Долгий путь в лабиринте - Насибов Александр Ашотович (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗

Позже, когда закончился легкий ужин в саду и подали кофе, случилось так, что на несколько минут мы с Гейдрихом оказались с глазу на глаз.

— Вам понравилось? — спросил он.

Разумеется, я рассыпался в похвалах по поводу его таланта.

— То, что вы делали со своей скрипкой, — истинное волшебство, — сказал я. — Можно подумать, что в руках у вас был «Страдивари».

— Увы! — сказал он и вздохнул. — О такой скрипке я могу лишь мечтать.

Под конец я заметил, что у меня из головы не выходит наш последний разговор — идея с использованием человека из персидского консульства в Баку…

— А пока, быть может, стоит направить к кузине нового посланца, более ловкого? — сказал я. — Выждать какое-то время и сделать новую попытку…

— Я подумаю, — ответил Гейдрих. — Возможно, так и поступим. Но все равно это позже. Сегодня я позволил себе несколько часов развлечения. Надо было дать отдохнуть нервам перед трудным делом в Польше. Месяц, если не больше, мы будем работать как одержимые. Подождите еще месяц, Тилле, и мы все решим».

Было около четырех часов дня, когда Кузьмич закончил просматривать пленку. Отложив ее, прислушался. С кухни не доносилось ни звука. Он встал и прошел туда.

Эссен спал, положив голову на угол стола. Дробиш сидел рядом и курил. Увидев вошедшего, бесшумно поднялся с табурета. Они вернулись в комнату.

— Извините его, — сказал Дробиш, кивнув в сторону кухни. — Гвидо работал ночью, сутки не сомкнул глаз… Ну, как пленка?

— Вы сделали важную работу, товарищ, — сказал Кузьмич. — Очень важную. Но…

— Но это только начало?

— Да.

— Нужен весь дневник?

— В первую очередь письма. Все, какие есть. У этого Тилле могут оказаться письма от некоей женщины.

— Имеете в виду его кузину?

— Да, ее. И это срочно.

— Я понял.

— Где сейчас ваш хозяин? Он дома?

— Отсутствует с позавчерашнего дня. Я собрал его как в дорогу: чемодан, несессер. Он где-нибудь на Востоке. Сейчас там много дел для СД… Стойте! Хотите заполучить письма уже сегодня?

— Хорошо бы!..

— Ну что ж, — сказал Дробиш. — Надо так надо.

— Минуточку… Скажите, ваш хозяин знает русский язык?

— Вряд ли. — Дробиш подумал. — Нет, не знает!

— Почему такая уверенность?

— У него на письменном столе переводы с русского. В основном газетные статьи — перевод и тут же справка: такая-то газета, дата, город. Но самих газет нет. Значит, они ни к чему.

— Справедливо. Из каких городов газеты?

— Я запомнил: Москва, Баку, Грозный…

— О чем статьи? Нефть?

— Да, нефть. Но есть и на другие темы.

На улице послышался шум. Кузьмич и Дробиш приблизились к окну. По всей ширине мостовой двигались барабанщики — полсотни мальчиков и девочек в шортах и блузах хаки и таких же пилотках, с барабанами на ремнях через плечо. Два парня постарше несли транспарант:

У других парней были знамена со свастикой и портреты Гитлера. За ними маршировала основная масса юнцов в форме гитлерюгенд. Барабаны гремели. Шедшие по бокам процессии командиры выкрикивали первые слова лозунгов, а колонна скандировала окончание.

На тротуарах было мало прохожих. Все они останавливались и, как заведенные, вскидывали руки к портретам Гитлера.

— Вот как выдрессировали, — угрюмо сказал Дробиш. — Быстро приучили стадо к повиновению!.. «Любуюсь» такими и думаю: а что будет дальше?

Он обернулся, поглядел в глаза Кузьмичу.

— На этот вопрос вы даете ответ своей работой, — сказал Кузьмич. — Если боретесь против нацизма, значит, верите в возможность его поражения. Разве не так?

— Верю, что Германию не оставят в беде. Это и придает нам силы. — Дробиш твердо повторил: — Да, не оставят. А если так, то и мы не должны сидеть сложа руки. Ибо сказано: Бог тому помогает, кто сам себе помогает.

Он готов был рассмеяться, но перехватил взгляд Кузьмича, брошенный на часы, сгреб со стола свою шляпу.

— К десяти часам вечера управитесь? — спросил Кузьмич.

— Постараюсь. Встретимся здесь?

— Лучше в другом месте… Скажем, возле вашего замка. На южной дороге в двух километрах от него есть заброшенный домик.

— Сторожка в буковой роще?

— Да, сторожка, так будет точнее.

— Выходит, вы там бывали? — удивленно пробормотал Дробиш.

Кузьмич обнял его за плечи, повел к двери.

— От десяти до одиннадцати возле сторожки я буду возиться с автомобилем — менять свечу.

— Понял.

— Если не сможете прийти, завтра свяжитесь с Эссеном. Он отыщет меня.

Дробиш появился в начале двенадцатого, когда Кузьмич, решив, что пора возвращаться, закончил «ремонт» автомобиля — ввернул на место свечу и опустил капот двигателя.

— Неудача, — сказал Дробиш, сев в автомобиль. — И я сам во всем виноват. Вел себя как последний дурак. Понимаете, достал пачку писем из сейфа, стал просматривать. Читал, глупец, вместо того чтобы действовать камерой. Уж очень хотелось отыскать те, о которых вы упоминали…

— Письма кузины?

— И ведь нашел! Там три таких письма… Быстро просмотрел их, приготовил фотоаппарат. И — неудача. Сперва появился хозяйский сын, проторчал часа полтора в кабинете отца. А теперь к нему пожаловали гости…

— Что было в письмах?

— Они короткие. На мой взгляд, ничего особенного:

«Мы с мужем здоровы, живем хорошо; как вы поживаете, тетя, здоров ли мой кузен?..»

— Тетя, сказали вы?

— Я забыл!.. Письма адресованы женщине. Я знаю ее. Это старуха, родная тетка Теодора Тилле. Живет в Бабельсберге. Кажется, Хорст Вессельштрассе, сорок два.

— Имя, пожалуйста!

— Аннели Шеель.

— А имя этой… кузины?

— Эрика Хоссбах. Теперь адрес. — Дробиш наморщил лоб и не без труда выговорил: — СССР, Баку, Телефонная улица, тридцать два.

— Очень хорошо. Еще вопрос: упоминается ли в письмах имя вашего хозяина?

— Мне кажется, нет… Нет, не упоминается. «Кузен», и все.

— Так… Говорите, письма короткие?

— Да. Каждое — страница и то неполная: десять — пятнадцать строк.

— Понимаю… Товарищ Кони, раньше я думал, будет достаточно, если вы сфотографируете их. Теперь вижу, что должен посмотреть сами письма.