Остров отчаяния - О'Брайан Патрик (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗
В ту ночь, ночь новолуния, они, покачиваясь, понемногу двигались вперед, пока в утреннюю вахту с запада не налетел холодный дождь, и умеренная зыбь заставила «Леопард» кланяться волнам, когда он взял курс на далекий Мыс, теперь уже оказавшийся на более значительном расстоянии как к северу, так и востоку.
На этот раз никто не будил капитана — закутавшись в бушлат, он стоял у подветренного борта юта еще задолго до восхода солнца. Как Джек и ожидал, первый же луч света явил ему вдалеке «Ваакзамхейд», прямо между ним и Африкой, идущий курсом, который пересечет его собственный через несколько часов. Джек пошел в крутой бакштаг, «голландец» проделал то же самое, но не более — приблизиться он не пытался. Так под дождем они и шли весь день параллельными курсами, всё дальше и дальше на юг. Время от времени шквал скрывал их друг от друга, но каждый раз, когда прояснялось, «Ваакзамхейд» оставался на позиции так же четко, как если бы был консортом «Леопарда», внимательно наблюдающим за сигналами флагмана. Иногда один выигрывал милю-другую, иногда другой, но к вечеру они фактически остались на изначальной дистанции, пройдя по счислению сто тридцать миль — в полдень солнца не было, только бегущие облака. После наступления темноты Джек начал двигаться галсами, с обеими вахтами на палубе, надеясь избавиться от «Ваакзамхейда», который не мог держать столь же круто к ветру, а затем спуститься под ветер на норд и пересечь кильватерный след «голландца» вне поля его зрения. Так бы он и сделал, если бы не подвел ветер. Скорость «Леопарда» настолько упала, что тот едва слушался руля и дрейфовал по течению на запад, так что утреннее солнце еще раз явило эти отвратительно знакомые очертания, прямо как при рандеву.
В ночь после целого дня маневрирования при слабых ветрах, обежавших всю картушку компаса, «Ваакзамхейд» предпринял попытку абордажа. Солнце зашло при ясном небе, что обещало хороший бриз утром и звезды, прежде чем взошёл молодой месяц, достаточно хорошо освещали подкрадывающегося под трюмселями голландца, хотя на маслянистой поверхности моря не было даже ряби. Сперва это движение было едва заметным, и только исчезновение звезд у края горизонта выдало его бдительному оку впередсмотрящего. Семидесятичетырехпушечник, должно быть, поймал самые первые дуновения ветра. Когда тот подвел его на дистанцию выстрела, «голландец» лег в дрейф и разразился впечатляющей серией раскатистых бортовых залпов. На «Леопарде» все уже находились на боевых постах: фонари боевого освещения мерцали за открытыми портами левого борта, оба ряда орудий выкачены, запах горящих фитилей плыл вдоль палуб, но пока корабли не сблизятся, Джек не собирался отдавать приказ открыть огонь. Он стоял на юте, оглядывая водную поверхность через ночную подзорную трубу — не верил, что это основная атака, и искал шлюпки, которые отправил бы сам на месте «голландца». Никаких признаков, ни малейших: но позже, когда Джек почти сдался, он уловил блеск весел — много дальше от корабля, чем рассчитывал. Голландский капитан направил шлюпки, полные людей, к его противоположному борту под прикрытием темноты, и по меньшей мере еще полчаса назад. Они быстро плыли по широкой дуге, чтобы взять «Леопард» с правого борта, в то время как «Ваакзамхейд» отвлечет его команду на другой борт стрельбой с дальней дистанции.
— Ну и лиса, — сказал Джек, и отдал приказ натянуть абордажные сетки, выкатить и перезарядить картечью пушки, всем морским пехотинцам покинуть места у орудий и взять мушкеты.
Попытка захвата провалилась, потому что попутный ветер повлек «Леопарда» на юг быстрее, чем шлюпки могли грести. Впереди плывущих подловили и с двухсот ярдов выкосили картечью. «Ваакзамхейд» потерял слишком много времени, подбирая уцелевшие лодки и людей, и поэтому не смог воспользоваться ветром. Но атака вполне могла удасться: корабль Джека не мог защищать сразу оба борта, а экипажи шлюпок превосходили его команду числом.
— На такой риск я больше пойти не могу, — сказал Джек. — Какой бы ни был ветер, я буду идти против него, даже если это будет означать удаление от Мыса в течение нескольких дней подряд. По всем признакам и приметам, ветер должен задуть с оста, и чем сильнее, тем лучше. Если повезет, — продолжил он, постучав по деревянной ручке секстана, — остовый ветер донесет нас прямо до сороковых, где мы можем быть уверены, что нас не застигнет штиль. «Голландец» должен дать спокойную ночь после сегодняшних шалостей.
В соответствии с приметами, утренний ветер повернул и задул с зюйда. Его нельзя было назвать ни устойчивым, ни сильным, но были замечены несколько буллеровых альбатросов и один гигантский — верные признаки, что сильные ветра где-то рядом, и он позволил «Леопарду» хорошо продвинуться вперед, меняя галсы каждую вторую склянку, и идеально держась на курсе. Семидесятичетырехпушечник делал все, что мог, размахивая тяжелыми реями как волшебной палочкой, но держаться так круто к ветру не мог. Он терял на каждом галсе несколько сотен ярдов, и в какой-то момент был вынужден повернуть через фордевинд, что стоило ему почти милю. Долгий, тяжелый день с самыми надежными рулевыми за штурвалом; пушки с подветренной стороны спрятаны, с наветренной — выкачены, чтобы придать остойчивости, задействовано все, что помогает выжать из ветра хоть еще немного. За малейшие промахи неумех готовы были прибить их же собственные товарищи, но, когда корпус «Ваакзамхейда» скрылся из вида на севере, барабан пробил отбой, и Джек приказал дать команду «гамаки вниз», чтобы позволить измотанной вахте левого борта немного поспать.
«Курс в бейдевинд, круто к ветру» — таков был приказ на ночь, когда «Леопард» остался на правом галсе, а западное течение (уже гораздо более сильное) облегчало путь. Утром «Ваакзамхейд» казался не более чем бледным пятнышком на фоне темных облаков на горизонте, он убавил парусов и, казалось, сдался.
В утреннюю вахту появилось еще больше альбатросов, и снова началась более привычная жизнь. Кают-компания больше не была частью голой батарейной палубы, снова появились каюты, и воссоздалась привычная, вполне цивилизованная столовая с украшениями и прочим. Сама еда — клейкий суп, морской пирог, и пудинг — не походила, конечно, на пир у лорд-мэра, но была горячей, и Стивен, продрогший до костей от созерцания альбатросов на грот-марсе, проглотил её моментально. Между сменами блюд он сгрыз сухарь, выгоняя долгоносиков ставшим уже привычным, автоматическим постукиванием сухарем по столу, и размышлял о своих сотрапезниках. В плане одежды моряки выглядели непрезентабельно, будучи одетыми в разномастную смесь формы и старых теплых одеяний, иногда из шерсти, иногда из парусины. Баббингтон носил вязаный гернси, унаследованный от Макферсона, который висел складками на его маленькой фигурке, Байрон напялил две фуфайки: одну черную, другую коричневую, Тернбулл явился в твидовой охотничьей куртке, и, хотя Грант и Ларкин выглядели несколько более презентабельно, в целом они являли печальный контраст с подтянутыми морскими пехотинцами. Время от времени, с начала этой напряженной ситуации, Стивен размышлял о них, и иногда их реакции удивляли его. Бентон, казначей, например, никогда не выказывал ни малейшего беспокойства, что их возьмут на абордаж, потопят или сожгут, но потребление «Леопардом» большого количества свечей в боевых фонарях и других местах делало его мрачным, молчаливым, неотзывчивым. Грант тоже был довольно молчалив, и стал еще молчаливее с тех пор, как прозвучали первые выстрелы, которые могли убить: молчалив, но только в присутствии Стивена или Баббингтона.
Как понял Стивен из замечаний капеллана, когда их не было, Грант подолгу говорил о мерах, которые он бы предпринял, если бы был капитаном: «Леопарду» следовало внезапно напасть, полагаясь на эффект неожиданности, или плыть прямо на север.
Фишер свистел в ту же дудку, хотя признавал, что его мнение не имеет большой ценности. Налицо была растущая симпатия между обоими мужчинами, некое подспудное единодушие. В остальном же капеллан довольно сильно изменился: больше не посещал миссис Уоган, и даже попросил доктора Мэтьюрина отнести ей обещанные книги:
