Долгий путь в лабиринте - Насибов Александр Ашотович (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗

Итак, я отправился к Гейдриху и был принят в назначенный час, минута в минуту. Я подумал, что это доброе предзнаменование. И не ошибся, ибо услышал лестные слова в свой адрес… Что ни говори, а письмо Андреаса было поистине золотым ходом! Даже моя далекая кузина и ее супруг и те неожиданно сработали в мою пользу. «Чистое совпадение», — сказал Гейдрих, когда объявил о моем новом назначении. Но я не слепой! Уж я-то видел, как он заинтересовался, когда узнал о высоком посте, занимаемом этим человеком на Кавказе!

Работа в СД против русской нефтяной промышленности!.. Гейдрих передал слова фюрера, санкционировавшего мое назначение руководителем этого отделения СД: «Я буду спокоен, если старый национал-социалист Теодор Тилле возглавит это направление вашей службы. Поздравьте его со званием штандартенфюрера». От себя Гейдрих прибавил: «Требуйте все, что вам необходимо. Подбирайте нужных людей. Помните, главное — это те, на кого вы будете опираться. Ищите их во всех уголках страны и за ее пределами. Я ничем не ограничиваю вас. Лишь бы к моменту, когда фюрер решит напасть на русских, мы имели на кавказских нефтепромыслах и заводах достаточное количество людей, готовых действовать в пользу Германии. Сделайте это — и фюрер ничего не пожалеет для вас».

Ну вот, дорога открыта. В добрый путь, штандартенфюрер Теодор Тилле!

26 августа. Накануне утром меня вызвал Рейнгард Гейдрих и ошеломил первой же фразой: «На днях предстоит акция против Польши. Цель — окончательное решение польской проблемы». Далее он спросил, знаю ли я в лицо шефа гестапо Генриха Мюллера. Получив утвердительный ответ, передал мне запись на листе бумаги: «Генерал Эрвин Лахузен, второе управление абвера, второй отдел».

«Отправляйтесь к генералу Лахузену, заберите груз, который он приготовил, доставьте этот груз в Оппельн, где сейчас находится группенфюрер Мюллер. Он извещен и ждет вас. Груз передать в собственные руки Мюллеру. Задание государственной важности. Постарайтесь управиться до полуночи».

В начале одиннадцатого часа ночи в здании гестапо Оппельна я вручил группенфюреру Мюллеру четыре объемистых тюка и опломбированный портфель.

«Проверяли груз?» — спросил он, когда мы остались с глазу на глаз.

Я ответил, что такого приказа не было.

Тогда он вскрыл один из тюков. Там находились комплекты польской военной одежды, судя по знакам различия, для рядовых или унтер-офицеров.

«Ношеные, — сказал Мюллер, осматривая мундиры. — Очень хорошо, что так».

Затем он заглянул в портфель и тоже остался доволен. Там оказались какие-то документы, по виду — они могли быть солдатскими книжками или чем-то вроде этого.

Мюллер тут же позвонил Гейдриху и доложил, что все в порядке. Затем он передал трубку мне.

«Тилле, — услышал я голос шефа, — можете возвращаться в Берлин».

На обратном пути я недолго размышлял о причинах, побудивших Гейдриха перебросить на восток страны комплекты униформы солдат чужой армии. Было ясно, что польские мундиры нужны нашим разведчикам или диверсантам, назначенным участвовать в предстоящей акции. Меня занимало другое. Странно выглядел сам процесс передачи польской военной одежды из одного ведомства в другое, транспортировка ее в Оппельн: этим занимались три генерала и штандартенфюрер!

Но все это забылось, когда на рассвете я оказался дома и лег наконец в постель.

В полдень позвонил мой помощник. В отделение пришла важная шифровка. «Та самая, которую вы ждете», — прибавил он.

Речь шла о выполнении задания, которое руководство СД передало своему резиденту, действующему в составе германского посольства в Москве. Требовалось установить контакт с моей кузиной, прощупать ее настроение, взгляды. Учитывая высокое положение, которое занимает супруг этой женщины, мы настаивали на особой осмотрительности.

И вот пришел ответ из Москвы. Я сразу подумал о неудаче: задание было передано лишь неделю назад, это слишком маленький срок, чтобы что-то успеть, но для неудачи — вполне достаточный.

Так и оказалось. «Дипломат» не мог отправиться на Кавказ с соблюдением обычных правил (уведомив власти о маршруте и целях поездки и получив соответствующее разрешение). Поехал туда нелегально, но уже на вокзале в Баку почувствовал наблюдение. Ему не мешали, но не спускали с него глаз. Работник понял, что должен немедленно вернуться. Он так и сделал.

Да, неудача. Я подумал и о том, как воспримет это Гейдрих. Теперь, когда я у него в подчинении, он по-прежнему корректен, вежлив. Но у нас уже иные отношения…

Двумя часами позже он сам вызвал меня. Оказалось, он уже знал о московской шифровке.

— Понимаете, что произошло? — холодно сказал Гейдрих. — Необдуманными действиями вы просигналили русским, что намеревались с кем-то встретиться в Баку. А важность этой встречи подчеркнули тем обстоятельством, что рискнули отправить туда официально аккредитованного дипломата!

Я сказал, что все понимаю и готов нести ответственность.

— Вашей вины здесь нет. — Он покачал головой: — Неопытны, только и всего. Взялись за дело не с того конца. — Гейдрих продолжал после паузы: — Учтите, в Баку действует консульство Персии и там есть наш человек…

Мы подробно обговорили этот вариант, все спланировали.

Я был уже возле двери, когда он окликнул меня:

— Любите вы музыку, штандартенфюрер?

Я был огорошен, но быстро нашелся. Разумеется, я знал, как ответить — ведь мне была известна страсть Гейдриха к скрипке.

— О да! — воскликнул я. — Фортепиано и скрипка для меня превыше всего в часы отдыха.

Гейдрих стоял за столом и улыбался.

— В таком случае жду вас завтра в восемь часов вечера у себя в Зюденде. Соберутся любители музыки. Буду рад доставить вам удовольствие.

27 августа. Я пишу эти строки в полночь, только что вернувшись от Гейдриха. То, что я увидел там, непостижимо. Будто побывал в ином мире… Огромный салон обставлен старинной мебелью, пол устлан ковром и поверх него — тигровыми и медвежьими шкурами. Гости в вечерних туалетах чинно сидят в белых с серебром массивных креслах. У рояля, стоящего на небольшом возвышении, прямая и статная фрау Лина Гейдрих. Ее светлые волосы гладко зачесаны, тяжелая коса свешивается до пояса, приятно контрастируя с алым бархатом платья. В нескольких шагах от нее сам хозяин. Он во фраке, глаза полузакрыты. Расставив ноги, он чуть покачивается в такт мелодии, которую извлекает из своей скрипки. Обстановку таинственности, волшебства дополняют свечи — зажжены только они, в их неровном свете лица людей кажутся белыми, нереальными… Будто нет вокруг Германии с ее дымящими, грохочущими заводами, нет сотен дивизий, которые заканчивают последние приготовления, подтягиваясь к границе с Польшей, и будто не он, Гейдрих, несколько часов назад сидел в своем кабинете, управляя гигантской машиной безопасности рейха!