Габриель Конрой - Гарт Фрэнсис Брет (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
Полковник Старботтл заявил, что покажет суду, как, выдав себя за Грейс Конрой, исчезнувшую сестру подсудимого, и присвоив ее имя, миссис Конрой (тогда еще госпожа Деварджес) обратилась к доверчивому, ничего не подозревавшему Рамиресу с просьбой помочь ей утвердиться в законных правах на землю, коей владел в то время подсудимый (выкравший ее, как известно, у своей сестры). Он расскажет, как Рамирес, веривший всем россказням госпожи Деварджес, помогал ей с готовностью открытой щедрой натуры, пока брак ее с Гэбриелем Конроем не показал ему всю глубину ее предательства. Полковник Старботтл воздержится от оценки этого брака. Уважаемые присяжные не нуждаются в его разъяснениях. Они достаточно проницательны, чтобы самим понять, что это был заключенный под эгидой святейшего из таинств гнусный союз двух сообщников против злосчастного Рамиреса. Если кто правил на том свадебном пиру, то уже скорей… гм… Меркурий, нежели… гм… Гименей, и союз тот был заключен для мошенничества и смертоубийства. Едва уверившись, что добыча у них в руках, они решили избавиться от свидетеля своих преступных деяний; орудием убийства стал супруг. И как же свершил он свое черное дело? Вызвал свою жертву на честный бой при свидетелях? Или, быть может, прикинувшись оскорбленным, ревнующим мужем, послал сопернику формальный вызов? О нет, джентльмены! Бросьте взгляд на великана-убийцу, поставьте мысленно рядом с ним хрупкого, изящного юношу, павшего от его руки, и вы без слов поймете, сколь чудовищным было свершенное преступление.
После речи полковника обвинение вызвало своих свидетелей и представило суду факты, окрашенные более или менее пристрастно, в зависимости от личных симпатий каждого из свидетелей и от его умения разобраться в том, что он видит, а также и от того, предпочитает ли свидетель излагать фактические обстоятельства дела или же свои размышления о них. Когда слепые сообщили, что они увидели, а безногие рассказали, как они бегали, обвинение отпраздновало свою первую победу.
Свидетельскими показаниями было установлено, во-первых, что убитый скончался от ножевого ранения; во-вторых, что у Гэбриеля была ссора с Рамиресом и что Гэбриеля видели на холме за несколько часов до убийства; в-третьих, что немедленно после убийства Гэбриель бежал из Гнилой Лощины, как и его жена, поныне неразысканная; наконец, в-четвертых, что Гэбриель имел достаточный повод, чтобы совершить вменяемое ему преступление.
Правда, многое в этих показаниях было оспорено защитой при перекрестном допросе свидетелей. Так, например, когда хирурга, производившего судебное вскрытие и признавшего, что Рамирес был болен чахоткой, спросили, не мог ли мексиканец скончаться в ту самую ночь попросту от легочного кровоизлияния, он не сумел ответить ни да, ни нет. Свидетель, утверждавший, что он лично видел, как Гэбриель тащил Рамиреса за шиворот, не решился под присягой подтвердить, что дело именно так, как ему показалось, а не наоборот; что касается инкриминируемого миссис Конрой самозванства, то это, в конце концов, были всего лишь слухи.
Тем не менее пари в публике заключались за Старботтла и против Пуанзета. То была обычная форма, в которой Гнилая Лощина оценивала фактическое положение вещей.
Когда закончился допрос свидетелей, поднялся Пуанзет и потребовал немедленного освобождения подсудимого из-под стражи, поскольку, во-первых, обвинение не сумело доказать связь Конроя с Рамиресом или хотя бы их знакомство в период, предшествующий убийству, и, во-вторых, обвинение не представило доказательств сообщничества Конроя с действительным убийцей, против которого, собственно говоря, и были направлены все свидетельства и аргументация прокурора.
Суд отклоняет требование защиты. Громкий вздох облегчения, в зале и на скамье присяжных. Экая наглость, право! Из-за какой-то там юридической закорючки их, законопослушных граждан Гнилой Лощины, чуть не лишили полагающегося им развлечения! Когда Артур встал, чтобы говорить, он сразу почувствовал, что весь зал ненавидит его, как ненавидят человека, пытающегося сплутовать в честном соревновании.
Сколь ни странно, но враждебность аудитории словно подстегнула Артура, пробудила в нем лишь еле тлевший до того боевой дух. Оценив общую ситуацию и настроение слушателей, он решил, что выступит сейчас как сторонник полковника Старботтла.
Если в чем он, Пуанзет, расходится с уважаемым коллегой, то лишь в оценке настоящего дела как исключительного или своеобычного. Напротив, в системе нашего насколько неорганизованного калифорнийского правосудия это весьма банальное, я бы сказал даже, пребанальнейшее дело. Поистине своеобычно во всем деле лишь то, что наш уважаемый и красноречивый коллега почему-то вообразил, будто обвиняет подсудимого, хотя выступил на самом деле в его защиту. Учитывая это обстоятельство, он, Пуанзет, не станет сейчас касаться отдельных промахов, допущенных обвинением, и тех противоречий, в которых запутался полковник Старботтл. Неудивительно! Столь свойственное полковнику чувство справедливости столкнулось с ошибочными исходными посылками его речи. Впрочем, он, Пуанзет, позволит себе сейчас устранить эти прискорбные противоречия. Он готов принять остроумную гипотезу обвинения, что подлинным убийцей Рамиреса следует считать или миссис Конрой (кстати сказать, совсем не упомянутую в обвинительном заключении), или иное, третье лицо. Но тогда почему же мы судим Гэбриеля Конроя, как связать одно с другим?! Нельзя не подчеркнуть весьма слабую обоснованность обвинения. Чтобы не тратить времени, он сейчас вызовет к свидетельскому столу самого обвиняемого; он просит присяжных заседателей обратить особое внимание на то, что этот человек, вопреки всем существующим законам, — как божеским, так и человеческим, — вторично вынужден бороться за жизнь в том самом здании, в котором лишь несколько дней назад толь ко чудом спасся от гибели.
Да, он вызовет в качестве свидетеля самого Гэбриеля Конроя!
Заявление защитника вызвало сенсацию. Гэбриель неторопливо распрямился во весь свой могучий рост, после чего степенно направился к свидетельскому столу. Встреченный отчасти укоризненными, отчасти насмешливыми взглядами окружающих, он слегка порозовел от волнения; те, близ кого он проходил, пробираясь в толпе, утверждали позднее, что он тяжело дышал. Добравшись до свидетельского стола, Гэбриель несколько приободрился и направил рассеянный взор на полковника Старботтла. Секретарь суда торопливо прочитал слова присяги. Гэбриель сел на свое место.
