но Сильвер в это время молниеносно ударил его ножкой костыля между ног. Горбун завопил так громко, что я до сих пор помню, как птицы на берегу тревожно закричали в ответ.
Распен согнулся вдвое. Сильвер подскочил к нему, но он быстро выпрямился и ударил Сильвера головой в зубы. Сильвер зашатался, и тогда Распен схватился за ножку костыля. Он не выпускал ее из рук до тех пор, пока Сильвер с силой не повернул костыль, и ножка раскрылась, обнажив прятавшийся в ней клинок, который глубоко впился Распену в руку. Сильвер дергал костыль, словно работал пилой, пока Распен не выпустил его и не отступил назад.
