В царстве тысячи атоллов - Эйбль-Эйбесфельдт Иренеус (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
О шом пенах практически ничего неизвестно. Это племя, обитающее на Большом Никобаре, ни с кем не общается и ведет очень скрытый образ жизни. По приблизительным данным, оно насчитывает около двухсот человек. В отличие от коренных никобарцев шом пены обосновались в глубине острова. По скудным сведениям, которыми мы располагаем, они принадлежат к другой этнической группе. Предполагают, что это остатки веддских племен, некогда населявших остров и вытесненных позднее пришельцами из Малайзии. До сих пор лишь двум ученым-исследователям удалось встретиться с этим загадочным племенем.
Первыми официальными сведениями о шом пенах мы обязаны датскому пастору Розену, жившему в 1831-1834 годах на острове Каморта.
Пастор писал: "В глубине Большого Никобара, как рассказывают очевидцы, живет дикое племя, сохранившееся со времен глубокой древности. Никобарцы считают, что находятся на гораздо более высокой стадии развития, чем эти дикари, которых они приравнивают к обезьянам. Люди племени не носят никакой одежды, не строят жилищ и живут в густом лесу подобно диким зверям. Они избегают других людей и покидают свои лесные убежища, лишь отправляясь на поиски пищи, которую иногда воруют на берегу в хижинах никобарцев".
Участники экспедиции на "Галатее", плывя вверх по реке, названной по имени судна, в 1835 году обнаружили селение, незадолго до этого покинутое его жителями.
Первым европейцем, которому удалось установить контакт с шом пенами, был Рёпшторфф. Вместе с несколькими никобарцами он посетил деревушку Лафул в районе бухты Ганг, где впервые увидел молодого шом пена. "Это был человек монголоидного типа с маленькими раскосыми глазками, прямым приплюснутым носом; его губы не были такими толстыми и вывернутыми, как у обитателей побережья, зубы маленькие и правильной формы, но черные; густые спутанные волосы были чуть подрезаны на лбу. Вначале он выразил готовность проводить меня в свою деревню, но затем заколебался и отказался, пообещав через четыре дня прийти снова. Во время нашего разговора откуда-то появилась свинья, и он рассказал мне, что эта свинья как собака шла за ним от самого дома и вообще всюду сопровождает его, куда бы он ни отправлялся"*.
* (Roepstorff. F. A. Uber die Bewohner der Nicobaren. Z. Ethnol. 14, 1882.)
В октябре 1880 года Рёпшторфф вторично побывал в бухте Ганг и при посредничестве прибрежных жителей снова установил контакт с одним из шом пенов. На сей раз он встретил человека совершенно иного типа: "Едва увидев его, я сразу понял, что передо мной папуасский тип. Густая шапка пышных слегка вьющихся волос равномерно покрывала всю голову в отличие от представителей негроидной расы, у которых волосы растут пучками. Черты лица его были правильными и приятными, особенно привлекательным он становился, когда улыбался. Лоб высокий, нос правильной формы, верхняя губа заметно выдавалась, нижняя была маленькой, зубы черные, однако не такие большие, как у обитателей побережья. Один зуб шатался, но, несмотря на настойчивые просьбы подарить его мне, он не соглашался. Кожа у него была медного цвета с коричневатым оттенком, светлее, чем у наших проводников с Большого Никобара и Нанкаури".
Лишь в марте следующего года Рёпшторффу удалось добраться до одного из селений шом пенов. Он отправился на лодке с проводником из прибрежной никобарской деревушки Лафул. Сперва они проплыли вверх по течению реки около полуторы мили, а затем с полмили прошли пешком в глубь острова. Здесь в банановых зарослях Рёпшторфф и его проводник встретили двух туземцев: одного похожего на папуаса, а второго с "монгольским" лицом. Завидев незнакомцев, они бросились наутек и через секунду скрылись. Однако через некоторое время шом пен, похожий на папуаса, показался опять и, после того как его щедро одарили подарками, пообещал вернуться со "своими". Действительно, вскоре он появился снова, приведя с собой женщину, двух мужчин и юношу. К сожалению, Рёпшторффу пришлось ненадолго отлучиться: на реке перевернулась чья-то лодка и он бросился на помощь. А когда он вернулся, никого уже не было.
В 1884 году англичанин Е. X. Мэн остановился, как и Рёпшторфф, в деревушке Лафул, жители которой поддерживали добрососедские отношения с шом пенами из ближайшего селения. Староста деревушки выразил готовность проводить Мэна к ним. Они поднялись вверх по течению на лодке, а затем взобрались на холм. На высоте 330 метров располагалась небольшая площадка, посреди которой на поляне стояли рядом на трехметровых сваях две похожие на ульи хижины. Увидев пришельцев, обитатели хижин было попрятались, но потом вышли из своих убежищ, и Мэну удалось даже уговорить двоих братьев поехать вместе с ним в Нанкаури, откуда он их снова доставил домой, щедро одарив. Воспользовавшись предоставившейся возможностью, ученый составил небольшой словарь и сфотографировал нескольких шом пенов.
Один из шом пенов, ездивших с Мэном в Нанкаури, по имени Атео, сопровождал ученого в его дальнейшей поездке по острову. Мэн хотел с его помощью установить связь с другими шом пенами, обитавшими в южной части Большого Никобара. Но как только Атео понял, с какой целью его взяли в поездку, он стал проявлять беспокойство и, когда лодка плыла вверх по Галатее, в отчаянии прыгнул за борт. Беглеца пришлось силой втащить обратно и даже связать, чтобы он не повторил попытки улизнуть. Вот как велик был страх Атео перед незнакомыми ему соплеменниками!
Первые встречи с шом пенами позволили получить более или менее подробные сведения об этом племени. Так, было установлено, что шом пены делают лодки, которые используют не только для собственных нужд, но и для обмена на товары никобарцев. Эти лодки в общем ничем не отличаются от лодок никобарцев. Кроме того, шом пены занимаются рыболовством на побережье.
Посетив еще раз селение шом пенов, расположенное за бухтой Ганг, Мэн пригласил в Нанкаури целую группу туземцев. Однако эта затея потерпела неудачу: по приезде в Нанкаури шом пены, разбежавшись, сразу же попрятались в лесу и на собственный страх и риск отправились домой. К сожалению, с ними что-то случилось в пути и они бесследно исчезли. Это, по-видимому, так потрясло остальных, что они не пожелали больше встречаться с Мэном. Так оборвались начавшие было налаживаться отношения, и Мэн оказался последним европейцем, который собрал ряд пусть не исчерпывающих, но, тем не менее, интересных данных об этом племени.
Мы, естественно, тоже очень хотели познакомиться с шом пенами. Случай был тем более подходящий, что наше судно стояло на якоре в бухте Ганг. При первой же возможности мы намеревались отправиться в глубь острова. Такая возможность вскоре представилась, и, захватив лишь охотничье ружье, мы пустились в путь. Чтобы не напугать робких туземцев, мы отправились лишь вдвоем с капитаном Беккером.
Но очень скоро нам пришлось отказаться от намерения проникнуть в центральную часть острова пешком. В лесу было темно и сыро, а крутые глинистые склоны оказались такими скользкими, что мы то и дело съезжали вниз. Пальмы же, за которые можно было бы ухватиться, имели необыкновенно длинные колючки. В общем, когда мы наконец взобрались на первый холм, на нас не было сухой нитки. С ног до головы мы были перемазаны глиной и исколоты. А ведь наше путешествие только-только началось. Нетрудно себе представить, какие неприятности и испытания ожидали нас впереди.
Спустя некоторое время мы предприняли вторую попытку, на сей раз по реке Джубили, впадавшей в нашу бухту. Рано утром, когда начался прилив, мы уселись в маленькую складную лодку и отчалили от "Ксарифы". Море в этот час было неприветливым: лениво перекатывались свинцовые волны, но под водой, судя по всему, кипела жизнь. То и дело из глубины в паническом страхе выскакивали рыбы - и в одиночку, и целыми стаями. По-видимому, для хищных рыб наступило время завтракать. Кефали выпрыгивали большей частью группами, делая подряд несколько быстрых прыжков. Полурылы, напротив, описав низкую дугу над поверхностью, снова уходили головой вперед под воду. Если они теряли скорость, то опускались хвостом, однако, тут же резко оттолкнувшись, опять "выстреливали" из воды. Этот необычный для рыб способ передвижения получил свое дальнейшее развитие у летучих рыб, обладающих способностью к полету. Выпрыгнув из воды, летучие рыбы расправляют плавники и парят в воздухе. Когда скорость полета падает, они, так же как и полурылы, касаются хвостом поверхности воды и, вибрируя им, получают дополнительное ускорение.
