Габриель Конрой - Гарт Фрэнсис Брет (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗

Гэбриель прибыл в контору Максуэлла к моменту, когда хозяин конторы и Артур Пуанзет, вконец умаявшись и потеряв последнюю надежду чего-либо добиться, закончили допрос А Фе. Адвокатам нужно было доказать, что в момент убийства на холме Конроя Гэбриеля там не было; для этого им требовался второй свидетель, чтобы подтвердить на суде длиннейший рассказ А Фе. К несчастью, А Фе за все время, что он искал Гэбриеля и возвращался назад, не встретил ни единого человека белой расы. К тому же А Фе, как казалось адвокатам, путался в деталях. Даже если бы его удалось вызвать в суд как свидетеля, большого толку от него все равно не было бы. В довершение всего он вдруг насупился и помрачнел.

— К сожалению, мы ничего не добились от вашего друга А Фе, — сказал Артур, пожимая Гэбриелю руку. — Может быть, вам удастся оживить его память; впрочем, сомневаюсь.

Гэбриель внимательно поглядел на китайца; он был последним, кто разговаривал с его пропавшей женой. А Фе бросил на Гэбриеля ответный взор; лицо его решительно ничего не выражало, если не считать легчайшего, чуть приметного изумления, какое можно наблюдать в глазах новорожденного младенца. Этот феномен, вызвавший у Гэбриеля в памяти ребеночка миссис Уэлч, как видно, заинтересовал его. Впрочем, на несколько беглых и неопределенных вопросов, которые он задал, А Фе дал столь же неопределенные ответы. Артур поднялся, теряя последнее терпение. Юрист Максуэлл смахнул улыбку с лица. Беседа была закончена.

Артур и Максуэлл друг за другом спустились по узкой лесенке. Гэбриель уже собрался было последовать за ними и увести с собой А Фе, но в этот момент, оглянувшись, вдруг увидел, как по лицу китайца, словно мгновенная судорога, прошло выражение вполне осмысленного интереса к окружающему. Почти с непостижимой, устрашающей ловкостью А Фе разом подмигнул Гэбриелю обоими глазами, закивал головой и так громко защелкал пальцами правой руки, словно вывернул их все из суставов для этой надобности. Гэбриель глядел на него, открыв рот от изумления.

— Все в полядке! — сказал А Фе, не сводя глаз с Гэбриеля.

— Что в порядке? — спросил Гэбриель.

— Все в полядке! Понимай? Она говоли: «Все в полядке».

— Кто она? — спросил в сильной тревоге Гэбриель.

— Твой суплюга. Понимай? Миси Конлой! Тебя люби холосо. Понимай? И мой тебя люби холосо! Понимай? Миси Конлой говоли: «Все в полядке!» Твоя шалифа знай?

— Что еще за шалифа? — спросил Гэбриель.

— Шалиф! Плеступник сильно вешай!

— Ты хочешь сказать, шериф? — степенно поправил его Гэбриель.

— Угу! Шалиф! Шалиф знай! Плеступник вешай! Ух, сильно вешай! Тебя не вешай! Нет! Понимай? Она говоли: «Тебя не вешай».

— Понимаю, — задумчиво сказал Гэбриель.

— Она говоли, — продолжал А Фе все с той же непостижимой быстротой речи, — ты много болтай. Она говоли: я много болтай. Она говоли: Максуэлл много болтай. Все много болтай. Она говоли, не надо много болтай. Она говоли, мало болтай. Она говоли, лот заклой. Понимай? Она говоли: после болтай, и все в полядке. Понимай?

— А где же она? Где ее найти? — спросил Гэбриель.

А Фе вернулся к прежней каменной бесстрастности. Простой вопрос Гэбриеля — словно он провел влажной губкой по исписанной грифельной доске — стер с лица китайца даже малейшие следы только что игравшей на нем мысли. Поглядев в глаза собеседнику недвижным отсутствующим взглядом, он принялся тянуть вниз свои длинные рукава, пока не прикрыл ими пальцы с покрытыми лаком ногтями, после чего, скрестив руки на восточный манер, покорно застыл в ожидании, пока Гэбриель опомнится и придет в себя.

— Послушай, — сказал Гэбриель как можно более убедительно. — Тебе это все равно, а мне ты окажешь огромную услугу, если только ты скажешь, где найти Жюли, то есть миссис Конрой. Я знаю, ты поклоняешься кумирам из камня и дерева и христианское милосердие тебе чуждо. Но я взываю к тебе как брат к брату — истые люди везде братья, каков бы ни был цвет их кожи, — и говорю: открой мне, где эта женщина, моя жена, соединенная со мной таинством брака. Взываю к тебе, как с собрату-язычнику, и говорю: вообрази, что она мой кумир, и открой мне, где она!

На лице китайца заиграла задумчиво-грустная простодушная улыбка, как если бы он внимал доносящейся откуда-то издалека непонятной ему мелодии. Потом он сказал ласково и доброжелательно, но уходя в сторону от темы разговора:

— Мой твоя не понимай, амеликанец! Мой лубаска стилай! Двенадцать лубаска — полтола доллала!

День начала процесса был выдающимся днем в жизни Гнилой Лощины. Задолго до десяти часов не только зал суда, но даже и коридоры заново отремонтированного судебного здания были заполнены любопытными. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что суть дела была уже всеми основательно позабыта. Волновало собравшихся другое. То, что на процесс прибыли из Сакраменто некоторые прославленные политические деятели; что обвиняемого будет защищать один из самых модных санфранцисских адвокатов, потребовавший за свое выступление не то пятьдесят, не то сто тысяч долларов; что иск потерпевшей стороны будет поддерживать знаменитый полковник Старботтл из Сискью; что прения сторон неминуемо выльются в жестокую словесную схватку, а в дальнейшем — дай-то бог! — и в смертоносную дуэль; что ожидаются скандальные разоблачения, затрагивающие некоторых лиц самого высокого ранга; вдобавок, почему-то считалось, что, поскольку полковник Старботтл южанин по происхождению, а мистер Пуанзет — северянин, в ходе их соперничества должны будут так или иначе всплыть более широкие разногласия, отражающие взаимоотношения северной и южной части страны.

Ровно в десять часов Гэбриель, сопровождаемый своим адвокатом, вступил в зал; сразу за ними следовал полковник Старботтл. Одновременно появившийся судья Бумпойнтер весьма сердечно приветствовал полковника и гораздо холоднее Артура. Во внеслужебное время судья поддерживал приятельские отношения с окружным прокурором и преотлично знал полковника Старботтла как опасного карточного партнера. Сейчас его несколько беспокоила скептическая гримаса на лице знаменитого молодого адвоката из Сан-Франциско. Артур был, конечно, достаточно умен, чтобы не выказывать перед судьей своего высокомерия; тем не менее судье Бумпойнтеру сразу пришло в голову, что для сегодняшнего заседания секретарю суда следовало, пожалуй, надеть чистую рубашку; да и сам он напрасно явился без воротничка и галстука, хоть то и был привычный его туалет на выездных судебных сессиях. Будущие присяжные тоже посматривали недружелюбно на элегантного молодого адвоката; между собой они уже окрестили его «франтиком». Приметив это обстоятельство, судья приободрился к окинул суровым взглядом сперва присяжных, а потом и Артура.