Натуралист на Амазонке - Бейтс Генри Уолтер (бесплатные серии книг txt) 📗
Город Барра построен на возвышенной, но очень неровной полосе земли на левом берегу Риу-Негру. В 1850 г. он насчитывал 3 тыс. жителей. Первоначально здесь был маленький форт, сооруженный португальцами для защиты их экспедиций за рабами от многочисленных индейских племен, обитавших по берегам реки. Самое выдающееся и воинственное из них — манау — постоянно воевало с соседними племенами и имело обычай обращать в рабство пленников, захваченных во время грабительских экспедиций. Португальцы скрывали свои побуждения, сводившиеся к приобретению невольников, и действовали под предлогом выкупа (resgatando) этих пленников; действительно, термин resgatar (выкупать) до сих пор употребляется торговцами на Верхней Амазонке для обозначения весьма распространенной, хотя и незаконной практики покупки индейских детей у диких племен. Старые жители города помнят то время, когда одна какая-нибудь экспедиция захватывала многие сотни таких пленных. В 1809 г. Барра стала главным городом округа Риу-Негру, здесь поселилось много португальцев и бразильцев из других провинций, они выстроили просторные дома, и в течение 30-40 лет город вырос в основное наряду с Сантареном поселение на берегах Амазонки. Во время моего посещения он находился в упадке; то ли выросло недоверие, то ли развилась сообразительность у индейцев: они, некогда составлявшие здесь многочисленный и единственный трудящийся класс, быстро стали уходить из города, когда до них начали доходить сведения о том, что законы защищают их от неволи. Когда в 1852 г. была учреждена новая провинция Амазонки, Барру выбрали в качестве ее столицы и назвали тогда по имени индейского племени городом Манаус.
В расположении города много преимуществ: здоровый климат; отсутствие насекомых-паразитов; плодородная почва, на которой можно разводить все виды тропических растений, (особенно высокого качества на Риу-Негру кофе); наконец, он стоит у слияния двух крупных судоходных рек. Разыгрывается воображение, когда размышляешь о возможной будущности этого города, расположенного близ центра экваториальной части Южной Америки, посредине области, почти такой же большой, как Европа, области, в которой каждая пядь земли отличается самым изобильным плодородием и которая соединена водными путями с одной стороны с Атлантическим океаном, а с другой — с испанскими республиками Венесуэлой, Новой Гранадой, Эквадором, Перу и Боливией. Ныне Барра — главная промежуточная пристань для пароходных линий, учрежденных в 1853 г.: здесь происходит пересадка пассажиров и перегрузка товаров на Солимоинс и в Перу. Между Пара и Баррой пароход идет раз в две недели, а раз в два месяца он курсирует между Баррой и Наутой на территории Перу. Пароходная компания получает ежегодно крупную даровую субсидию — около 50 тыс. фунтов стерлингов — от имперского правительства. В былое время жить в Барре было приятно, но теперь город пребывает в жалком состоянии, страдая от хронического недостатка самых необходимых предметов питания. Прежде внимание поселенцев было почти целиком обращено на сбор случайных даров рек и лесов, поэтому земледелие оказалось заброшенным, и в настоящее время в окрестности не производится даже маниоковой крупы в количестве, достаточном для собственного потребления города. Многие из самых необходимых предметов питания, не говоря уже обо всех предметах роскоши, доставляются из Португалии, Англии и Северной Америки. Время от времени привозят несколько волов за 500 миль, из Обидуса — ближайшего места, где разводят хоть в каком-то количестве крупный рогатый скот, и эти-то волы снабжают город на длительные промежутки времени запасом свежей говядины; впрочем, ею пользуются почти исключительно семьи правительственных чиновников. Домашняя птица, яйца, свежая рыба, черепахи, овощи и фрукты были чрезвычайно редки и дороги в 1859 г., когда я снова посетил город; например, за жалкую тощую курицу просили 6-7 шиллингов, а яйца продавались по 2,5 пенса за штуку. Действительно, окрестность почти ничего не производит; правительство провинции получает большую часть своих фондов из казны Пара; дохода его, достигающего примерно 50 тыс. мильрейсов (5600 фунтов стерлингов) и образуемого налогами на экспорт продукции всей провинции, едва хватает на покрытие одной пятой его расходов. Население провинции Амазонки, по переписи 1858 г., насчитывает 55 тыс. человек; в муниципальном округе Барры, который занимает громадную площадь вокруг своего центра, всего 4500 жителей. Однако для управления этой горсточкой народа в главном городе собран огромный штат чиновников, и, несмотря на бесконечное количество ничтожных формальностей, которыми бразильцы сопровождают малейшую деталь в делах управления, в течение большей части времени им нечего делать. Никто из тех людей, что стекаются в Барру в связи с учреждением нового правительства, по-видимому, и не помышляет об обработке почвы и производстве пищи, хотя это было бы, пожалуй, самым доходным предприятием. Португальцы, эмигрирующие в Бразилию, предпочитают, кажется, мелочную торговлю почетному занятию земледелием. Но если уж англичане — нация лавочников, то что. же сказать о португальцах? Я подсчитал, что в Барре на каждые пять жилых домов приходится одна лавка. Нередко весь запас товаров в этих лавках, или тавернах, стоит не больше 50 фунтов стерлингов, хозяева же португальцы, здоровые взрослые парни, целый день торчат за своими грязными прилавками, чтобы продать на медный грош каких-нибудь напитков или другую мелочь. Все эти люди приводят одно и то же оправдание своему нежеланию заняться земледелием, а именно, что негде достать рабочую силу для работы на земле. С индейцами ничего нельзя поделать, да и вообще они почти все покинули окрестность, а о ввозе невольников-негров не может быть и речи при нынешних достойных похвалы настроениях бразильского общества. Сначала нужно решить задачу, каким образом, не прибегая к невольничеству, изыскать трудящееся сословие для этого тропического края, и только тогда великолепная область с ее прекрасным климатом и изобильным плодородием сможет превратиться в страну, населенную многочисленным, цивилизованным и счастливым народом.
Я встретил в Барре моего товарища м-ра Уоллеса, который после совместной нашей экспедиции по Токантинсу, занимался частично вместе со своим братом, приехавшим позднее из Англии, исследованием северо-восточного побережья Маражо, реки Капин (ответвляющейся от Гуама близ Пара), Монти-Алегри и Сантарена. По пути в Барру он прошел мимо нас ночью ниже Серпы и прибыл туда тремя неделями раньше меня. Кроме нас, здесь собралось еще с полдюжины иностранцев — англичан, немцев и американцев; один из них был коллектор естественноисторических объектов, остальные занимались торговлей по рекам. В приятном обществе этих иностранцев и семейства сеньора Энрикеса мы превосходно провели время; злоключения наших долгих речных путешествий вскоре забылись, и через две-три недели мы заговорили о дальнейших исследованиях. Тем временем мы почти ежедневно совершали прогулки в соседнем лесу. Вся поверхность страны до самой воды покрыта однородным темно-зеленым волнистым лесом — ка-апоам (выпуклым лесом), как называют его индейцы, характерным для Риу-Негру. Он одевает также обширные пространства низменности, которые заливаются рекой в дождливый сезон. Оливково-коричневый оттенок воды объясняется, по-видимому, тем, что во время ежегодных разливов она насыщена темно-зеленой листвой. Резкий контраст между формой и цветом леса Риу-Негру и лесов Амазонки объясняется преобладанием в каждой из них различных семейств растений. На главной реке большую часть массы деревьев составляют пальмы 20 или 30 видов, тогда как на Риу-Негру они играют весьма второстепенную роль. Характерной формой для Риу-Негру является жара (Leopoldiniapulchra), вид, не встречающийся на берегах Амазонки; у него скудная крона из листьев с узкими листочками того же темно-зеленого оттенка, что и остальной лес. Ствол гладкий и имеет около 2 дюймов в поперечнике; высота дерева не больше 12-15 футов, поэтому оно не возвышается среди масс листвы двудольных деревьев, составляя характерную черту ландшафта, подобно широколистным мурумуру и урукури, тонкой асаи, высокой жауари и вееролистной мирити амазонских берегов. На берегах главной реки лесной массив состоит, кроме пальм, из деревьев семейства бобовых, бесконечно разнообразных по высоте, форме листвы, цветам и плодам; из капоковых деревьев, колоссальных орехов (Lecythideae) и Cecropia; подлесок и растительность по речному берегу состоят по большей части из широколистных банановых, марантовых и суккулентных трав, и все они светлых оттенков зеленого цвета. Леса по Риу-Негру почти полностью лишены этих крупнолистных растений и трав, которые повсюду придают такой богатый вид растительности. Берега реки одеты кустарниками или низкорослыми деревьями, которые выглядят так же мрачно и однообразно, как мангровые по узким протокам у Атлантического океана. Одинаково низкорослые, но отличающиеся изящными листьями двудольные деревья, образующие лесной массив, состоят большей частью из представителей порядков лавровых, миртовых, бигнониевых и мареновых. Почва — в основном плотная глина, главной составной частью которой является глина табатинга, слагающая также низкие обрывы в некоторых местах на берегу, где она переслаивается пластами крупнозернистого песчаника. Тот же вид почвы и та же геологическая формация преобладают, как мы видели, во многих местах на берегах Амазонки. Таким образом, резкий контраст между лесным покровом по двум рекам не может объясняться этой причиной.
