Шхуна «Колумб»(ил. А.И. Титовского) - Трублаини Николай Петрович (библиотека книг TXT) 📗
— Как называется эта подводная лодка?
Антон молчал.
— Вы хотите, чтобы вас спасли эпроновцы, и отказываетесь назвать свой корабль?
— Пишите — пиратская подводная лодка, — глухо ответил раненый, — а там уж они сами разберут.
— Хорошо. Как определить, где мы находимся?
Снова наступило молчание.
— Буй можно пустить плыть, а можно оставить на привязи, — ответил Антон. — В первом случае точно определяют местонахождение подводной лодки, а во втором буй сам показывает это место, если его не сорвет ветром и волнами (он очень чувствителен к ветру). Если мы далеко от морских путей, то буй на привязи может оставаться незамеченным бесконечно долго.
— Но мы же не знаем, где мы!
— Выпустим привязной буй.
Больше Люда ничего не спрашивала. Она писала быстро, не задумываясь, и через несколько минут прочла раненому:
— «Борт пиратской подводной лодки. Лодка затонула на глубине восемьдесят пять метров. Командир лодки и шпион Анч выбросились на поверхность, застрелив перед тем старшего офицера и рулевого. Осталась в каюте возле центрального поста управления с одним раненым. В лодке есть люди, но связь с ними прервана. Электричество погасло, пользуюсь фонарем. Запас воздуха ограничен. Ждем помощи эпроновцев».
Конца она раненому не прочла. Там было следующее:
«Пираты захватили меня в плен в бухте Лебединого острова вместе с Марком Завирюхой и Зорей Находкой. Допрашивали о торианитовых разработках, местонахождении военных кораблей, «Буревестнике» и др. Марко подвергся пытке. Он и Зоря погибли как герои. Раненый пират знает русский язык и называет себя Антоном.
Если нас не спасут, известите о моей смерти отца, профессора Ананьева, находящегося на Лебедином острове.
По указаниям раненого Люда пошла в центральный пост управления, чтобы найти там буй и шахту, по которой его выбрасывают на поверхность моря. Нашла узкий полосатый цилиндр длиною в полтора метра. Верхняя часть его представляла собою трубчатый стержень с двумя намотанными на нем флагами, означавшими: «Терпим аварию, необходима немедленная помощь». В верхней части этого цилиндра легко вывинчивалась головка, и оттуда вынималась алюминиевая трубка, в которую можно было вложить записку. Дно цилиндра заканчивалось кольцом-ушком, к которому был крепко привязан тросик. Этим тросиком буй соединялся с подводной лодкой. Он, так сказать, служил якорным канатом.
Девушка разыскала и шахту для выбрасывания цилиндра. Ей только раз пришлось вернуться в каюту и спросить раненого, как открыть горловину шахты. Оказалось, что это очень легко. Сперва отвинчиваются зажимы внутреннего клапана, клапан поднимается, и буй вставляется внутрь, затем клапан снова задраивается, и поворотом рычага в шахту впускается заряд сжатого воздуха. Воздух преодолевает давление воды на внешний клапан, и буй вылетает вверх, как торпеда.
Получив все инструкции, Люда спрятала в алюминиевую трубку записку, завинтила крышку и положила цилиндр в шахту. Потом проверила крепость троса, задраила внутренний клапан и выстрелила. Легкий шум известил ее о том, что буек вылетел из лодки. Люда представила себе, как раскрашенный цилиндр пробил водяную толщу, всплыл на поверхность и остановился, покачиваясь с боку на бок. Одновременно развернулись флаги. Теперь оставалось только, чтобы его кто-нибудь заметил. Никто не пройдет равнодушно мимо этих флагов, разве только диверсанты могли бы уничтожить аварийный буй. Но пират и шпион уже, вероятно, далеко от этого места, если они вообще счастливо выбрались на поверхность.
Мысли девушки перебил голос Антона.
— Уже? — спросил он.
— Да, выпустила.
— Только бы не прошел шторм или сильный шквал, а то буек может сорваться. Тогда даже ваши эпроновцы не смогут нас найти.
И опять наступило гнетущее ожидание. На свое счастье, обитатели лодки не знали, что через несколько часов над морем действительно пронесся шквал, сорвал их буй и понес его сначала на север, а затем на восток.
Некоторое время молчали. Потом Люда предложила измерить количество воздуха и продовольствия, которое было в их распоряжении. Центральный пост управления и обе каюты рядом с ним имели форму правильных квадратов, поэтому Люде легко было высчитать объем этих помещений. В сумме кубатура несколько превышала двадцать кубических метров. В нормальном атмосферном воздухе это означало бы наличие четырех тысяч литров кислорода. Человек потребляет в сутки пятьсот литров кислорода. При нормальном дыхании им хватило бы его на четверо суток. Но воздух в подводной лодке был уже испорчен. Недавно здесь находилось шесть человек. Кроме того, он очищался не от всей углекислоты, и можно было опасаться, что очистители вовсе перестанут работать.
По расчету Люды и раненого, они имели запаса воздуха на двое суток. Возможно, им пришлось бы впустить и сжатый воздух из баллонов. Так можно было увеличить количество кислорода, но одновременно в помещении увеличилось бы атмосферное давление. А это угрожало им гибелью от кессонной болезни.
Еды Люда нашла столько, что ее хватило бы на пять — шесть дней. Плохо было с водой. Ее оставалось только семь — восемь бутылок, и следовало экономить. Но это было нетрудно, потому что температура в подводной лодке понизилась. Машины перестали работать, и лодка постепенно охлаждалась до температуры окружающей воды, то есть примерно до девяти градусов.
Раненый пират уснул. Люда дремала, положив голову на стол. Внезапно ее разбудил телефонный звонок. Люда встала и, подсвечивая фонариком, прошла к телефону, осторожно переступив через трупы офицера и рулевого.
Глава II
НОВЫЙ ШКИПЕР
«Буревестник» оставил Соколиную бухту на рассвете. Никто не провожал эсминец, но люди рыбачьего поселка были полны благодарности командиру и краснофлотцам. Накануне краснофлотцы весь день были в гостях у рыбаков. Бесчисленное количество раз герои событий — Марко, Зоря, Левко, Андрий и военные моряки — рассказывали о своих приключениях. Слушателям все казалось мало — они снова и снова засыпали рассказчиков вопросами. Но больше всех слушал, расспрашивал и рассказывал маленький Грицко. Он считал себя главным героем.
— Если бы я не узнал Зорю и не сказал про нее дедушке и маме, все бы пропали, — уверял он.
И теперь, когда корабль вышел в море, поворачивая навстречу солнцу, вахтенный командир ласково улыбнулся, вспоминая Грицка.
«Буревестник» шел ускоренным ходом. В топках догорали последние запасы угля. Трофимов спешил доставить в лузанскую больницу Стаха Очерета и сдать Анча, которого уже с острова сопровождали представители следственных органов.
Утреннее солнце с легким ветерком и низкой волной встретило эсминец уже в открытом море, далеко от острова.
С восходом солнца проснулся на «Колумбе» Андрий Камбала. Эту ночь он провел на шхуне в одиночестве. Марко спал дома, на маяке, Левко — в выселке, в домике своих родителей. Раненый шкипер лежал на эсминце, в корабельном лазарете. Рулевой вечером вернулся на шхуну, переспал ночь и теперь думал о том, что зря стоять нечего, а надо готовиться в дорогу в Лузаны, сдать там рыбу, которая и так перестояла, и отремонтировать мачту.
Андрий посмотрел на берег и увидел, что к пристани с разных сторон, освещенные утренним солнцем, спускаются три фигуры. Он взял бинокль и стал рассматривать их. В первой фигуре он узнал Марка. Тот шел с маяка, верно недоспав ночь, — спешил на шхуну. Вторым был Левко. Моторист, так же как и юнга, помнил свои обязанности. Третью фигуру Андрий не мог узнать, разобрал только, что это девочка.
«Кого же это так рано несет?» — спрашивал себя рулевой и, только когда все трое сошли на пристань, узнал в девочке Зорю Находку. Через несколько минут рыбаки и девочка были на шхуне.
Когда шкипера на судне не бывало, его обычно заменял Левко. Рулевой и юнга ждали его приказаний. Моторист прошелся по палубе, осмотрел рубку, где уже были замыты следы крови, сломанную мачту, мотор, поднял несколько рыб, понюхал, бросил обратно и обратился к товарищам:
