Корабль мертвых - Травен Бруно (бесплатные книги полный формат TXT) 📗

Станислава не интересовали политические интриги, но из учтивости он выслушал инспектора.

– Как мне все-таки получить корабельную книжку?

– Раньше вы жили в Гамбурге?

– Да. Перед войной.

– Сколько лет вы тут прожили?

– Около года.

– Были зарегистрированы?

– Естественно.

– В каком районе?

– Да здесь же, в вашем участке.

– Тогда идите в Главную регистрационную службу и принесите нам копию своей регистрационной карты. И три снимка.

Станислав сделал это. Инспектор сказал:

– Копия верна, но вы же знаете, безопасность требует подтверждения, что это именно вы.

– Нет ничего проще, – обрадовался Станислав. – Могу привести старого парусного мастера Андерсена, у которого я работал. Да вот и у вас тут сидит фараон, который, наверное, помнит меня.

– Я? Помню? – удивился фараон.

– Ну да. Это же вы однажды оштрафовали меня на девять марок за драку.

– А, точно! Я вспомнил, вспомнил вас, – обрадовался фараон. – Верно, вы работали у парусного мастера Андерсена. А потом сбежали из дому.

– Очень хорошо, – кивнул инспектор. – Раз так, я выдам вам удостоверение со всеми нужными печатями.

С этим удостоверением Станислав на следующий день пошел в Морское управление.

– Отличное удостоверение, – сказали ему там. – И инспектор подтверждает, что знал вас лично… Но… понимаете ли… Вот тут есть графа: подданство… Нужно доказать, что вы являетесь подданным Рейха.

– Но я служил в кайзеровском флоте и был ранен в битве при Скагерраке.

Чиновник благодушно пожал плечами и сделал рукой ленивое движение:

– Ну это понятно. Когда вы служили в кайзеровском флоте и задали хорошего перцу этим англичанам, тогда вы точно были поданным германского Рейха. Сомнений никаких нет. Но то, что вы и в дальнейшем остались нашим подданным, это надо доказать. Без этого я не выдам вам корабельную карту.

– И куда мне теперь идти?

– Прямо в полицейпрезидиум. В Отдел подданства.

38

Станиславу пришлось взяться за старое. Другого выхода у него не было. Все кормились пособиями по безработице, а Станислава это не устраивало. Очереди за жалкими пособиями, торчать в них? И сколько можно прожить на такие деньги? Лучше уж выходить ночью на улицу и подкарауливать толстые кошельки.

В полицейпрезидиуме его спросили:

– Родились в Познани?

– Ну да.

– Есть свидетельство о рождении?

– Вот квитанция. Но на мои письма поляки мне не ответили.

– Плевать на поляков. Удостоверения инспектора вашего участка достаточно. Вы оптировались в Германское подданство?

– Не понимаю.

– Спрашиваем, вы оптировались в гражданство Германии? Существует протокол, согласно которому после войны вы должны были определиться с подданством.

– Нет, я не делал этого. Я даже не знал обо всем таком. Но я родился в Германии. Я служил в германском военном флоте и был ранен при Скагерраке.

– Тогда вы были немцем, это да, это правильно. Тогда вы полностью принадлежали Германии. И Познань тогда принадлежала Германии. Но где вы были, когда по всей стране шла оптация?

– В плаваньи. Далеко от Германии.

– Вам следовало явиться к любому немецкому консулу и заявить письменно о своем желании остаться немецким подданным.

– Но я ничего об этом не знал, – возразил Станислав. – В плаваньи работаешь как раб, нет сил ни о чем подумать.

– Разве капитан не поставил вас в известность?

– Я плавал на датском корабле.

Чиновник подумал, потом заметил:

– Если так, то ничем не могу помочь вам.

– Что же мне делать?

– Может, у вас есть земля, дом? Или еще какое-то имущество в Германии?

– Ничего такого у меня нет. Я моряк.

– Да я вижу. И ничего не могу сделать. Все сроки истекли. Или сошлетесь на какие-то непреодолимые силы? Скажем, потерпели кораблекрушение в некоей стране, где нет никаких обычных средств передвижения? В любом другом месте вы обязаны были увидеть сообщения в газетах и непременно отыскать консула.

– В плаваньи не читают газет. Немецких потому, что их просто нет, а иностранные простым морякам непонятны. А если к нам попадали газеты, то, наверное, только такие, в которых ничего не говорилось об оптации.

– Ничем не могу вам помочь, Козловский. Сожалею. Я бы помог с удовольствием, но у меня нет такой власти. Обратитесь прямо в министерство. Правда, процедура эта долгая. Поляки редко идут нам навстречу и вряд ли изменят позицию, если речь зайдет о вас. А мы все время должны выметать их подлый мусор, завершать всякие их недоделки. Если дело дойдет до того, что они вышлют из Польши всех оптированных в германское подданство, – вдруг намекнул он, – мы тотчас поступим так же с их гражданами.

Короче, чиновник не столько старался помочь Станиславу, сколько пытался донести до него свои политические взгляды. Он, конечно, помог бы Станиславу, но, видите ли, власть его была здорово ограничена. А Станислав должен был терпеть. Заговорить с чиновником грубо – дело не стоящее, быстро угодишь в тюрьму. Если заговорить с чиновником грубо, у него сразу появляется вся необходимая власть, можно даже сказать, неограниченная.

– Я могу дать вам совет, – наконец вернулся к главной теме чиновник. – Идите к польскому консулу. Вы поляк. Вы можете получить польский паспорт. Просто обязаны, ведь вы родились в Познани, а это сейчас польский город. Если вы получите польский паспорт, мы в виде исключения выдадим вам немецкую корабельную книжку, поскольку нам ясно, что вы жили когда-то в Гамбурге. Вот все, чем я могу вам помочь, Козловский.

На следующий день Станислав пришел к польскому консулу.

– Вы родились в Познани?

– Ну да. Родители до сих пор там живут.

– Жили вы в Познани в тот год, когда она была отторжена от Германии?

– Нет. Я находился в плаваньи.

– А между одна тысяча девятьсот двенадцатым годом и временем отторжения наших провинций, вы жили в Познани?

– Нет. Находился в дальнем плаваньи.

– В каком плаваньи вы находились, меня не интересует. – («Видишь, Станислав, – не выдержал я, – сама судьба требовала, чтобы в этот момент ты выбросил сучьего сына из-за стола». – «Знаю, Пипип, но я хотел сперва получить паспорт, а уж потом… за час до отхода…») – Запротоколировано ли у какого-то нашего консула в другой стране ваше желание остаться польским гражданином?

– Я уже говорил, что все последние годы провел в море.

– Это не ответ, – нахмурился чиновник. – Отвечайте прямо. Да или нет?

– Нет.

– Тогда зачем вы пришли ко мне? Если вы немец, то и досаждайте своим немецким властям.

Станислав рассказал мне все это без всякого гнева, скорее, с печалью. Но печаль эта вызвана была глубоким сожалением, что он все же не вытащил того чиновника из-за стола и не сделал с ним то, что следовало сделать.

– Видишь, – сказал я ему, – что позволяют себе все эти новые государства. Так всегда было. А будет еще хуже. Попробуй-ка приплыть домой и привезти своей милой немного корицы, вина или каких-нибудь пряностей, которых дома нет, тебя тут же схватят за руку и посадят в тюрьму. Это и есть завоеванная нами свобода. Никакое государство не желает отдавать своих граждан, но когда гражданин вырастает, почему-то он становится никому не нужен. Любое государство не жалеет денег на всякие книжонки и фильмы, в которых уговаривает юношей не покидать страну и работать ей на славу, но если к чиновнику приходит человек без паспорта, он гонит его. Все органы власти убеждают юношей не уходить в чужие Иностранные легионы, но получается так, что путь открыт только в Иностранный легион. Ты приходишь, просишь паспорт, а тебе дают ногой по заду. Ну как тут не пойти в Иностранный легион? Или на корабль мертвых? Только государство, которое отменит паспорта и введет те порядки, что были в мире до последних великих освободительных войн, вернет жизнь юношам из Иностранного легиона и несчастным с кораблей смерти.

– Может быть, – кивнул Станислав. – Но не мертвецам с «Йорики».