Блуждающий огонь - Купер Джеймс Фенимор (книги хорошего качества TXT) 📗

— Вероятно, вы ей внушали какие-нибудь романтические идеи относительно нашей службы, и поэтому вам и трудно было убедить ее, что вы ее уговариваете ради ее же блага.

— Джейн Вестон и романтические идеи! О нет, капитан, нет. В ее характере нет и тени чего-нибудь романтического, так же как не найти его на белой бумаге над заглавными словами «молитвенник». Она вся сердце. И это сердце она целиком отдала мне, и мне никогда с ней не расквитаться! Для меня необъяснимая загадка, как мог я так твердо укрепиться там.

Клинч еще хорошо сохранился, и его можно было назвать даже красивым человеком, хотя ветер, солнце, усталость и пристрастие к вину наложили свою печать на его лицо, от природы открытое, честное и привлекательное. В настоящую минуту на этом лице преобладало выражение почти отчаяния от сознания его неудавшейся жизни. Куф был искренне тронут его страданиями, и опять ярко вспомнилось ему время их общего мичманства, когда для дальнейшей карьеры за Куфом было одно только преимущество более высокого происхождения. Клинч был превосходный моряк, смелый, как лев, и пользовался значительной долей общего уважения, устоявшего даже перед его несчастным недостатком. Забывая различие положения, Куф протянул руку своему старому товарищу и сердечно пожал ее, говоря ему ласковые, дружеские слова, полные доверия, от чего Клинч уже давно отвык.

— Мой честный друг, — говорил он ему, — еще не все пропало, в вас еще не все умерло, надо взять себя в руки, напрячь все силы, и кто знает, может быть, через каких-нибудь несколько месяцев представится случай, который даст вам возможность жениться на вашей бедной Джейн и порадовать сердце вашей старой матери.

Бывают минуты в жизни человека, когда ласковое участие производит внезапный поворот в его судьбе. Так было и теперь с Клинчем. Нежные письма его невесты, никогда не позволявшей себе ни малейшего упрека, каждый раз повергали его в глубокое отчаяние, но не изменили его привычек. Дружеское же, гуманное обращение к нему его капитана, человека значительно высшего перед ним по своему рангу, совершенно потрясло его. Он плакал и сжимал почти судорожно руку капитана.

— Что мне делать, капитан? — воскликнул он. — Я всегда добросовестно исполняю свои обязанности, но когда я не бываю занят, на меня нападает такая невыносимая тоска, что единственным исходом служит вино.

— Я бы посоветовал совершенно отказаться от него, Клинч; отказаться даже от вашей ежедневной порции. Знаете, раз уже человек имеет подобного рода влечение, ему трудно ограничиться известной мерой, а стоит перейти границу, и он утрачивает самообладание и теряет рассудок. Нам теперь предстоит очень большое дело, и я могу возложить на вас важное поручение, которое сразу выдвинет вас. Ночь, проведенная вами под крышей той старой женщины, может принести вам большое счастье. Только не загораживайте себе пути к этому счастью.

— Бог да благословит вас, капитан Куф! Бог да вознаградит вас! — дрожащим голосом повторял Клинч. — Я употреблю все старания, чтоб последовать вашему совету.

— Думайте о вашей матери, думайте о вашей бедной Джейн! Когда подобная женщина вверяет все свое счастье человеку, то надо быть негодяем, чтобы не оправдать ее ожиданий.

Клинч застонал. Капитан коснулся открытой раны, но это было сделано с целью излечить. Отерев пот, выступивший у него на лбу, Клинч овладел собой до некоторой степени и казался более спокойным.

— Если бы дружеская рука указала мне, капитан Куф, где я могу найти те земные блага, которых лишился, моя благодарность не имела бы границ!

— Так вот, я и хочу вам сказать: Нельсон придает большое значение поимке этого люгера, и офицер, причастный к успеху этого предприятия, может смело рассчитывать на его внимание. А я вам доставлю все от меня зависящие средства выдвинуться. Ступайте, оденьте ваш лучший мундир, чтобы в вас видели джентльмена, каким, я знаю, вы можете быть, и приготовьтесь к немедленному отплытию на лодке. Я вам дам поручение, которое послужит началом вашему счастью, если вы останетесь верны вашей матери, Джейн и себе самому.

Эти речи вдохнули новую жизнь в душу Клинча, и как бы яркий луч прорезал густые потемки его будущности. Даже сам Куф был поражен жизнью, блеснувшей в его чертах, и живостью его движений и не мог не упрекнуть себя за свое невнимание до настоящей минуты к участи человека, имевшего некоторые права на его дружбу.

Не прошло и получаса, как Клинч в своем лучшем мундире появился на палубе корабля. Это вызвало всеобщее удивление, но, подчиненные строгой дисциплине военного судна, офицеры ни словом не выразили своего любопытства. Клинч переговорил с капитаном с глазу на глаз, получил от него приказания и спустился с сияющим лицом в капитанскую гичку, лучшую из лодок фрегата, уже спущенную на воду по распоряжению Куфа. Едва он сел в нее, как гичка двинулась по направлению возвышенности Кампанеллы, находившейся в трех милях от фрегата. Никто не знал, куда и зачем он был отправлен, но каждый предполагал, что его поручение имеет отношение к люгеру и требует для своего успеха опытного моряка. Что же касается Куфа, то тревожное и озабоченное выражение, не сходившее с его лица с самого утра, сменилось спокойным и удовлетворенным, когда он увидел, с какой быстротой удалялась его гичка.

Глава XXI

Не оставалось никакого сомнения в том, что «Блуждающего Огня» не было в Салернском заливе, так как наводили подзорные трубы по всем направлениям и не видели нигде никаких признаков присутствия этого судна. Раздосадованный Лейон должен был отказаться от своего первоначального плана и двинулся в направлении Кампанеллы. Куф, поджидая западного ветра, продолжал свой путь к северу, намереваясь дойти до Амальфи и выспросить всех встречных рыбаков. Но оставим его медленно подвигаться в этом направлении и займемся нашими четырьмя арестантами.

Джите и ее дяде было оказано полное внимание во все время их ареста. Жена констапеля находилась тут же на корабле, и так как это была женщина вполне порядочная, то Куф любезно поместил ее в одной большой комнате с Джитой; туда им приносили и пищу. Джунтотарди был помещен в соседней с ними каюте. Как дядю, так и племянницу ни в каком случае не считали преступниками, и капитан выжидал только удобного случая, чтобы высадить их на берег, после того как убедился, что от них нельзя получить никаких указаний относительно местонахождения люгера.

Итуэл приступил к исполнению своих обязанностей на судне и был занят целое утро. Лодку, на которой приехали пленники, спустили на воду и взяли на буксир в ожидании возможности отдать ее Джунтотарди, так как она только мешала.

Совсем иное было положение Рауля Ивара. Он находился под строгим караулом в ожидании страшной минуты казни. Ожидавшая его участь была известна всем на фрегате и возбуждала общее участие, хотя и не произвела особенно потрясающего впечатления, благодаря тому, что в то военное время наказания, аресты и казни были явлениями слишком частыми, и ощущения, обыкновенно вызываемые ими в мирное время, значительно притупились. Но нашлись все-таки и такие люди, у которых участие к приговоренному доходило прямо до глубокого к нему сострадания. Так, Винчестер, человек в высшей степени гуманный, совершенно не помнил понесенного им от этого корсара поражения, забыл полученную рану и, располагая некоторой властью в качестве старшего лейтенанта, сделал все от него зависевшее для облегчения участи заключенного. Он поместил его посреди двух открытых пушечных портов, чтобы была постоянная циркуляция воздуха, обстоятельство далеко не маловажное, принимая во внимание жаркий климат; устроил ему род полотняной перегородки, чтобы никто не мешал его уединенным размышлениям; приказал снять с него цепи, хотя в то же время принял все меры предосторожности, чтобы не дать ему возможности самому лишить себя жизни. Вероятность того, что он прыгнет в море через один из открытых пушечных портов, вызывавшая разногласие между первым и вторым лейтенантами, была, по-видимому, устранена строгим внушением страже бдительного надзора; да и Рауль выглядел таким спокойным и покорным, что устранял все подобные опасения. Наконец, самый ход судна был такой медленный, что Рауля всегда можно было успеть вытащить, если бы он на это решился. Да и если уж говорить правду, то многие из офицеров предпочли бы видеть его утонувшим, нежели повешенным на их фрегате.