Иоланда — дочь Черного корсара - Сальгари Эмилио (полная версия книги txt) 📗
Словно чувствуя на себе эти взгляды, флибустьер то и дело терял самообладание и, поднимая голову, поглядывал на девушку.
Прошло еще полчаса, как корабли встали на рейд, а испанцы так ничего еще не предпринимали. Вдруг с самой высокой башни одного из фортов прогремел пушечный выстрел, за которым последовал привычный свист снаряда.
Ядро задело бушприт и, оцарапав медную фигурку на носу, пролетело между Морганом и девушкой.
— Нас приветствуют, капитан, — сказала Иоланда, обращаясь к флибустьеру, который, страшно побледнев, вскочил на ноги.
— Я боюсь за вас, — сказал Морган, заслоняя грудью девушку. — Спускайтесь вниз, испанцы целятся в нас.
— Не бойтесь, капитан, — ответила Иоланда. — Вряд ли бы мой отец побоялся ядер.
— Нас засыплют свинцом и железом, сеньора. Прошу вас, уйдите.
Снова прогремел выстрел, и над ними пронеслось ядро, разнеся вдребезги баковый шпиль.
Морган подхватил девушку под руку, увлекая ее на палубу.
— Испанцам дорого обойдутся эти выстрелы. Они наверняка целились в вас, а не в меня. Сейчас им точно известно, что вы с нами. Спускайтесь в каюту, сеньора Иоланда.
— Скажите мне, если пойдете на штурм города, — взмолилась девушка.
— Вот что значит кровь Черного корсара, — сказал Морган, глядя на нее с восхищением. — Вы достойная дочь отважнейшего из корсаров.
Он проводил ее до самой каюты. С кораблей тем временем началась пальба. Люди спускались в шлюпки, готовясь к штурму бастионов.
— Дело за нами, — сказал Морган, поднимаясь на мостик. — Кто отвечает огнем, от огня и погибнет. Пушкари!.. Из бортовых орудий — пли!
Семь кораблей усилили стрельбу, поражая ураганным огнем бастионы и зубчатые стены, а в это время шлюпки с отборными стрелками быстро двигались к берегу.
Фрегат Моргана изрыгал огонь, как настоящий вулкан. В бой вступили бортовые орудия, пробивавшие бреши в маломощных стенах города.
При всех своих размерах, корабль вздрагивал от мощных разрядов, словно собираясь распасться на части, а в трюме стоял такой грохот, что пушкари не понимали друг друга.
Вначале испанцы отвечали сильным огнем, но, сделав несколько залпов, не давших почти никакого результата, стали выдыхаться.
При виде приближавшихся шлюпок испанцы обратили на них свой огонь, но у флибустьеров были настолько опытные рулевые, что они весьма ловко уворачивались от ядер. Не успевали пушки еще выстрелить, как лодки молниеносно меняли курс и выходили из-под обстрела.
Ловкость этих людей и особенно меткость стрельбы буканьеров, редко не попадавших в цель, не замедлили вызвать панику среди защитников, убедившихся в бесполезности сопротивления. В самом деле, стоило лодкам подойти к берегу, как испанцы бросили укрепления и устремились в сторону города, не дав себе труда даже заклепать пушки. Жители города, присоединившиеся к войскам, тоже пустились наутек, чтобы схорониться в густых лесах, разросшихся на берегах лагуны, но было слишком поздно, ибо часть флибустьеров устремилась в саванну, чтобы перерезать им путь.
Не прошло и получаса, как грозные пираты Мексиканского залива стали хозяевами города со всеми его укреплениями и складами оружия. Разъяренные встреченным отпором и понесенным уроном, превзошедшим потери при взятии Маракайбо, флибустьеры предались разбою.
Как и в Маракайбо, Морган немедленно направился к правительственному дворцу, надеясь захватить графа Медину, но там уже было пусто.
— Не везет так не везет, — сокрушались Кармо и Ван Штиллер. — И тут опоздали: нужные люди уже съехали. Неужели проклятый граф столь же хитер, как и его отец? Помнишь, гамбуржец, как Ван Гульд улизнул от Черного корсара, когда мы пытались его схватить сначала в Маракайбо, а потом здесь?
— Гром и молния! — воскликнул Ван Штиллер. — Можно подумать, что история повторяется дважды. Куда девался проклятый граф?
— Кто знает, не укрылся ли он здесь.
— Отыскать бы дона Рафаэля.
— И я об этом подумал. Этот притворщик только делает вид, что ничего не знает, а на самом деле наслышан о многом. Только бы его не повесили! Ты же знаешь, испанские власти не очень-то милуют своих подданных!
— Жалко, — промолвил Кармо, — если его повесят. Он того не заслуживает.
— Ладно, а нам что делать? Оставаться здесь нет смысла — птички ведь улетели. Пусть другие роются на чердаках и подвалах. Губернатор и его свита не настолько глупы, чтобы прятаться во дворце. Не погреть ли и нам на чем-нибудь руки.
— А я бы завалился в погребок, — признался Кармо. — Сердце не лежит к грабежу. Черный корсар никогда не жалел денег, если нам не хватало какой-нибудь полтысячи пиастров.
Оба флибустьера взялись за руки и удалились, не обращая внимания на своих товарищей. Они прошли уже три или четыре улицы, стараясь держаться подальше от окон, откуда на голову могло свалиться всякое барахло или могла вылететь шальная пуля, как вдруг наткнулись на кучку флибустьеров, вопивших во все горло:
— Теперь не уйдешь!
— Кидай веревку на пальму!..
— Ну, держись, бочонок!
— Кого там поймали? — поинтересовался гамбуржец.
— Может, губернатора? — воскликнул Кармо.
— Пойдем посмотрим.
Флибустьеры, галдевшие, словно кучка сорванцов, сбежавших с урока, выстроились в кружок у одной из пальм, защищавших площадь от солнца, а один вскарабкался на самую макушку и сбросил товарищам веревку с петлей.
— Раз-два взяли!.. Тяни!.. — закричали стоявшие внизу.
Душераздирающий возглас заставил Кармо и Ван Штиллера поторопиться, тем более что над головами пиратов взвилось толстое, действительно похожее на бочку тело, дико болтавшее руками и ногами. Кого-то, несомненно, вешали.
— Гром и молния! — заорал Ван Штиллер, выхватывая свой кинжал. — Да это ведь дон Рафаэль!
В три прыжка оба друга оказались на месте происшествия, растолкали флибустьеров, надрывавших животы от ужимок несчастного плантатора, так что некоторые полетели в сторону.
— Стойте!.. Стойте!.. — громогласно потребовал Кармо.
Более рослый гамбуржец перерезал веревку ударом кинжала и подхватил на руки почти посиневшего дона Рафаэля.
Решительность Ван Штиллера и грозный вид Кармо так сильно подействовали на корсаров, что никто пальцем не пошевельнул, чтобы помешать спасению бедного плантатора. Лишь один флибустьер, больше всех, похоже, огорченный тем, что его лишили развлечения, полез на Кармо и сказал ему с раздражением:
— Поклялся ты, что ли, охранять этого попугая? Уже второй раз вырываешь его из наших рук, и мы скоро потеряем терпение.
— Может, повторишь эти слова в присутствии капитана Моргана? — спросил Кармо выпятив грудь.
Корсар скорчил кислую мину, а его товарищи покатились со смеху. После чего флибустьеры, знавшие, что с Морганом шутки плохи и что Кармо и его товарищ пользуются полным доверием капитана, разошлись в разные стороны, оставив наших друзей наедине со своей жертвой.
— Ну, как дела, дон Рафаэль? — спросил Кармо плантатора, которому гамбуржец влил в горло несколько капель горячительной жидкости.
— Лучше убейте меня, сеньоры, — промямлил несчастный, — не жилец я на свете.
— При вашей-то полноте! Оставьте, дон Рафаэль! Да вы пышете здоровьем.
— Не вы убьете меня, так другие.
— Успокойтесь — мы не дадим вас в обиду. Губернатора не видели?
— Какого губернатора?
— Графа.
— Вряд ли он здесь появлялся. Я в этом почти уверен. Зря потратите время, если будете искать его в городе.
— А местный?
— Тоже сбежал. При первых же выстрелах и едва успев задать мне взбучку.
— Вам? За что?
— За доставку письма капитана Моргана. Все кости переломали. Будь прокляты все петушиные бои!.. Не будь их, наши пути никогда бы не пересеклись и на меня не обрушилось бы столько несчастий.
— Выиграли с нами груду пиастров, и еще недовольны, — рассмеялся Ван Штиллер. — До чего неблагодарны люди!
— Пойдемте, дон Рафаэль, — сказал Кармо. — Полечимся от страха парой бутылочек вашего любимого аликанте. Мой приятель отыщет их для вас в каком-нибудь погребке.
