Четырехкрылые корсары - Халифман Иосиф Аронович (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
Так что днем я был не совсем один-одинешенек: в открытые окна наведывались толстые шмели, залетали осы. Эти залетали регулярно. Жужжа, обследовали они сверху донизу стенки, уносились, снова появлялись. От нечего делать я следил за ними. Не очень много мне тогда было известно о них, но я догадывался: в эту пору закладываются гнезда.
Может, для того и сюда залетают? А что, если не просто глазеть на них, а записывать наблюдения?
Так я нашел себе занятие и применение общей тетради в черной клеенчатой обложке. Невозможно, да и незачем переписывать все тогдашние заметки из дневника, перескажу наиболее существенные.
Первая запись была сделана 28 апреля: примерно в 9 утра в вагончик начали влетать осы, одинаковые по размеру и окраске. Впоследствии одну из них едва она опустилась в стакан на столике рядом стойкой, я, прикрыв стакан, полонил, а позже отослал в институт для определения. Наши энтомологи ответили: лесная оса — Долиховеспула сильвестрис.
Сильвестрис вскоре стала усердно навешать висевшую на стене вагончика деревянную полку, подолгу возилась на ее нижней поверхности. С койки хорошо видно было, как на доске появились поперечины: шрамы, складки, валики. Извилистые, неровные, они выделялись серо-рыжим цветом. Однажды удалось рассмотреть: влетевшая в окно оса несла серо-рыжий комочек и примостила его под доской.
Когда оса улетела, я дотянулся до полки и сколупнул ногтем часть валика: то была пережеванная древесная масса.
Оса дальше она именуется № 1 добавила 13 мая на нижней поверхности полки еще несколько комочков строительной массы к валику, уложенному ранее.
Вечером под 14 мая заморосил дождик, к ночи усилился, шел затем весь день. Ос не было. С полудня 15 мая разъяснилось, и № 1 вновь начала наведываться в вагончик под доску. Она до вечера продолжала вклеивать пульпу в один из самых крупных валиков, он был и самым плотным. Оса наращивала фундамент будущего гнезда. Цоколь рос под доской из основания и быстро сужался книзу.
Через день в окно стали влетать еще две осы — № 2 и № 3 — и в двух мостах на нижней поверхности балки под брезентовым потолком вагончика принялись выкладывать неровные извилистые серые валики. Пока № 2 и № 3 наращивали новые валики, основа гнезда осы № 1 приобрела вид треугольника, висевшего вершиной вниз с узкой ножкой-стебельком, отходящим от вершины. Через два дня № 2 и № 3 тоже принялись оттягивать стебельки на фундаментах. И вот что бросилось в глаза: все три стебелька оттянуты были осами не у самых стенок, а сантиметров 7–8 отступя.
Случайность? Возможно! Три факта еще не основание даже для черновых предположений.
Всех валиков, которыми были исчерчены строительные площадки, было больше двух десятков. Одни шириной около миллиметра, другие больше сантиметра в поперечнике. Длина тоже разнилась: от полусантиметра до полудециметра. Если бы вытянуть все в ряд, получилось бы добрых сантиметров 30. Но не было ни одного, который бы отстоял от стены, от ближайшей вертикальной плоскости меньше, чем на 7–8 сантиметров.
Может, в самом деле не случайно гнезда закладывают, отступя от стенки? Какой смысл в таком выборе места? Вполне практичный. Гнезду предстоит расти вниз, по фронту — в бока и вглубь. Ему требуется пространство в трех измерениях.
Что ж, оса способна предвидеть, знает, где ее будущий дом сможет свободно увеличиваться в размерах?
Конечно, нет! Просто одно из слагаемых строительного инстинкта осы заключается, кроме всего, также и в правильном выборе местоположения гнезда. Может, вернее считать, что именно это и есть первое условие, первый шаг, первая опора для дальнейших действий?
Однако это пока все еще догадка. Не забыть бы ее проверить на большем числе гнезд, а при случае и в опыте. Сейчас разобраться бы еще в одном вопросе…
Для чего осы выложили три десятка погонных сантиметров валиков разной плотности, прежде чем строить настоящую основу гнезда? Почему не использовали первый же валик как фундамент? Возможно, перезимовавшая оса, проснувшись, еще не созрела для строительных работ. И даже приступив к поисковым полетам, подбирая строительную площадку, не готова взяться за дело. Первой созревает в ней потребность в заготовке пульпы. Оса собирает стройматериал, сносит его, укладывает валиками. Постепенно нарастает и одновременно созревает готовность к стройке.
Наконец точка, в которой будет заложено гнездо, определилась. Теперь работа подвигается быстро, сооружение растет из свежедобавляемой массы, а в случае внезапной непогоды, если только не слишком похолодало, оса выбирает и ранее припасенную пульпу из валиков. Но часть их может остаться неиспользованной.
Склад древесной пульпы, заготовляемой осой для предстоящей стройки гнезда. На следующей странице: зарисовки из дневники наблюдений за сооружением двух гнезд лесной осы сильвестрис.
О своих наблюдениях и размышлениях по поводу строительства гнезд я рассказывал шустрому и смышленому Миколе — Лешиному меньшому брату, который трижды в неделю доставлял нам хлеб, огурцы, вкрутую сваренные яйца, простоквашу с молочной фермы. В один из приездов Микола дождался, когда оса № 3 улетела, и осторожнейше срезал и переклеил основу ее гнезда со стебельком ближе к боковой стенке. Оса № 3 сразу забросила работу, а через два дня и вовсе перестала прилетать. Похоже, близкое соседство со стенкой пришлось ей не по вкусу.
Микола рассказал, что, проходя через лес, заметил на кусте осиное гнездо. Место оп запомнил: шагах в тридцати от большого муравейника за елкой, в которую молнией прошлым летом шарахнуло. Примета надежная. Обещал на обратном мути посмотреть, нет ли еще гнезд.
Верхний ряд, слева направо — постепенно разрастается фундамент, появляется ножка-стебелек, затем мисочка — начаток первой ячейки, далее — второй, над ними от стебелька отходят в обе стороны отростки — зародыш будущего первого листа оболочки. Внизу — в схеме показаны разрезы через оба гнезда.
Я соорудил для него шест с сантиметровой линейкой на конце, чтобы он мог, не подходя близко к гнезду, промерять расстояние от ножки до развилка веток.
Микола нашел семь гнезд. Шесть висели дальше чем в 7–8 сантиметрах от развилков, а седьмое было построено так, что одна тоненькая веточка словно бы пронизала соты и оболочку.
— И листики на той веточке, на самом конце ее, живые, хоть она наполовину в гнезде запечатана…
Уверенность моя росла, но окончательно признал я догадку верной позже, когда, начав ходить сам, убедился, что Микола не ошибся. В кронах лесных деревьев я нашел 32 гнезда, а промерив расстояния, убедился: у 28 ножки были удалены от развилков больше чем на 7–8 сантиметров и ни одно не висело ближе чем на 5 сантиметров до ветки, которая могла бы стать помехой росту гнезда.
Теперь я мог, почти как профессор Рулье, о котором нам так увлекательно рассказал институтский руководитель семинара по дарвинизму, заочно, не глядя указывать, на каком расстоянии от ближайшей ветки находится гнездо ос, висящее в кроне. И, подобно Рулье, мог спокойно держать заклад с товарищами. Мог класть три единицы штрафа за неверно названное расстояние и требовать всего одну за правильное и не остаться в проигрыше.
Смешно торжествовать по такому поводу, но тем не менее я искренне гордился, что «от нечего делать» совершил что-то похожее на открытие. Конечно, не того масштаба открытие… Но Рулье ведь свое сделал, будучи уже профессором, а я всего первокурсник, практикант и то сильно хромающий.
Все это не задним числом пишется. Все это написано было в старой тетрадке, той самой, что чудом сохранилась в своем черном клеенчатом переплете.
