Полукровка - Кольцов Анатолий (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
— Володька, Володька, ты где?
Лёвка поднял голову над столом и осмотрелся. В глазах двоилось, мысли путались, понять было невозможно, где это он оказался.
— Володька, пошли, мне машину ставить в вееттерринантрную на стойяйтнтку. Где мои ключи, Володька, пошли ставить машшину.
Брызгин, качаясь, как сухая бобылка на ветру, поплёлся в сторону своего газончика. Вдрабадан пьяный, какимто чудом он его завёл и какойто невидимой силой стронул его с места, не понять как, но машина поехала. Места на улице для неё явно не хватало. Виляя из стороны в сторону, социально опасный «газончик» набирал скорость и катил улицей по направлению к ветеринарной лечебнице. Дорога пролегала вдоль берега речки, затем крутой поворот влево через мост и с полкилометра до заветной стоянки.
43
Федюшка вошёл во двор и приблизился к столу, который стоял неподалёку под тенистым орехом. Его достойный демарш оказался козырной фишкой воскресного застолья. В глаза захмелевшим застольщикам сразу бросилась его шапка, которая раньше рассмешила Лиду, следом привлекла внимание чудомайка, трусы и сапогикирзачи завершали парадный гарнитур, что тут поделать, надрывному хохоту всей честной компании не было конца. Один Фёдор ничего не понимал, ему и невдомёк было, что так рассмешило этих странных взрослых. Деловито поддёрнув сползшие трусы, он влез на лавку у стола и потянулся за вилкой.
Всё бы хорошо, приступить к трапезе и делу конец, но взрослые всё не унимались. После нескольких рюмок горячительного им вдруг захотелось развлечься, а лучшего способа, чем подшутить над мальцом, придумать было нельзя. Первой начала мать Фёдора, Ольга:
— Федя, что это ты всё ешь да ешь? Может, повеселишь нас, споёшь, что ли?
Тут же продолжил подначивать сына и сам Евстафий Смирнов, отец знаменитого на всё село Фёдора. Конечно, Евстафий был тоже достаточно знаменит, вопервых, отменный кузнец, мастер каких поискать, а вовторых, такой же знаменитый матерщинник. Ни одной фразы без присутствия в нём крепкого словца из его уст не вылетало. Любимая его присказка давно всем была известна, и ею пользовались как народной мудростью, чтобы оправдать случайно вырвавшееся выраженьице. Чуть что, всякий повторял слова Евстафия: «В нашей кузне лучше остаться без молота, чем без мата, пруты гнуть будет нечем». Кузнец загибал и то и другое весьма отменно. Соседям очень хорошо было известно, что Федюнчик знатный частушечник, и всякий раз выпрашивали у него спеть очередной куплет, а то и два. Взрослых забавляло то, что малыш исполнял частушки, как говорится, повзрослому, не стесняясь выстреливать залпом нецензурщины. Уж хохоту было с избытком, ни дать ни взять юморист и клоун в одном лице.
Откуда такие слова попадали на язык Фёдора, оставалось тайной, но на это есть ещё одна народная мудрость, которая гласит: «Яблочко от яблоньки недалеко падает». В конечном счёте было ясно, что без отцовой школы тут не обошлось. Фёдор слегка покривлялся, прожевал свинину и слез с лавки. Вроде бы больше ничто не препятствовало началу сольного концерта, но солист вдруг задумался, а после раздумий угрюмо проговорил:
— Ага, вам спой да спой, а дядя Коля обещался за мои частушки мне же шею намылить.
— И намылю, чтоб матом не ругался, мал ещё для таких выкрутасов, — с трудом сдерживая приступы смеха, выговорил Николай и вновь расхохотался. Вид певца наблюдателям не позволял расслабиться, шутки так и сыпались, подогревая всеобщее веселье.
— Давай, давай, Фёдор Евстафьевич Шаляпин. Запевай!
Хохот рванул с новой энергией и отнял у шутника последние силы, тот в очередной раз лицом рухнул на руки, скрещённые на столе.
— Какой же он Шаляпин, без фрака и бабочки. Он ШапкинУшанкин.
И вновь истерический хохот сдавил горло шутников. Первым в этой ситуации оттаял отец Федюнчика и, срывая голос, представил артиста:
— Выступает «застуженный артист без публики, из погорелого театра с кудыкиной горы».
Все продолжали ржать, а Фёдор, не мешкая, начал представление.
Одну ручонку он упёр в пояс, другую прижал к затылку и пустился приплясывать вприсядку. Его уродливые сапоги сильно мешали приседать, они невпопад болтались на ногах и плохо гнулись в местах естественных изломов, но артиста трудности не смущали, и он продолжил своё выступление. Первая частушка повергла слушателей в очередной транс:
После припева вновь полагается проплясаться, и Фёдор исполнил этот номер на славу. Вновь руки в пояс и вновь на затылок, между голенищами сапог и трусами сверкнули острые детские коленки. Взрослым надо бы слушать и аплодировать, но им не до того, взрослые вдруг стали не управляемыми детьми и валялись по столу, едва не опрокинув с него посуду. А «застуженный артист» тем временем продолжал поражать публику, действуя без потери темпа, но с учётом самосохранения.
Это был апофеоз, предел, вершина творчества певца, публика в партере неистовствовала. Так написали бы столичные газеты, если бы им довелось наслаждаться этим представлением, но в этот раз им не повезло, лучшие мгновения артиста остались недооценёнными. Зато те, кто слушал, пребывали в полном восторге. Ни один из них в этот момент интервью для прессы дать не смог бы. Потому как от бессилия пребывали в немощи и ветошью валялись по столу, шлёпая по нему ладонями, выражая своё крайнее восхищение.
Фёдор понял, что дело сделано, публика получила полное удовлетворение, и как ни в чём не бывало уселся за стол и, поправив ушанку, продолжил прерванную трапезу.
По ту сторону ворот, на улице Лида понемногу отходила от смеховой истерики. И наконец стала ощущать происходящее вокруг. Странно передвигающийся по дороге вдоль речки автомобиль сразу привлёк её внимание и заронил в сердце странную тревогу.
«Что это там такое? Машина Брызгина и чтото странное вытворяет, он что, уснул за рулём, что ли?»
Машина, раскачиваясь на ходу, быстро промелькнула через просвет улицы и исчезла за срезом крайнего дома. Машина исчезла, а вот нехорошее чувство осталось. Лиде показалось, что она както странно исчезла из вида. Ей опять же показалось, как будто бы машина поехала не совсем по дороге, до неё не дошло, что машина иногда может поехать не туда, куда нужно, но в этом случае происходит непоправимое. Она опомнилась только тогда, когда со стороны детской купальни стали доноситься отчаянные крики. Чтолибо разобрать в этих криках не было возможности, но сами эти крики были очень настораживающие и к тому же всё усиливались.
Перепуганная не на шутку хозяйка кинулась во двор:
— Мужики, заканчивайте праздновать, там у речки чтото случилось.
— Ну что там ещё могло случиться? Тут у нас вона что случилось. — Отец, надрываясь от смеха, указывал в сторону Фёдора, который настойчиво пытался разжевать смачный кусок свинины, совершенно не обращая внимания на окружающих. Все без перебою смеялись и забыли про то, зачем оказались вокруг этого стола. Лиде пришлось заорать, чтобы прекратить этот психоз, происходящий на её глазах.
