Поговори со мной… Записки ветеринара - Бакатов Сергей (чтение книг TXT) 📗
А я невольно вспомнил историю нашего коллеги, тоже ветеринара – Клима Касимовича. Ему пришлось везти кафрского (африканского) буйвола. Когда поезд проезжал мимо Беловежской пущи, его подопечный заволновался.
Тут стоит напомнить, что кафрский буйвол – не простой буйвол. Многие африканцы считают его одним из самых опасных и свирепых животных. Бесстрашные масаи, хоть и любят мясо, обходят их стороной. И неудивительно. Кафрские буйволы – настоящие монстры: вес взрослых самцов иногда превышает 1000 кг, не редкость и экземпляры весом 900 кг. Изредка встречаются старые быки весом даже 1300 кг. Высота в холке взрослых самцов – до 1,8 м при длине тела 3—3,4 м.
Даже лев старается уклониться от встречи с ним. Прочная кожа, громадные, до полутора метров в разлете, острые рога и мощнейшие ноги с увесистыми копытами делают кафра практически неуязвимым. Пожалуй, выступить против него способен только охотник с ружьем. Но охота на кафра – удел особо отважных и безумных. Поэтому человек с его хозяйственной деятельностью, просто лишающей этого исполина естественной среды обитания, – единственный настоящий их противник. Он действует незаметно, и ответить всей своей мощью буйвол не может.
В общем, чтобы разнести напрочь клетку, в которой его везли, буйволу понадобилось несколько минут. Моему коллеге очень повезло в тот раз, так как дверь в вагоне оказалась открытой и буйвол просто выпрыгнул на ходу. В противном случае бык разнес бы и вагон. Ауж что могло произойти с Касимовичем – трудно представить. Просто быку в тот момент было не до человека. Перевернувшись несколько раз через голову как заправский каскадер, он целеустремленно рванул как раз в сторону пущи.
Потом Климу Касимовичу очень долго пришлось объяснять, что он не продал и не съел быка по дороге. Следователь в этом кафрском быке никак не хотел видеть ничего, кроме куска мяса, и возмущался, что врач даже не пытался задержать беглеца.
Всю оставшуюся дорогу к доктору по ночам приходил буйвол и крушил все вокруг, пока тот в ужасе не просыпался.
Скорее всего, когда поезд ехал мимо Беловежской пущи, бык почуял запах самки зубробизона. После этого уже никто и ничто его не могло остановить.
Белорусским коллегам направили запрос по поводу возможного пополнения их стада, но ответа так и не последовало. Но я думаю, что бык получил то, ради чего выскочил на ходу. Кто бы только знал, как я до сих пор рад за него!
Но мои антилопки вели себя очень спокойно. Кстати, канны по своей природе вообще очень спокойные существа, и, как мне помнится, их где-то пытались приручать и даже доить.
Закончив с прямыми обязанностями, я забрался на свою смотровую площадку.
Мимо, как и вчера вечером, проносились кукурузные поля. Только сегодня их показывали еще в большем количестве. Иногда поезд замедлял ход, и не просто замедлял, а казалось – вот-вот остановится.
До поля от железнодорожного полотна, наверное, не меньше тридцати метров. «Вот бы добраться до початков!» – мечтал я.
Но нет. Очень скоро поезд опять набирал обороты. Однако, когда он замедлял ход, можно было легко выпрыгнуть. И я решил попробовать. Получилось. И я смог не просто пробежать рядом, но и обогнать свой вагон.
Я начал считать. Мой вагон располагался в последней трети состава, а впереди – еще около двадцати. Если мне удастся каким-то образом добраться, скажем, до пятого, то, спрыгнув, я вполне успел бы добежать до поля и вернуться к себе.
В следующий раз, когда скорость движения замедлилась, я побежал наперегонки с поездом. Первый идущий передо мной вагон я обогнал довольно быстро. Но на втором поезд вдруг прибавил скорость.
Поняв, что у меня практически не осталось сил тягаться с паровозом, я зацепился за ступеньку впереди идущего вагона и забрался на крепеж в пролете между вагонами.
Поезд между тем поехал еще быстрее. Стоять в пролете оказалось очень неудобно, и я забрался на крышу. Там отдышался и немножко пришел в себя. Когда сердце окончательно успокоилось, я решил прогуляться. Оттуда я мог бы перепрыгнуть на свой вагон. Но, взвесив все за и против, решил отступиться: прыгать против движения поезда – дело весьма рискованное. Проще перепрыгнуть на впереди идущий вагон. Примерившись, я пришел к выводу, что, пока поезд едет довольно быстро, из-за сильного встречного потока воздуха не следует каскадерствовать.
Какое-то время я просто сидел и прикидывал, как мне выпутаться из очень неприятной ситуации. Поэтому, как только поезд в очередной раз замедлил ход, моим первым желанием было просто спуститься вниз и добраться скорее до своего вагона.
Но оказалось, что на ходу спускаться в десять раз сложнее, чем забираться. И я оставил эту затею. Но, с другой стороны, ехать на крыше до Москвы – полное безумие!
Между тем поезд опять замедлил ход. Я выпрямился и заметил, что впереди тянутся платформы для сыпучих грузов. С них наверняка будет удобнее спуститься. Когда-то, еще в школе и институте, я довольно долго занимался легкой атлетикой, поэтому не сомневался, что прыжок нужной длины я вполне в состоянии совершить. Главное – преодолеть психологический барьер.
С барьерами оказалось все в порядке. Разогнавшись, я и в самом деле с большим запасом перепрыгнул на соседний вагон. Три других вагона дались проще. А далее… меня ожидали три новости. И только одна из них была плохая. Она заключалась в том, что перепрыгнуть на следующий вагон смог бы уже только опытный каскадер. А одна из хороших – на том вагоне, на котором я находился, обнаружилась удобная для спуска лестница из железной арматуры. Но третья новость мне понравилась еще больше. На платформе везли уголь!
Пока я размышлял, чего мне хочется больше – угля или кукурузы, поезд в очередной раз замедлил ход.
Вытянув шею, я пытался понять, из-за чего мне так повезло: далеко впереди горел красный маячок семафора. «Сейчас – или никогда!»
Я быстро спустился и побежал к своему вагону. Но глаза смотрели при этом, как у зайца, в разные стороны: один – на «родной вагон», другой – на спелые початки. И ноги как-то сами повернули в сторону початков. Обломив первые попавшиеся под руку кукурузины, я скорее рванул назад. И вдруг обнаружил, что поезд остановился!
Когда я запрыгнул в вагон – радости моей не было предела: несколько початков оказались молочно-нежными.
А поезд продолжал стоять! И семафор продолжал гореть красным светом. Решив, что мы ждем встречный, я вытряхнул один из мешков с капустой и вприпрыжку рванул в поле. На этот раз я смог себе позволить выбирать початки поспелее, так как семафор оставался у меня на виду. Довольно быстро наломав с полмешка кукурузы, я выгрузил ее и отправился за следующей порцией. Так мне удалось совершить около десяти рейдов – теперь я мог побаловать и своих «заключенных».
Где-то на десятом мешке я вспомнил про уголь. Но, к моему величайшему сожалению, впереди показался встречный поезд – это означало, что до угля в этот раз мне не добраться, придется ждать следующего семафора.
Антилопам кукуруза пришлась по душе, и они с большим аппетитом принялись хрумкать свежими початками.
А передо мной тем временем проносились поля. На одном из них шла жатва: ехали сразу три комбайна, а за ними двигались три машины. И три струи спелого зерна летели в кузова. Легкий ветер уносил длинный шлейф из соломенной пыли и шелухи.
Солнышко потихоньку катилось к закату. И было во всем увиденном что-то очень настоящее, правильное и торжественное.
После поля с комбайнами пошли яблочные сады, небольшие поселки. Поезд двигался не так быстро, и я боролся с искушением отправиться за яблоками. Правда, плодов на ветках оставалось не очень много. Основной урожай, судя по всему, уже собрали. Да и сами сады располагались далековато от железнодорожного полотна.
За штакетниками заборов посреди цветников или фруктовых деревьев стояли небольшие чистенькие домишки. Во многих дворах возле колодцев торчали симпатичные журавли.
