Гибель «Русалки» - Йерби Фрэнк (бесплатные книги полный формат TXT) 📗

– Что это? – выдавил из себя Гай. – Что произошло?

– Судно, на котором их везли, перехватил крейсер, – ухмыльнулся старый моряк. – Пришлось от них избавиться. Эти джонни булли [43], они могут признать тебя виновным только тогда, когда найдут на борту ниггеров…

Гай стоял не в силах отвести взгляд.

– Ну как, парень, все еще думаешь, что сможешь стать работорговцем? – насмешливо спросил морской волк.

Гай повернулся и взглянул на него, когда же наконец заговорил, голос его был холоден как лед, когда он вскрывается весной в горных озерах.

– Да, – сказал он. – Уверен, что смогу.

Так началась для него Африка.

Глава 12

Они плыли вверх по реке сквозь густые, дышащие испарениями заросли. На ветвях деревьев, нависших над Понго, покачивались конусообразные гнезда ткачиков, причем птицы выбирали те ветки, которые были слишком гибкими для того, чтобы обезьяны и змеи могли добраться до драгоценных яиц. Обезьяны тараторили, прыгая по вершинам деревьев, время от времени останавливались поискать паразитов друг у друга, а затем неслись дальше, вспугивая стаи разноцветных птичек.

Река золотом блестела на солнце. Гай заметил в воде множество полузатонувших бревен. Но в этот момент матрос на корме швырнул за борт какой-то мусор, и «бревна» тут же ожили и превратились в злобные существа, с невероятной скоростью ринувшиеся за добычей.

– Крокодилы! – вскрикнул Гай, и старый морской волк, по какой-то непонятной причине взявший на себя задачу завершить его образование, расхохотался:

– Они самые, – произнес он сквозь смех, – и заметь, парень: там, где загоны для рабов, там и крокодилы. Эти уродины, похоже, знают, где можно поживиться.

Гай повернулся к старому моряку.

– Из того, что ты мне говоришь, – сказал он, – я никак не могу взять в толк, какую прибыль можно извлечь из работорговли, ведь все, похоже, только и делают, что убивают ниггеров целыми партиями…

– Нет, парень, ты неправильно понял мои слова, – серьезно сказал моряк. – Единственное, что я пытался тебе растолковать: эта жизнь сурова, и таким, как ты, лучше кончать с ней как можно быстрее. Ты производишь впечатление ученого человека и джентльмена. Мне доводилось видеть таких и раньше. Вначале-то они бодры и здоровы, а через несколько лет Африка губит их. Они подхватывают лихорадку и малярию, и им приходится накачивать себя ромом, чтобы как-то унять болезнь. Они живут с черными девками, которые своей ненасытностью доводят их до слабоумия и кормят всякой дрянью, состряпанной колдуном. Потом, когда они превращаются в трясущиеся развалины и больше не могут доставить удовольствие женщине, доза яда из дерева сэсси – и корм для крокодилов готов…

– И все же, – сказал Гай, упорно возвращаясь к исходной точке разговора, – как все-таки насчет ниггеров, что плыли утром по реке? Я никак не могу понять, какой можно получить доход, если так много их умирает?

– Доход, – мрачно произнес старик. – Да, пожалуй, из тебя выйдет работорговец. Будь уверен, парень, доход никуда не денется. Во-первых, капитан страхует свой груз в морских страховых компаниях на случай его утраты, поэтому несколько мертвых негритосов ничего не значат. Во-вторых, черный, который обходится нам долларов в двадцать-сорок, приносит от трех до пяти сотен долларов на Кубе. И пусть даже половина нашего груза перемрет – мы не будем внакладе. Уж конечно, мы делаем все, что в наших силах, чтобы доставить нашу черную слоновую кость по назначению не просто живыми, а так, чтобы они были здоровыми и упитанными. Само собой разумеется, парень. За мертвого негра денег не получишь…

– Но ведь их там было больше сорока, – сказал Гай.

– Несчастный случай. Скорее всего, крейсер болтался в устье Понго и укрылся, чтобы подловить невольничье судно. Дурак капитан перепугался и избавился от груза. Судя по тому, что плыло не больше пятидесяти мертвецов, это было маленькое судно. Из числа любительских. У настоящих капитанов побольше мужества. Никогда не слышал, чтобы профессиональный работорговец намеренно убил бы рабов, если они не взбунтовались, конечно. Но почти всегда происходят какие-нибудь несчастные случаи, приводящие к смерти. Помню, однажды вышли в море из Байи на португальском судне, заполнив бочонки соленой водой как балластом, собираясь сменить ее на пресную, перед тем как взять на борт рабов. Я пополнил запасы воды для экипажа, но чертов пьяница капитан забыл отдать приказ насчет воды для ниггеров. Им ведь на большинстве судов дают воду всего два раза в день, утром и вечером, поэтому лишь через двенадцать часов после отплытия от берегов Африки обнаружили, что взяли пресную воду только для команды. А капитан пьян, как всегда. Так и не смогли убедить его повернуть назад. Он свел наш рацион воды почти на нет, только бы черные выжили. И вот, когда мы прошли половину пути и было уже все равно, продолжать идти вперед или возвращаться, боцман нечаянно проговорился, что, по его расчетам, вода кончится за десять дней до того, как мы увидим землю…

– И что же дальше?

– Мы подняли мятеж. Даже офицеры присоединились к нам. Капитана в горячке убили и после этого совсем перестали давать воду черным. И все равно целых два дня жили без воды, пока не увидели Рио…

– А что же негры? – спросил Гай.

– Чистый убыток. Мы плыли еще двадцать пять дней после того, как подняли мятеж. Но такое редко случается. Чаще всего мы теряем ниггеров, когда приходится задраивать люки перед бурей или когда нас преследуют, – тогда они задыхаются или убивают друг друга, борясь за место у люков. Очень редко бывает, что врач или с пьяных глаз, или по невнимательности пропускает на борт ниггера, больного оспой. Если это обнаруживается вовремя, бедняге вливают настойку опия и выбрасывают за борт, потому что нет ничего хуже оспы. Кстати, парень, тебе делали от нее прививку?

– Нет, – ответил Гай.

– Лучше бы тебе ее сделать, когда мы вернемся на Кубу. Это не очень больно, только тошнит немного.

Никогда не знаешь, какая зараза тебя ждет в этой Африке. Но мы-то уже прибыли! В Понголенде мы возьмем нашу черную слоновую кость…

Стоя на палубе, Гай разглядывал расположенную как раз напротив группу приземистых строений в джунглях недалеко от берега. Все они были выстроены из бамбука, густо обмазанного илом. Одно или два из них побелены. Рядом с «Сюзанной Р.» стояло на якоре еще одно судно, между ним и пристанью сновали взад и вперед каноэ, загружая его рабами. Гай прочитал название судна – «Луи» и вновь переключил свое внимание на работорговую факторию.

– Я должен идти, парень, – сказал старый моряк. – Надо получить товары для торговли с его милостью монго Жоа…

– Что еще за монго Жоа? – спросил Гай.

– Владелец этой фактории. Португальский ниггер по имени Жоа да Коимбра, и до чего спесивый! Ты его скоро увидишь. Ну пока, парень…

Гай перегнулся через леер и тотчас услышал шелест шагов, как будто кто-то осторожно, на цыпочках шел по палубе. Подняв голову, он увидел Жана Ласкаля, который только вчера стонал, уверяя, что совсем не может двигаться. Подкравшись к ограждению левого борта, Ласкаль свесился вниз и начал какие-то переговоры с неграми, которые подплыли в каноэ, чтобы выпросить dash [44], как называют подарки на Невольничьем Берегу. Говорил он на сусу, поэтому Гай не имел ни малейшего представления, о чем идет речь.

Негр из лодки прокричал что-то в ответ. Через мгновение сделка состоялась, и Ласкаль швырнул за борт рулон белой ткани, очевидно украденной из судовых запасов. Затем он извлек свой матросский мешок из-под шлюпки, где, очевидно, спрятал его прошлой ночью, и с проворством, удивительным для человека, который в течение сорока дней твердил, что на всю жизнь остался калекой, перекинул свое тело через леер и спрыгнул в каноэ. Черные гребцы опустили весла в золотистые от ила воды реки, и лодка стрелой понеслась к «Луи».