Смертельные враги - Зевако Мишель (полная версия книги .txt) 📗
– Секундочку!.. Черт подери, мой друг, дай-ка я чуть-чуть вздохну... Меня наполовину задушили.
Это была сущая правда. Тореро не мог покинуть своего друга в таком состоянии. Он стоически смирился с этим, но поскольку каждое уходящее мгновение уменьшало его шансы подоспеть вовремя, чтобы помочь Пардальяну и освободить Жиральду, он сделал то единственное, что ему оставалось: с помощью Эль Чико принялся энергично растирать затекшие мышцы своего друга.
Вдруг Сервантес изумленно и настороженно взглянул на карлика и, нахмурясь, негромко спросил:
– А ты-то что здесь делаешь? Разве ты не должен был стоять возле дверей?
Маленький человечек, продолжая разминать руку писателя, ответил:
– Я увидел, что вы все не возвращаетесь... Я встревожился и захотел узнать в чем дело. Обошел дом кругом... к счастью для вас, потому что если бы не я... Вот оно как!
И он кивнул в сторону лежащих на земле веревок и накидок.
Эль Чико, конечно же, был первостатейным актером, ибо Сервантес, который не спускал с него глаз, не смог уловить ни в его поведении, ни в его словах ни одной нотки фальши. Маленький человечек держался очень естественно.
Писатель, он же искатель приключений, вздохнул с жалобным видом:
– Это уж точно – если бы не ты, я бы до сих пор задыхался с этим проклятым кляпом во рту, и одному Богу известно, когда и как мы бы освободились.
Наконец он встал на ноги и сделал несколько шагов.
– Ага, – удовлетворенно произнес он, – ничего не сломано, и по-моему, я уже достаточно окреп, чтобы следовать за вами, дон Сезар.
– Пойдемте же! – вскричал Тореро, сгоравший от нетерпения.
И он бегом устремился вперед, на ходу объясняя, что с ним приключилось как раз в тот момент, когда он вместе с Пардальяном собирался броситься в погоню за похитителем Жиральды.
– Итак, – спросил Сервантес, – шевалье атаковал врагов один? Если их не слишком много, он, возможно, останется победителем.
– Увы! – вздохнул Тореро.
Беседуя таким образом, они добрались до ворот. Тореро в мгновение ока оказался на стене. Сервантес встал на тумбу и уже собирался последовать за ним, когда его взгляд упал на карлика, который все это время шел за друзьями, а теперь смотрел, как они перелезают через стену. Писатель вновь спрыгнул на землю, взял Эль Чико на руки и передал его дону Сезару, который бережно опустил малыша по ту сторону стены. Потом Сервантес схватил руку, протянутую ему доном Сезаром, и в свою очередь вскарабкался на стену, бормоча:
– Я предпочитаю, чтобы он был вместе с нами. Так мне будет спокойнее.
Карлик, между тем, вовсе не пытался протестовать, и Сервантес с удовлетворением увидел, что он дожидается их у подножия стены, отнюдь не намереваясь бежать.
Оба друга одновременно спрыгнули на траву и бегом устремились к дому в сопровождении карлика – решительно, он имел вид человека честного и движимого самыми лучшими намерениями, так что романист вконец успокоился на его счет.
На сей раз им было не до хитростей и мер предосторожности – оно, возможно, и было бы полезно, но друзья боялись потерять драгоценное время, которое и без того было уже упущено.
Дон Сезар и Сервантес со шпагами в руках торопливо направлялись к темному зданию.
Случаю было угодно, чтобы они вышли к крыльцу.
Мы сказали – случаю. На самом же деле их подвел к крыльцу карлик, который в конце концов оказался впереди двух приятелей. Они следовали за ним совершенно машинально, быть может, сами не отдавая себе в том отчета.
В несколько прыжков они преодолели ступеньки и оказались у дверей. На секунду они остановились в нерешительности. На всякий случай Тореро поднес руку к щеколде. Дверь раскрылась.
Они вошли.
Серебряная лампа, подвешенная к потолку, заливала своим мягким светом великолепие прихожей.
– О, черт! – прошептал восхищенный Сервантес. – Если судить по данному помещению, здесь живет по меньшей мере принц.
В отличие от приятеля, дон Сезар не терял времени на созерцание всех этих чудес. Увидев в нескольких шагах от себя портьеру, он приподнял ее и решительно прошел вперед.
Все трое очутились в том кабинете, где четвертью часа ранее Фауста передала карлику сумму в пять тысяч ливров, спрятанную им в тайнике на кипарисе.
Как и передняя, кабинет тоже был освещен – только не лампой, а несколькими розовыми свечами, дающими рассеянный свет; они были вставлены в массивный серебряный канделябр.
«На сей раз, – подумал Сервантес, – мы оказались в небольшом королевском дворце!.. Сейчас на нас нападут тучи вооруженных людей, переодетых лакеями.»
Волновался Сервантес как раз из-за подозрительно ярко освещенных комнат дома.
И вправду, если только не предположить, будто их ожидали и желали облегчить им задачу, – а подобное предположение было бы чистой нелепицей, – приходилось признать, что этот чудесный дворец обитаем. И владельцем столь роскошного жилища мог быть если уж не король собственной персоной, то по крайней мере знатный вельможа, окруженный многочисленной челядью – то бишь хорошо обученными вооруженным людьми. Помимо того, казалось очевидным, что этот вельможа еще не лег спать, иначе огни были бы потушены. Стало быть или он сам, или кто-нибудь из его людей мог появиться с минуты на минуту, и тогда, как легко было предположить, на непрошеных гостей градом посыпятся удары.
Однако же, если судить по изумительному великолепию этого жилища, его владельцем мог быть сам король, собственной персоной, и в этом случае положение вторгшихся сюда становилось ужасным, ибо, даже допуская, что они смогут выйти живыми и невредимыми из схватки со слугами, им все равно не удастся избежать королевского злопамятства, и скорый арест, за коим последует не менее скорая казнь, которая свершится втихомолку, навсегда излечат их от греха любопытства. Король куда более, чем обычные смертные, не любил, чтобы ему мешали в его приятном времяпрепровождении.
Предаваясь этим мало обнадеживающим размышлениям, Сервантес тем не менее ни на шаг не отставал от сына дона Карлоса. Оба они прекрасно осознавали, какой опасности подвергаются, и все-таки оба были исполнены решимости идти до конца.
