Паж герцога Савойского - Дюма Александр (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
— А входит ли Кале в число тех городов, которые возвращает Франция?
— Нет. Интересами новой королевы Англии Елизаветы, которая только что отказалась якобы из-за религиозных убеждений выйти замуж за короля Филиппа Второго, оставшегося вдовцом после смерти ее сестры Марии, несколько пренебрегли. Франция сохранит Кале и другие города Пикардии, отвоеванные герцогом де Гизом у англичан, если она согласится на определенные условия.
— И каковы же они?
— Через восемь лет король Франции должен будет их вернуть, если только он не предпочтет заплатить Англии пятьдесят тысяч экю.
— Он их заплатит; ведь он не беднее Балдуина, заложившего терновый венец Господа нашего Иисуса Христа!
— Конечно, это сделано просто ради королевы Елизаветы; к счастью, она этим удовлетворилась, поскольку ей сейчас хватает забот и с папой.
— Он объявил ее незаконнорожденной? — спросил Эммануил.
— Да, но из-за этого он потеряет власть над Англией. Елизавета со своей стороны только что отменила все указы покойной королевы Марии в пользу католической веры и восстановила все указы против папы, опубликованные Эдуардом и Генрихом Восьмым, и, как и они, провозгласила себя главой англиканской церкви.
— И как же поступит Франция с юной шотландской королевой в этих обстоятельствах?
— Генрих Второй в силу нелегитимности Елизаветы, объявленной незаконнорожденной специальным указом, который так никогда и не был отменен, провозгласил Марию Стюарт королевой Шотландии и Англии как наследницу покойной Марии Тюдор и как единственного потомка Якова Пятого, внука Генриха Седьмого, короля английского.
— Да, — сказал Эммануил Филиберт, — но существует также завещание Генриха Восьмого, назначившего Елизавету наследницей трона в случае смерти Эдуарда и Марии; на нем-то и основывался парламент, провозглашая Елизавету королевой. Но, прошу вас, господин посол, вернемся к нашим делам.
— Вот каковы, ваше высочество, главные условия договора, на каких он должен основываться:
«Оба монарха — король Испании и король Франции — будут совместными усилиями стараться вернуть мир Церкви, способствуя созыву Вселенского Собора.
Для всех, кто принял сторону того или другого короля, будет объявлена амнистия, исключая изгнанных из Неаполя, Сицилии и Миланского герцогства, которые под нее не подпадут.
Предусматривается также, что все города и замки, взятые Францией у короля Испании, в частности Тьонвиль, Мариенбург, Ивуа, Монмеди, Данвилье, Эден, графство Шароле, Волане в Ломени, будут возвращены вышеназванному королю Испании.
Стены Ивуа будут разрушены, что послужит возмещением за разрушение Теруана.
Король Филипп женится на принцессе Елизавете Французской, которую до того он просил в жены своему сыну дону Карлосу, и получит за ней приданое в четыреста тысяч золотых экю.
Крепость Буйон будет возвращена епископу Лъежскому.
Инфанта Португальская вступит во владение имуществом, унаследованным ею от своей матери королевы Элеоноры, вдовы Франциска I.
И наконец, оба короля вернут герцогу Мантуанскому то, что они захватили в Монферратском маркизате, без права разрушить построенные ими там крепости».
— И король Франции принял все эти условия? — спросил Эммануил.
— Все!.. Что вы на это скажете?
— Это просто чудеса, господин посол; если это ваше влияние, то император Карл Пятый был совершенно прав, когда, сходя с трона, рекомендовал вас своему сыну королю Испании.
— Увы, это не так, монсеньер, — ответил Одоардо, — главные зачинатели этого странного мира — госпожа де Валантинуа, обеспокоенная ростом влияния Гизов и королевы Екатерины, и господин коннетабль, чувствующий, что лотарингцы потеснили его дом, пока он сам был в плену.
— Так вот чем объясняются, — сказал Эммануил, — обращенные к королю Филиппу Второму частые просьбы коннетабля отпустить его во Францию, а сегодня он обратился ко мне с предложением внести за себя и адмирала выкуп в двести тысяч экю, что я и передал королю Филиппу с моим оруженосцем Шанка-Ферро; он уехал за минуту до того, как вы появились.
— Король удовлетворит их просьбу хотя бы из благодарности, — промолвил посол.
Потом, помолчав, он спросил:
— А вы, монсеньер, даже не задаете вопроса, что будет сделано для вас? Эммануил почувствовал, как рука Леоны (он по-прежнему держал ее в своей) вздрогнула.
— Для меня? — переспросил герцог. — Увы, я надеялся, что про меня забыли.
— Для этого нужно было, чтобы короли Филипп и Генрих выбрали для переговоров другого человека, а не того, кто вам обязан жизнью, ваше высочество. О нет, нет, благодарение Господу, на этот раз судьба была справедлива, и я надеюсь, что победитель Сен-Катена будет щедро вознагражден.
Эммануил обменялся со своим пажом горестным взглядом.
— Монсеньер, — продолжал Одоардо, — все населенные пункты, отнятые у вашего отца и у вас как с этой, так и с другой стороны Альп, вам будут возвращены, за исключением Турина, Пинероло, Кьери, Кивассо и Виллановы: они останутся во владении Франции до того дня, когда у вашего высочества появится наследник мужского пола. Кроме того, до появления этого наследника, который наконец прекратит великую тяжбу Луизы Савойской и Пьемонта, королю Испании будет разрешено держать свои гарнизоны в городах Асти и Верчелли.
— И, значит, не женившись… — живо перебил его Эммануил Филиберт.
— Вы потеряете пять городов, которые могли бы украсить корону любого государя!
— Но, — живо вмешалась Леона, — его высочество герцог Савойский женится. Пусть ваше сиятельство соблаговолит договорить до конца и расскажет герцогу, какой блистательный союз его ждет.
Одоардо с удивлением посмотрел на молодого человека, потом перевел взгляд на герцога, чье лицо выражало страшное беспокойство.
Сколь ни проницателен был посол, он ошибся в причинах этой тревоги.
— О, монсеньер может быть спокоен, — сказал он, — женщина, предназначенная вам в супруги, достойна короля.
Но, поскольку Эммануил так и не разжал побелевших губ, чтобы задать вопрос, которого ждал Одоардо, он продолжал:
— Это мадам Маргарита Французская, сестра короля Генриха Второго, и, помимо герцогства Савойского целиком, она принесет в приданое своему счастливому супругу триста тысяч золотых экю.
— Я знаю, — прошептал Эммануил, — мадам Маргарита Французская — благороднейшая принцесса, но я надеялся получить обратно свое герцогство доблестью, а не женитьбой.
— Но, монсеньер, — возразил Одоардо, — мадам Маргарита Французская вполне достойна служить наградой за вашу доблесть, и мало кому из принцев платили за выигранную битву или за взятие города сестрой или дочерью короля.
— О, — прошептал Эммануил, — зачем я не сломал свою шпагу в начале этой кампании?!
Одоардо посмотрел на него с удивлением.
— Ваше сиятельство, — обратилась к послу Леона, — не соблаговолите ли вы оставить меня наедине с герцогом на несколько минут?
Одоардо ничего не ответил и продолжал вопросительно смотреть на Эммануила Филиберта.
— Всего на четверть часа, — продолжала Леона, — и через четверть часа ваше сиятельство получит от герцога желаемый ответ.
Герцог отрицательно покачал головой, но Леона умоляюще сложила руки. Одоардо поклонился и вышел; он уже понял, что только этот таинственный паж способен победить необъяснимое сопротивление герцога Савойского желаниям королей Франции и Испании.
Через четверть часа придверник пригласил Маравилью войти.
Одоардо вошел в кабинет герцога Савойского.
Герцог был один.
Эммануил Филиберт, печальный и смирившийся, протянул руку посланцу и сказал:
— Одоардо, вы можете вернуться к пославшим вас и сообщить, что Эммануил Филиберт с признательностью принимает ту долю, что соблаговолили выделить короли Франции и Испании герцогу Савойскому.
III. У КОРОЛЕВЫ
Может быть, благодаря искусности посла, наделенного исключительной дипломатической тонкостью, которую обычно приписывают миланцам и флорентийцам, а скорее всего благодаря тому, что оба государя были заинтересованы в строжайшем сохранении тайны о проектах, изложенных Одоардо Маравильей герцогу Савойскому, осуществление которых так дорого обошлось Франции, при французском дворе ходили лишь смутные слухи, всегда сопутствующие большим событиям.
