Цезарь - Дюма Александр (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
Через восемь или десять дней подобных упражнений, убедившись, что Цезарь трепещет перед ним, он дошел до того, что приблизился к укреплениям Цезаря на расстояние в сто шагов, со своими слонами во главе и со всей своей армией, растянувшейся позади них гигантским фронтом.
Но Цезарь не позволял раздразнить себя ни этими демонстрациями, ни угрозами, которыми они сопровождались; он возвращал, без тени смущения или волнения, тех из своих солдат, которые покидали лагерь, отправляясь за фуражом, за деревом или купать лошадей, и приучал их смотреть на врага с высоты валов и отвечать на его угрозы свистом и улюлюканьем.
Что же касалось его самого, то он настолько хорошо знал, что его не посмеют атаковать в лагере, что он даже не трудился подниматься на укрепления, а отдавал все приказы, лежа в своей палатке; – что вовсе не мешало ему каждый день отправляться посидеть на том бугре над берегом, торопя своими молитвами и вздохами прибытие подкрепления – такого долгожданного!
Глава 78
Дважды или трижды в жизни такого человека, как Цезарь, обязательно случаются такие периоды, когда его удача или неудача уже не могут идти дальше, и тогда непременно должен произойти перелом: к худшему, если положение хорошее, или к лучшему, если положение плохое. В эту минуту положение Цезаря было таким скверным, что хуже оно стать уже не могло; неминуемо должно было наступить улучшение.
Первым знаком своего возвращения, который подала ему удача, стало дезертирство гетулов и нумидийцев, находившихся в лагере Сципиона. Эти варвары сделали то, чего цивилизованные люди, вероятно, не стали бы делать: они вспомнили, что у них были обязательства перед Марием, и что Цезарь был его племянником. Это кончилось тем, что гетулы и нумидийцы стали понемногу сбегать из лагеря Сципиона и переходить в лагерь Цезаря.
Но Цезарь, которому нечем было кормить этих дезертиров, отправил их всех по домам с письмами к управителям их городов, в которых он призывал их взять в руки оружие, отвоевать свою свободу, а главное, не посылать больше помощи его врагам.
С другой стороны, прибыли депутаты от некоторых внутренних городов, которые явились предложить Цезарю свою покорность, попросить у него гарнизонов, чтобы защитить себя, и пообещать ему хлеба; но у Цезаря не было достаточно войск, чтобы он мог позволить себе отпустить их из лагеря, а Сципион так хорошо сторожил все подходы к нему, что точно перехватил бы все обозы, которые отправились бы по суше.
Тем временем Саллюстий (подобно тому, как в Риме можно было быть полководцем и адвокатом, там можно было, как видите, быть полководцем и историком) высадился на острове Керкена, современной Керкине, выгнал оттуда Гая Деция, который охранял там помпеянские запасы продовольствия, и, очень хорошо принятый островитянами, загрузил большое количество зерна на торговые суда, обнаруженные им в порту, и в тот же миг отправился с ними к лагерю Цезаря.
Одновременно, как если бы удача захотела выплатить свои долги, претор Аллиен вывел из Лилибея тринадцатый и четырнадцатый легионы, вместе с восемью сотнями галльских конников и тысячей метателей из пращи или лучников, и благополучно прибыл с ними в Руспину через четыре дня после отправления. Как же рад был Цезарь увидеть наконец эти паруса, которые он с таким нетерпением ждал!
Он сам руководил высадкой, и как только люди пришли в себя после усталости морского путешествия, он распределил их по фортам и валам. Одновременное поступление продовольствия и прибытие подкрепления наполнило лагерь Цезаря ликованием.
Но в лагере Сципиона нарастало удивление. Там хорошо знали деятельный характер Цезаря, и говорили себе, что, должно быть, он очень слаб, раз вот так сидит взаперти в своем лагере.
Сципион принял решение послать туда двух шпионов, которые под тем предлогом, что они хотят сделаться цезарианцами, проникнут в лагерь Цезаря, пробудут там несколько дней, и затем, вернувшись обратно в лагерь Сципиона, в точности доложат ему, что они там увидели.
Выбор помпеевского генерала пал на двух гетулов, которым он много всего наобещал и отправил в лагерь Цезаря под видом перебежчиков.
Но едва они прибыли туда и были приняты в этом качестве, они попросили провести их к Цезарю и тут же сообщили ему причину, по которой появились в его лагере, рассказав, что Сципион послал их выяснить, не установлены ли в воротах или других местах какие-нибудь ловушки на слонов. Они добавили, что почти все их соотечественники, в память о благодеяниях Мария, и часть солдат из четвертого и шестого легиона умирают от желания перейти на его сторону, но не могут обмануть стражу, выставленную Сципионом в воротах лагеря.
Цезарь встретил их очень сердечно, осыпал их подарками и отправил в расположение для перебежчиков. Но следующий день их слова подтвердились прибытием дюжины солдат из четвертого и шестого легиона. Еще через два дня жители Тиздры прислали сказать Цезарю, что многие италийские земледельцы и торговцы собрали в их городе почти триста мер хлеба. Посланцы пришли просить у Цезаря гарнизон, чтобы охранять их.
Явились также гонцы от Ситтия, которые сообщили, что он вошел в Нумидию и захватил в ней расположенную на горе крепость, в которой Юба хранил все свое снаряжение. Так удача, иногда капризная, но все-таки хранившая верность Цезарю, предвещала свое возвращение к нему.
Так что он стал готовиться к бою. Даже с подкреплением из двух старых легионов, конницы и копьеносцев, он не считал себя еще достаточно сильным: поэтому он отправил шесть грузовых судов забрать в Лилибее то, что оставалось там из его солдат. Они благополучно прибыли.
В самый вечер их высадки, которая произошла в двадцать пятый день января, Цезарь к полуночи свернул лагерь, не предупредив своих офицеров об этом иначе, как приказом быть готовыми к отходу после первой стражи.
Сначала он двинулся к Руспине, где им был оставлен гарнизон; затем оттуда он взял налево вдоль берега и вышел на равнину шириной где-то в четыре лье, окаймленную длинной цепью холмов в виде амфитеатра, в конце которой находился лагерь Сципиона. На самых высоких вершинах этих холмов некогда были построены сторожевые башни.
Цезарь последовательно захватил все холмы, и меньше чем через полчаса все башни на их вершинах были заполнены его солдатами. Дойдя до последней из них, он остановился: она охранялась отрядом нумидийцев. Цезарь дальше не пошел. Он велел протянуть линию укреплений от того места, куда он пришел, до того, откуда он вышел. На рассвете эти работы были почти закончены.
При виде Цезаря Сципион и Лабиен вывели всю свою конницу, построили ее в боевом порядке, заставили ее продвинуться на несколько тысяч шагов, затем разместили свою пехоту во вторую линию, примерно в сотне шагов от лагеря.
Цезарь не прекратил строить свои укрепления; но видя, что неприятель приближается, намереваясь потревожить работающих, он отрядил один эскадрон испанской конницы при поддержке одного батальона легкой пехоты, приказав им захватить холм, на котором располагался пост нумидийцев.
Конница и пехота, которые уже дано жаждали сражения, ударили с таким пылом, что с первой же атаки ворвались в укрепления, откуда их не смогли заставить выйти; и они остались там полными хозяевами, после того как убили и ранили часть тех, кто их защищал.
Тогда Лабиен, желая исправить это поражение, взял из резерва две тысячи человек, все свое правое крыло, и двинулся на помощь к своим; но Цезарь, увидев, как тот неосторожно отходит от центра, отделил свое левое крыло с намерением его отрезать, маскируя свое движение при помощи огромной крепости с четырьмя башнями по углам, которая мешала Лабиену видеть, что происходит; так что тот заметил этот маневр только тогда, когда был уже окружен солдатами Цезаря.
При виде римлян нумидийцы бросились бежать, покинув на произвол судьбы германцев и галлов, которые были разбиты на голову, хотя и защищались так, как защищаются германцы и галлы.
