Капитан «Аль-Джезаира» - Лежер Вернер (книги полностью .TXT) 📗

— Я дождусь! Мне почему-то кажется, что твои описания тамошних красот отстают от чудесной действительности. Жить в Африке — это, должно быть, так прекрасно! И за все это я должен благодарить тебя и твоего отца.

Что было ответить юноше на столь бурное изъявление чувств? С государственной службы в Марселе его перевели на практическую работу по лову кораллов. Ксавье де Вермон устроил это, ибо юный чиновник страстно тянулся к дальним странствиям, а в Африке нужны были надежные люди. К тому же Роже был его родственником, и следовало позаботиться о его карьере.

«Поработай сперва, молодой кузен, благодарить будешь после», — подумал про себя Пьер Шарль де Вермон, но вслух ничего не сказал. Он приставил к глазу подзорную трубу, навел на резкость, Роже де ла Винь, его кузен, смотрел в том же направлении, но видел только мерно дышащую безграничную равнину моря. И все же там, видимо, что-то было. Очень уж напряженно и настойчиво разглядывал Пьер Шарль зеленовато-голубые волны.

— Беги скорее к капитану, Роже! Слева по борту обломки корабля.

— Что? — не сообразил де ла Винь.

— Беги же! Надо узнать, что это было за судно.

Кузен помчался на шканцы [7].

— Вахта, докладывать об обломках корабля слева по борту! — не теряя ни секунды, прокричал капитан наблюдателю на марсовую площадку.

— Грот на гитовы! [8] Уменьшить ход! — приказал он.

Де ла Винь затрепетал от возбуждения.

— Как увлекательно! Морское приключение! — воскликнул он, стоя снова рядом с кузеном.

— А, да что там! Возьми-ка трубу. Всего-то несколько досок, ничего существенного. Может, отломились в шторм от какого-нибудь судна и плавают Бог знает уже сколько дней в воде. Если каждой такой встрече отдавать столько эмоций, никаких нервов не хватит.

— Но мы же все-таки интересуемся этими обломками?

— Справедливо, Роже. Иной раз за этим плавучим хламом кроется куда больше, чем кажется на первый взгляд. Поэтому надо все проверить.

Юный француз долго разглядывал находку кузена.

— Это действительно всего лишь доски. Жаль. Впрочем, погоди, там, кажется, что-то есть.

— Вполне возможно. Смотри повнимательнее.

Труба в руках де ла Виня поворачивалась вправо, влево. Ничего больше.

Де Вермон поудобнее оперся о релинг и принялся подбрасывать кверху кусочки хлеба. Словно стрелы, налетали на них чайки и проглатывали еще в воздухе. История с плавучими обломками оказалась пустяком. А де ла Винь все еще продолжал ощупывать взглядом водную пустыню.

— Пьер Шарль, скорее смотри! Мне кажется, я… Нет, я все же не уверен…

— Э-э-э, да ты дрожишь. Дай-ка мне!

— Там, вон там! — Кузен все еще неуверенно глядел на море. — Не там, вот где, вот где! Так, теперь правильно! Что ты видишь?

— Человек!

— Да, да!

— Человек за бортом! — закричал де Вермон.

Капитан де Лонж поспешил к обоим кузенам.

— Вы подняли тревогу, месье де Вермон?

— Смотрите сами!

— Спасибо. Да, это так. Я сейчас же распоряжусь.

Засвистели боцманские дудки, забегали люди. Раздались команды. Корабль изменил курс, лег в дрейф. Спустили за борт шлюпку.

— Хотите с нами? — спросил капитан де Лонж молодого земляка.

— Я прошу вас об этом!

— Спускайтесь. И вы, месье де ла Винь, если имеете желание.

Еще бы у него не было желания! Если уж даже по пути в Африку случаются такие будоражащие душу события, какие же неожиданные приключения сулит ему чужой материк? Чудесная жизнь! Уж он-то сумеет насладиться ею в полной мере! В Африке его, несомненно, ждет все самое прекрасное, самое сияющее, самое величественное! О резких тенях, неизменных спутницах яркого солнца, он в порыве радостных чувств не думал.

Гребцы навалились на весла, шлюпка побежала, как на гонках. Все ближе к ним был несчастный.

Руководивший спасением третий офицер «Тулона» встал на носу шлюпки. Рядом с ним — Пьер Шарль де Вермон.

Теперь все было видно во всех подробностях.

Человек лежал на каютной двери. Правая его рука судорожно вцепилась в дверную ручку. Видимо, он был мертв. Он так окоченел, что оторвать труп от досок удалось лишь с большим трудом.

— Бедный парень! — пробормотал офицер. — Устроим ему хотя бы порядочные морские похороны. Давайте его сюда, ребята! На фрегате у нас найдется подходящий мешок, и помолиться за него времени хватит.

Спасением занимались лишь несколько гребцов, остальные работали веслами, чтобы удержать шлюпку на месте. Один из матросов попытался разжать сведенные судорогой пальцы бедняги.

— Он не умер. Только потерял сознание, — доложил матрос.

— Тогда поспешите! Мы должны его спасти, — заторопил их офицер.

Несчастного потащили в шлюпку. Голова его запрокинулась и коснулась планшира [9]. Раздался страшный крик. Матрос, державший его за плечи, вздрогнул. Голова снова ударилась о планшир. Снова крик, режущий, пронзительный, ужасающий.

— Крепче держите, ребята! — крикнул де Вермон матросам. — Может, он ранен в голову. Быстрее его сюда. Я его осмотрю.

Пьер Шарль снял сюртук, свернул его валиком и подложил под голову не приходящему в сознание человеку. Молодой офицер хотел было запротестовать: месье де Вермон — пассажир! Однако, видя неподдельную заботу, которую тот проявляет о вытащенном из воды незнакомце (еще бы, живо скинул свой новенький, без пятнышка, табачного цвета сюртук и свернул его, как подушку!), счел за лучшее промолчать.

Рука де Вермона мягко прошлась по волосам потерпевшего крушение. Тот вздрогнул. В нескольких сантиметрах от темени пальцы нащупали большую шишку. Чудо, что в этом человеке еще теплилась жизнь.

— Несчастный случай или, что куда вероятнее, преступление. Я в таких делах немного разбираюсь, — объяснил де Вермон офицеру.

— Тогда вперед! Навались, ребята, больному необходима помощь врача!

— Один момент. А что будет с дверью?

— Оставим плавать.

— Я взял бы ее с собой, месье лейтенант.

— Лишний груз. Зачем она нам?

Офицера раздражало, что Пьер Шарль очень уж активно взялся за дело.

— Как я уже говорил, я предполагаю, что этот человек стал жертвой преступления. Случись, не приведи Господь, что несчастный умрет, не оставив нам о себе никаких сведений, любой предмет из его обихода может оказаться очень важным. Будь это обычные доски обшивки, они, вероятно, ничего бы нам не дали, но по двери можно, пожалуй, определить происхождение судна, на котором плавал раненый.

Лицо лейтенанта потускнело. Однако он знал, какое глубокое уважение, едва ли не почтение испытывал к сыну Ксавье де Вермона капитан де Лонж, и вовсе не желал получить взбучку за пренебрежение доводами Пьера Шарля.

— Взять дверь на буксир! — ворчливым голосом распорядился он. — И вперед! Раз-два… Раз-два-а!

Команды следовали столь часто, что работать в такт им матросы не поспевали. Молодому заносчивому офицеру хотелось показать, что именно он, а не пассажир «Тулона» командует шлюпкой.

Все усилия корабельного врача вывести раненого из опасного состояния не приносили успеха. Удалось только влить ему в рот немного горячего бульона.

Кто этот незнакомец? Никаких документов у него при себе не было. Нашелся, правда, в кармане его брюк грифель и листок рисовальной бумаги с наброском детской головки. Казалось, будто в час невзгоды мужчина этот только-только встал с постели.

Корабельный плотник внимательно осмотрел дверь.

— Итальянская работа, — заключил мастер.

Но что это давало? Это вовсе еще не означало, что корабль плавал под итальянским флагом.

Де Вермон понимал это. Приходилось ожидать, пока незнакомец сможет сам сказать что-либо о себе. На «Тулоне» полагали, что раненый — с одного из захваченных корсарами судов.

После ужина, когда офицеры и оба пассажира набили трубки и, как обычно, собрались вместе покурить, оба кузена разговорились с врачом. Глаза де ла Виня горели нетерпением, однако он чувствовал, что сейчас важнее помалкивать и слушать, чем говорить о вещах, совсем для него новых. Он напряженно ловил каждое слово, запоминая то, что казалось ему важным.