Забытый легион - Кейн Бен (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Красс все так же неподвижно сидел, не открывая глаз.
— Красс, ты слышишь меня?
Никакого ответа.
— Что вы тут решили? — требовательно спросил Лонгин.
Комициан долго откашливался и только потом ответил:
— Мы еще не пришли к решению. — Он старательно отводил глаза от лица собеседника. — А ты что скажешь?
— У нас только один выход. — Лонгин помолчал, чтобы дать остальным вникнуть в его слова. — Немедленно отступить к реке. Мы сможем добраться до нее до рассвета.
— Этой ночью мои солдаты не смогут идти, — ответил один из легатов.
Остальные поддержали его невнятными репликами.
Лонгин, ничуть не удивленный, взглянул на Комициана.
— Как насчет Армении? — спросил командир шестого легиона.
— Легат прав, командир, — дрожащим голосом произнес Копоний. — Лучше отступить к горам. Там много рек и местность сильно пересеченная. Парфянская конница там воевать не сможет.
— Горы? — Красс обвел помещение затравленным взглядом. — Где Публий?
Никто не ответил.
— Он покинул нас, — произнес наконец Лонгин. — Удалился в Элизиум.
— Он умер?
Лонгин кивнул.
Красс затрясся от рыданий и уронил голову на руки. Окружающих он совершенно не замечал.
Решительно настроенному легату все стало совершенно ясно.
— Красс, с твоего позволения я намерен увести армию туда, где она окажется в безопасности. Этой же ночью.
Красс дернулся на своем табурете и уставился в пол.
Лонгин повысил голос:
— Нам необходимо отступить под покровом ночи.
И снова ответа не последовало. От Красса, спасителя Рима, осталась лишь телесная оболочка.
Лонгин оглядел остальных.
— Можете оставаться с ним, — презрительно сказал он, — или идти со мной. Восьмой легион через час выступает к Евфрату.
Офицеры снова взволнованно и невнятно заговорили между собой. Лонгин ждал, нетерпеливо постукивая пальцами по рукояти меча.
— Легат, у нас есть один местный, который много раз помогал нам, — вновь заговорил префект, польщенный тем, что оказался в центре внимания.
Лонгин недовольно вскинул брови:
— С тех пор как мы заняли Карры, Андромах не раз проявил себя с самой лучшей стороны. Благодаря его сведениям нам удалось отразить немало нападений парфян.
— Позволь предположить, — полным яда голосом перебил его Лонгин. — Это твой Андромах пообещал вывести нас в безопасные места?
— Да, легат, так он говорит.
— Где-то я совсем недавно слышал точно такие же слова…
Копоний был настроен очень решительно.
— Насколько я знаю, до гор всего пять-шесть часов ходу.
— Клянусь Юпитером, что-то не верится, — еще язвительнее ответил Лонгин.
Но легаты уже начали возбужденно перешептываться.
Даже Красс поднял голову.
— Я знаю путь к реке! — Лонгин стукнул кулаком по ладони. — Эти дети грязных шлюх — все до единого предатели. Или вы уже забыли Ариамна?
Все снова испуганно стихли.
— Публий… — нарушил тишину Красс. — Где Публий?
Офицеры потерянно молчали.
Комициан первым набрался смелости и заговорил.
— Мне представляется, что Армения для нас лучше, — нерешительно произнес он. — Дорога к реке проходит по совершенно плоской равнине.
— По моим сведениям, до гор идти самое меньшее целый день. А до Евфрата мы доберемся за ночь, — настаивал Лонгин. — Кто со мной?
Все, как один, вновь отвели взгляды.
Ветеран больше не мог выносить этой бесхребетности.
— Болваны! Вас всех перебьют! — воскликнул он и вышел так быстро, что его алый плащ взметнулся, словно на ветру.
Снова воцарилось непродолжительное напряженное молчание, а потом оставшиеся принялись расспрашивать Колония насчет предлагаемого им пути к спасению. О решительном легате сразу позабыли. Что еще оставалось делать — иначе они не могли оправдать свое решение остаться с Крассом.
Командир восьмого был верен своему слову. Ровно через час его легион, сохраняя почти полную тишину, направился в пустыню. Его движение выдавали только случайные удары мечей или копий о щиты. Из донельзя уставших воинов других легионов мало кто даже посмотрел им вслед.
Услышав топот ног, позвякивание доспехов и сдержанный кашель, Ромул быстро вскочил. Бренн продолжал мирно похрапывать, зато этруск лежал с открытыми глазами. Вдвоем они вышли из хижины и направились к главным воротам.
— Восьмой уходит, — сказал Ромул. — Может, нам тоже стоит уйти?
Выражение лица этруска в лунном свете казалось загадочным.
— За дезертирство казнят на кресте. Мы должны остаться.
Ромул нахмурился. Вряд ли измученные часовые, если они вообще были, заметили бы, что трое солдат тайно покинули город. О дисциплине в войске этой ночью забыли.
— А что говорят звезды?
— Очень мало.
Ромул пожал плечами и решил поверить другу. Бренн, похоже, твердо решил идти с Тарквинием хоть на край света. Юноша относился к великану как к отцу, а потому его намерение служило и для Ромула веской причиной, чтобы остаться.
Они вернулись в хижину. К тому времени Бренн тоже проснулся.
— Что случилось?
— Восьмой уходит в Зеугму.
— Проще было бы перелезть через стену и удрать. Никто не увидел бы.
— Нет, — твердо возразил Тарквиний. — До Евфрата отсюда идти меньше дня. Там спасение. Люди немного отдохнули и смогут туда добраться.
— А по-моему, убегать среди ночи — это трусость. — Бренн вновь улегся на утоптанный земляной пол и закрыл глаза. — Как бы там ни было, а мне нужно как следует отоспаться.
Ромул представил себе движущуюся во тьме колонну легионеров. Восьмой до сих пор казался несломленным и даже гордым. Не то что все те, кто остался в Каррах и вокруг города. Его желудок стиснуло болезненным спазмом. Может, и правда, мудрее было бы отступить в темноте, пока враги не могут пользоваться своими смертоносными луками? Зачем было дожидаться утра? Ему казалось, что в этом нет никакого смысла. Но этруску, наверно, виднее. Накануне Ромул устал, как никогда в жизни. Он закрыл глаза и тут же уснул.
Гаруспик до самого рассвета не произнес ни слова. Он сидел у открытой двери, всматривался в звездное небо и думал. Тарквинию было очень не по себе оттого, что пришлось обманывать друзей, но иного выхода не было. Минувшие годы неопровержимо доказали ему правоту Олиния.
Утром всем стало ясно, что нужно было идти с Лонгином к Евфрату. Вместо того чтобы отправиться на запад, легаты решили пойти с проводником, которого так расхваливал Колоний, на север, в Армению. Красс со вчерашнего вечера не отдал ни единого приказа и молча, с отрешенным видом ехал на коне. После четырехчасового перехода по пеклу солдаты вновь приблизились к пределу своей выносливости. По пути они не встретили никаких следов парфян, но и вожделенных гор не увидели. Что еще хуже, не попалось ни одной речки, ни одного оазиса. Большинство солдат выпили все содержимое своих фляжек на первых милях пути, и жажда вновь явилась перед ними страшным врагом.
Понимая, что людям необходим отдых, легаты в конце концов объявили привал. Солдаты повалились наземь, не обращая внимания даже на то, что почва была обжигающе горяча. Центурионы всерьез опасались бунта и потому некоторое время не пытались заставлять их двигаться дальше.
Но затем Бассий и другие офицеры засуетились между лежащими, принялись размахивать своими тростями. Конечно, лежа на горячем песке, до Армении не доберешься.
— Поднимайтесь! Недомерки ленивые!
Слова были теми же, что и раньше, вот только энергии у Бассия с тех пор, как накануне он нечеловеческими усилиями сумел сплотить и вытащить в безопасное место вторую когорту, сильно поубавилось. Казалось, что на это он истратил последние силы и теперь держался на одной только воле.
Стеная и ругаясь, легионеры все же повиновались ему. Во время отступления они прониклись уважением к Бассию. Другим центурионам пришлось потруднее, но через некоторое время потрепанная армия все же двинулась в путь.
Шла она теперь устрашающе медленно, но все равно чем дальше, тем больше солдат, сломленных изнеможением, выходило из строя и отставало. Некоторым удавалось перебороть себя и идти дальше, но те, кто был послабее, падали на раскаленный песок. То и дело раздавались крики о помощи, но мало у кого хватало сил тащить на себе ослабевшего товарища. Куда легче было отвести взгляд. Слезы вновь и вновь набегали на глаза Ромула, когда он узнавал легионеров, бок о бок с которыми сражался в ходе кампании. Но Бренн железной рукой держал его за плечо, не позволяя кидаться на помощь.
