Поговори со мной… Записки ветеринара - Бакатов Сергей (чтение книг TXT) 📗
– Что ж ты, зараза, сразу-то на него сетку не набросил?
– Не хотел ее пачкать!
Но то было летом. А теперь зима!
На этот раз никакой дополнительный инструмент не понадобился. Кеша из-за переохлаждения пребывал в полном анабиозе и совершенно не проявлял никаких эмоций, хотя что-то в его пойкилотермном существе еще шевелилось. И даже когда он, наконец, оказался в корыте с теплой водой, жизни в нем заметно не прибавилось. Немного повисев на поверхности, он спустил воздух, пошел на дно корыта и продолжал недвижимо лежать, как затонувшая подводная лодка, и вовсе не собирался наверх – за воздухом. Пришлось вытащить его из корыта и положить недалеко от обогревающей лампы.
Оставив Кешу отогреваться, я вернулся к Саймиру.
В бегемотнике уже довольно тепло, но хозяин, заваленный охапками сена, по-прежнему лежал на том же месте, не проявляя никакого интереса к окружающему. Я отодвинул шибер и, подойдя к бегемоту, устроился рядом с ним на куче ароматного сена. Саймир сначала помахал ушком, а потом показал глазом, что меня видит, но играть сегодня не будем.
С Саймиром я близко познакомился еще в первое лето моей работы в зоопарке. Произошло это так.
Однажды утром в лечебницу вошел Амин, служащий по уходу за нашими великанами – бегемотом и слонами. Я уже не раз с ним встречался, но до общения пока не доходило. Это был высокий и весьма крепкий мужчина лет сорока. Неразговорчивый и, как мне казалось, всегда немного сердитый. Такой тип внешности, как у него, запоминается раз и навсегда. Длинные, загнутые вниз усы, красивый, несколько хищный нос и колючий, пронзительный взгляд, которым он выстреливал из-под густых черных бровей. Когда я его видел, почему-то всегда вспоминал Абдуллу из «Белого солнца пустыни». Я никогда не видел настоящих басмачей, но представлял себе их именно такими.
– Дохту-ур? – растягивая второй слог, требовательным голосом еще с порога позвал он и, увидев меня, сразу добавил: – Салом-алейкум. Э, дохтур, инджабе. Хозир рафтем! Саймир касал! (Здравствуйте, доктор. Идемте. Быстрее. Саймир заболел.)
Из всего сказанного ясно, что с бегемотом что-то не в порядке. Амин совсем не тот человек, который будет беспокоить по пустякам. Большинство таджиков в зоопарке по-русски хоть и не очень здорово, но объяснялись. Но предпочитали общаться на родном языке. Пожалуй, единственное, о чем до сих пор жалею, что за время жизни в Таджикистане так и не выучил этот замечательный язык.
– Чи хель касал? (Чем заболел?) – спросил я, когда мы уже подошли к Саймиру сомневаясь в том, что спрашиваю правильно.
Но Амин вполне адекватно продолжил:
– Хурдам на коркардан. Вера-каша на мехуред. (Не ест. Верину кашу не ест.)
Я понял, что с аппетитом не в порядке.
– Ана диди! Чой наменушед! (Смотри, чай не пьет!) – возмущенно повторял Амин, показывая полное ведро еще теплого чая, который Саймир очень любил, и потом, постучав себя пальцем по зубам, добавил: – Зуба болит!
Не успел я спросить, у кого болит «зуба» – у Амина или Саймира, как Амин куда-то исчез.
До той секунды единственное, что я знал о бегемотах – то, что живут они в Африке, в реке Нил и, кажется, еще в Индии. Весят до трех тонн и поболее, на вид весьма добродушны, но обладают непредсказуемым характером и весьма свирепым нравом. А еще я знал, что в Африке бегемотов побаиваются даже львы, ну или, по крайней мере, очень уважают. Некоторые авторы даже утверждают, что гиппопотамы тупы и злобны. С последним утверждением я абсолютно не согласен. Хотя справедливости ради надо отметить, что от клыков бегемотов в Африке гибнет людей больше, чем, скажем, от зубов крокодилов. Это с виду неповоротливое животное на самом деле оказывается неожиданно проворным. Кроме того, бегемоты – отменные пловцы и ныряльщики. Во всем мире, наверное, есть единственное место, где можно увидеть бегемотов во всей их красоте и грации под водой, – это зоопарк в Сан-Диего в США. Там для них оборудован громадный бассейн, и посетители видят бегемотов за стеклом, как рыбок в аквариуме. Как раз там и можно понять, почему научное определение бегемота Hippopotamus amphibius означает «водная лошадь».
– Ну здравствуйте, три тонны непредсказуемого характера! – сказал я Саймиру и подошел к бетонному поребрику бассейна.
Саймир продолжал спокойно висеть в мутноватой воде, не проявляя ко мне никакого интереса. Бассейн у него совсем небольшой – как раз, чтобы бегемот мог нырнуть с головой и развернуться, не чиркая носом по стенкам. А высота стенок такая, чтобы у него не возникало желания выпрыгнуть из бассейна там, где не положено. Упершись одним локтем в поребрик, я наклонился к воде и пошлепал ладонью по поверхности водоема, сплошь покрытой чем-то вроде соломенной трухи, но уже в переваренном виде. Бегемоты любят справлять нужду в водной среде, при этом их маленький упругий хвостик работает как пропеллер, разбрасывая переваренную трапезу на приличное расстояние. У большинства животных это в крови – не просто опорожниться, но заодно и территорию пометить.
Вокруг бассейна, от бегемотника до обезьянника, все стены до самой крыши равномерно «украшены» именно этим «добром». К счастью, у меня нет никакой брезгливости по отношению к испражнениям травоядных. Напротив, с этим запахом у меня всегда связано что-то очень знакомое и родное, из детства, прямо из подмосковных Жучек Хотьковского района, где в своем домике жила моя прабабушка Матрона Николаевна…
Я похлопал по воде еще пару раз. Три тонны африканского мяса неожиданно проворно пришли в движение, направляясь точно ко мне. Причалив к бортику, бегемот доверчиво разинул громадную пасть, обнажив свое мощнейшее оружие – клыки, и мирно положил нижнюю челюсть на поребрик.
Язык розовый, запах изо рта пристойный – по ходу констатировал я. Как-то пару раз я наблюдал, как Амин гладит Саймиру язык. Похоже, эта процедура доставляла последнему такое удовольствие, что он жмурился от счастья. И тут я вдруг понял, что сейчас тоже залезу бегемоту в рот! Холодок-то по коже все же пробежал. Эх! Была не была – деваться все равно некуда, и я, недолго думая, запустил руку в пасть бегемота. Язык оказался розовым и на ощупь – удивительно нежный и мягкий. А вот между зубов залегал целый дровяной склад.
– Ага! Вот что у вас тут птички находят! Значит, зубки надо тебе почистить, – начал я заговаривать зубы бегемоту.
В рацион бегемота обязательно, кроме сочных кормов и сена, входят веники – березовые, ивовые, можно даже яблочные, какие есть. Вот эти-то дрова и застревают у них между зубами, иногда причиняя беспокойство. Но в естественной среде обитания в Африке на этот случай имеется небольшая птичка – буйволовый ткачик, которая бесстрашно прогуливается по зубам бегемота и успешно справляется с этими завалами. Они для нее оказываются весьма питательны и вкусны. А в нашем зоопарке птичкой работал Амин. Правда, однажды я у Саймира во рту засек и нашего азиатского скворца – майнушку который спокойно и совершенно бесцеремонно ковырялся клювом в его пасти.
Очень впечатляют нижние клыки – сантиметров по двадцать в длину, ну и толщиной со скалку. Между клыками в беспорядке, в разные стороны, пеньками торчали резцы. И тут я заметил, что один из них треснул. Собственно, не совсем треснул, а дал сколышек – где-то на одну шестую толщины зуба. Но сколышек уходил глубоко в десну, кровоточил и, скорее всего, стал причиной плохого аппетита. До того момента, пока я не подобрался к треснувшему зубу Саймир ну разве что только не мурчал от удовольствия. Но как только я попробовал пошевелить осколок, бегемот – аккуратно! – отдернул пасть в сторону и посмотрел на меня испуганным глазом. И только после этого пасть закрылась.
Какая тактичность!
– Я вам там ничего не прищемил?
На мой вопрос Саймир, зачерпнув нижней челюстью «немножко» воды, щедро окатил меня с ног до головы.
– Это что?! Благодарность за то, что я у тебя там подмел? – развел я руками.
– А-А-А-А-А-А-У-У-У-УФ-УФ-УФ-УФ! – ответил Саймир, довольно покачивая головой.
