Нефтяной принц - Май Карл Фридрих (читать книги онлайн без txt) 📗
— Мы взяли бледнолицего. Он прислонился к дереву и барабанил пальцами по животу.
Нитсас-Ини внимательно разглядел чужака и спросил:
— Что ты тут делаешь ночью? Кто ты и с кем ты приехал?
Вождь говорил на смеси английского и индейского языков. Тот, к кому обращался Нистас-Ини, не понял его, однако догадался, что от него хотели узнать, и ответил по-немецки:
— Добрый вечер, господа! Я кантор эмеритус Маттеус Аурелий Хампель из Клотцше, что под Дрезденом. Там прекрасный летний курорт, расположенный на Дрезден-Циттауской и Дрезден-Кёнигсбрюккерской железной дороге. В местном ресторане в летний сезон каждую неделю устраивают музыкальные вечера. А почему вы помешали мне заниматься? Я промок до нитки.
Краснокожие не поняли ни слова, но можно себе вообразить удивление белой скво, услышавшей звучание родного языка. Она поспешно подошла к отставнику и обрадованно воскликнула:
— Вы говорите по-немецки? Вы кантор из окрестностей Дрездена? Как вы попали на реку Челли?
Теперь черед удивляться пришел кантору. Он отступил на несколько шагов и, всплеснув руками, воскликнул:
— Звуки родной речи! Индианка, настоящая индианка, говорящая по-немецки!
— Вы заблуждаетесь — я хотя и жена индейца, вождя навахо, но родилась в Германии.
— И вы взяли в мужья индейца? Как же зовут вашего супруга?
— Нитсас-Ини, Сильный Гром.
— Нитсас-Ини? Но мы же хотели попасть как раз к нему!
— Вы сказали «мы», значит, вы не один?
— Разумеется, нет! Нас целое общество вестменов и героев: Виннету, Олд Шеттерхэнд, Сэм…
— А могу я узнать, где сейчас находятся ваши спутники?
— Идут по следам нихора.
— Которые хотят напасть на нас?
— Да, если не ошибаюсь, то я слышал об этом.
— Вы сказали мне нечто очень важное. Мы как раз выступили навстречу нихора, чтобы предупредить их нападение.
— Навстречу? Тогда вы, пожалуй, идете по ложной тропе, достопочтенная фрау.
— Почему?
— Потому что они идут по левому берегу.
— Вы это точно знаете? Вы не ошибаетесь?
— Исключено! Если мы, слуги искусства, что-нибудь узнаем, то знание это сохраняется в нас неизменным и навсегда. На нас самих напали нихора.
— Это я знаю, и трое ваших убежали.
— Трое? Вы вероятнее всего имеете в виду Батлера, Поллера и Нефтяного принца. К сожалению, эти трое удрали именно от нас.
— Расскажите-ка мне поподробнее об этом. Они сказали нам, что Шеттерхэнд и все его друзья еще находятся в плену, и только им троим удалось спастись.
— Либо ложь, либо ошибка в расчетах. Когда эти трое убежали, мы уже давно были на свободе. Вы видели этих людей?
— И даже говорила с ними так же, как сейчас с вами.
— Надеюсь, что вы были с ними осмотрительны? Этим людям нельзя верить. Они плуты, настоящие плуты, да-да! Им даже удалось обмануть меня, сына муз! Ну, об этом я нам еще расскажу.
— Да, позже. А сейчас я хотела бы знать, где находятся Олд Шеттерхэнд и Виннету?
— Этого я не знаю.
— А по вашим словам можно было заключить, что вы знаете.
— Во-первых, я о таких вещах не беспокоюсь. Все мои мысли заняты сочинением героической оперы. Ну, а во-вторых, мои спутники не так разговорчивы со мной, как вы думаете. С их стороны в этом есть даже что-то деликатное, и я должен благодарить их. Они не хотят загружать меня разными прозаическими вещами, потому что мне суждено создавать высшие. Потому я не знаю, где в данный момент находятся Шеттерхэнд и Виннету. Могу сказать одно: они пошли по следу нихора.
— Давно вы расстались?
— Еще до полудня. Они с собой никого не взяли, кроме Ши-Со.
— Ши-Со? Моего сына?
— Он ваш сын? Я знал, что он сын Нитсас-Ини, но того, что он ваш сын, я не знал.
— Я же сказала вам, что я жена вождя…
— Конечно, только знаете, служителю искусства не так легко разобраться в семейных отношениях, когда мама белая, а папа медного окраса. Мне надо все хорошенько обдумать, и тогда, может быть, вы получите роль в моей героической опере. Я думаю, роль краснокожей героини, потому что белая героиня у меня уже есть: фрау Розали Эберсбах!
Кантор показался ей немного странным. Она покачала головой, а потом спросила:
— А что вы, собственно говоря, делали на той стороне?
— Сочинял.
— Это и есть работа над оперой?
— Да. Я сочинял выходной марш.
— Так громко?
— А по-другому нельзя. Я должен слышать, как звучат отдельные инструменты.
— Но это могло стоить вам жизни! А если бы поблизости оказались враги?
— Их не могло быть.
— Откуда вам это известно?
— Так сказал Сэм Хокенс. Потому он не стал за мной строго присматривать, и мне удалось незаметно улизнуть. Я ушел так далеко, что они не могли меня услышать, и стал пробовать различные голоса оркестра. И вдруг мне помешали. Меня схватили сзади, зажали горло и перенесли сюда. Надеюсь, что теперь меня вернут на прежнее место.
— Так и будет. А далеко до вашего лагеря?
— Четверть часа хода, забираться дальше не имело смысла.
— А кто там командует?
— Сейчас — Сэм Хокенс. Олд Шеттерхэнд дал указание, чтобы мы как можно скорее шли по его следу. А вечером мы, естественно, должны останавливаться, ибо в темноте следов не видно.
— Хорошо, я должна поговорить с мужем.
Она хотела отойти, но кантор схватил ее за локоть и попросил:
— Не забудьте сказать ему, что я служитель искусства и сын муз! Меня нельзя таскать по воде, как это сделали в прошлый раз!
Вольф, стоявший в сторонке и прислушивавшийся, подошел к кантору и с большим упреком в голосе сказал:
— Тогда вы должны были оставаться дома. Сыновьям муз нечего делать на Диком Западе!
— Но почему? — искренне удивился кантор.
— Потому что они, если хотя бы чем-то напоминают вас, совершенно бестолковые и безумные люди.
— Ого! Я попросил бы все-таки говорить со мной в другом тоне…
— Тихо! Вы поступили крайне неосторожно. Если Сэм Хокенс считал, что здесь нет врагов, то он заблуждался. Вы ушли из лагеря без разрешения, и это легко могло стоить жизни всем вам. А что было бы, если бы на вас наткнулись не мы, а нихора?
— Но они же находятся на левом берегу!
— Они могут перейти реку. И тогда вы бы погибли. И вообще мы не слишком верим вам. Мы вынуждены послать разведчиков, чтобы проверить, что в вашем рассказе правда, а что нет.
— Все правда! Даю вам свое слово.
— Ваше слово ничего не стоит. Вы кажетесь мне таким путаником, что я не завидую людям, которым приходится иметь с вами дело. Кто знает, сколько бед вы уже натворили.
— Ни одной! Искусство несет с собой только здоровье и благодать.
— Но не его служители, если они похожи на вас.
— Это оскорбление! Да и кто вы такой? Вы говорите по-немецки. Значит, вы мой соотечественник?
— Да.
— Тогда вы должны быть вежливее. Когда соотечественники встречаются так далеко от родины, они должны радоваться, а не злиться.
— В этом вы правы. Но надо быть ангелом, чтобы не злиться на такую бестолочь, как вы. Не только безопасность своих спутников, но и саму их жизнь вы ставите на карту, а меня это тоже немного касается, потому что, если не ошибаюсь, с вами находится очень близкий мне человек.
— Кто бы это мог быть? Наверно, фрау Розали Эберсбах?
— Какая фрау! С вами был молодой немец по фамилии Вольф?
— Конечно, Адольф Вольф. О, так вы его дядя?
— Именно. Оказывается, вы можете мыслить логически. Это примирит меня с вами. Садитесь! Вам придется подождать здесь возвращения разведчиков. Я сам пойду с ними.
Потом седовласый перевел индейцам все, что услышал от кантора. Итак, было решено, что Вольф вместе с двумя краснокожими переберется через реку и отыщет лагерь белых.
Все трое были хорошими пловцами, они легко и быстро переправились на другой берег и пошли налево, вдоль реки. Очень скоро они услышали шаги и быстро спрятались в кустах. Приближавшиеся разговаривали между собой, но очень тихо. Когда они подошли ближе, Вольф увидел, что их двое. Неизвестные остановились и прислушались.
