Воскрешение из мертвых (илл. Л. Гольдберга) 1974г. - Томан Николай Владимирович (электронные книги без регистрации TXT) 📗
16
От завидного спокойствия и оптимизма профессора Кречетова теперь не остается и следа. На людях, правда, он еще кое-как держится, но дома, наедине с самим собой, «растормаживается» окончательно. А это значит, что он уже не сдерживает тяжких вздохов, раздраженно комкает бумагу, швыряет ее на пол и ходит по комнате так быстро, что это становится похожим на попытку сбежать от самого себя. При этом он еще и приговаривает в свой адрес:
— Ай-яй-яй, профессор Кречетов, почтенный доктор физико-математических наук, что же это вы так распускаетесь? Не знаете разве пагубного влияния отрицательных эмоций на нервную систему? Постеснялись хотя бы своего двойника…
Он стоит теперь перед зеркалом, с неприязнью всматриваясь в свое отражение.
— Хорошо еще, что зеркала способны лишь к геометрической симметрии. А если бы этот двойник из зеркального антимира болтал и ругался бы так же, как и вы, а может быть, еще и плевался бы оттуда?
Эта неожиданная мысль веселит профессора, и он начинает смеяться, представив себе свое плюющееся отражение.
— И вообще любопытно, что говорило бы оно, это потустороннее существо? По законам зеркального отражения, его слова должны были бы иметь перевернутой не только фонетику, но и смысл… Хватит паясничать, однако! Марш к столу!
И он идет к своему письменному столу, понуро сгорбив плечи. Сколько раз уже перечеркивал он написанное, комкал и бросал на пол страницы, вырванные из блокнота! Институт физики Земли предоставил ему на сей раз все необходимое, большего у них уже просто нет, а нуж ных результатов все не получается. В чем же ошибка? Считал ведь и сам и на электронной машине…
— Ни к черту не годятся мои попытки математического описания этих явлений!- раздраженно восклицает он и решительно встает из-за стола.- Математикой ничего пока не докажешь этому упрямцу Иванову… А что, если увеличить импульс нейтринного генератора? Хотя бы на один порядок… Чтобы не десять в пятнадцатой степени нейтрино пролетало за одну секунду через каждый квадратный сантиметр пространства, а десять в шестнадцатой степени!…
И снова страницу за страницей покрывает он формулами, пестрящими птичками греческой буквы — символом нейтрино. После нескольких часов работы начинает, кажется, что-то получаться. Можно, значит, попытаться сделать такое предложение Иванову. Он, конечно, пересчитает все сам, но профессор Кречетов теперь уже почти не сомневается, что результат у него не будет иным.
Жаль, что сегодня воскресенье — нужно было бы позвонить ему сейчас же. Но ничего не поделаешь, придется потерпеть до завтра. И он заказывает телефонный разговор с академиком на десять утра.
Академик Иванов приветствует его бодрым голосом:
— Рад слышать вас, дорогой Леонид Александрович! Хотелось бы и увидеть. Когда же вы собираетесь к нам? Как ваши расчеты? Не закончили еще? Ну, так отдохнете тут у нас, а потом со свежими силами… Нужно торопиться? А вот этого-то, дорогой вы мой, я положительно не понимаю. И если хотите знать — не одобряю. Не мне вам напоминать, сколь сложна задача. Я экспериментатор, а вы теоретик, и вам это должно быть виднее. И если бы я мог хоть чем-нибудь… Что?… Могу помочь новым экспериментом?… Не понимаю вас что-то…
— Эксперимент должен быть все тем же,- поясняет профессор Кречетов.- Просто необходимо, чтобы он был абсолютно тем же. Нужно только увеличить импульс хотя бы на один порядок…
— «Хотя бы»!-несдержанно перебивает его академик.- В повышении импульса мы и сами заинтересованы, но вы же знаете, каковы трудности… Ах, вы уже сделали приблизительный расчет? Ну что ж, присылайте тогда ваш расчет, а мы посмотрим… Подсчитаем тут на наших не столь, конечно, совершенных машинах.
Потом, помолчав немного, спрашивает:
— Ну-с, а что это даст нам? Усилит взаимодействие нейтрино с веществом детектора? Это, конечно, само собой. Ну, а чем поможет доказательству вашей гипотезы;?
— Если сейсмические явления по времени и продолжительности снова совпадут с периодами нейтринного зондажа, а интенсивность их…
— Так, так! Понимаю вас. Да, пожалуй, это действительно может подтвердить вашу догадку. Даже если колебания земной коры возрастут всего на какую-то долю балла. Нужное конечно, попробовать, но вы ведь знаете, что главная наша задача…
— Да, я знаю это, Дмитрий Сергеевич, однако мои опасения заслуживают нового эксперимента. Может ведь случиться, что разгадка тайны ядра нашей планеты будет равносильна глобальной катастрофе.
— Ну, ну, дорогой мой Леонид Александрович,- добродушно посмеивается академик,- вы слишком уж мрачно настроены. Вам нужно на свежий морской воздух. Приезжайте-ка к нам поскорее. Погода стоит замечательная!
— Спасибо, Дмитрий Сергеевич, я уже и сам подумываю об этом.
17
— Алеша дома?-спрашивает Анну Павловну Василий Васильевич, вернувшись с работы.
— Кончилась наконец их конференция по научной фантастике,- облегченно вздыхает Анна Павловна.- Весь день сегодня дома.
Василий Васильевич надевает свой любимый халат, берет трубку и идет к сыну.
Алексей лежит на диване и читает книгу.
— А, мистер Шерлок Холмс!-улыбается он отцу.- Давненько мы с тобой не виделись. Садись, пожалуйста. Ну, как дела у профессора Кречетова? Все еще интересуются им подозрительные личности?
— Наоборот, похоже, что все успокоилось. Даже товарищ из госбезопасности больше не появляется.
— Ужинать вы будете? — слышится из кухни голос Анны Павловны.
— Мы сейчас, Аня,- отзывается ей Василий Васильевич.
— Ас профессором Кречетовым ты все еще не можешь меня познакомить? — спрашивает его Алексей.
— Подожди еще немного. Профессор очень занят.
— Долго вы будете собираться? Все остынет! — раздается теперь уже раздраженный голос Анны Павловны.
— Ну, пойдем,- берет сына под руку Василий Васильевич,- мама начинает сердиться. Да, кстати, ты знаешь, что эта девушка Варя, которая живет в доме напротив, родная племянница профессора Кречетова?
— Так этот пьяница подполковник его брат, значит? — морщась, как от физической боли, спрашивает Анна Павловна.
— Ну какой же он пьяница, Аня? — возражает супруге Василий Васильевич.- Выпивает иногда, это верно, но не без причины. Профессор Кречетов рассказал мне, что на фронте он был подлинным героем, а потом у него были какие-то неприятности, и он вынужден был уйти в отставку. И новое тяжелое испытание — смерть жены. Вот он и стал искать утешение в водке. Так что ты его не осуждай. А Варе следовало бы посочувствовать — наверное, нелегко ей с ним…
18
Глава корпорации подпольных бизнесменов Корнелий Телушкин никогда еще, кажется, не смотрел так мрачно на своего младшего партнера Вадима Маврина.
— К Вариному дяде все еще, значит, никаких подступов? — суровым голосом спрашивает он.
— А какие могут быть подступы? — вздыхает Вадим.- Сам же ты меня в школу взрослых силком загнал, хотя Варя и считает это своей заслугой. Бывать у нее стал я теперь гораздо реже и с дядей ее почти не встречаюсь. Для более частых встреч с ним нужно было бы устроиться в его институт хотя бы младшим научным сотрудником…
— Кончай острить! — хмурится Корнелий.- Больно остроумным стал. Учиться ему не нравится! А доллары огребать нравится? Добрый заокеанский дядюшка платит их нам недаром. Его доллары нужно отрабатывать. И как следует.
— Я бы и рад, но как?…
— Разве я тебя не инструктировал?
— Но ведь Варин дядя давно уже не был у нее. А к нему она ходит без меня.
— Ты бы попросился.
— Уже просился — не берет. Говорит, что могу ее скомпрометировать.
— И она права. Ну, о чем бы ты говорил там с профессором физики? О погоде или о футболе?
— Я пробую читать научно-популярные книги по физике…
— И надеешься с этими жалкими познаниями выведать у профессора Кречетова его научные секреты? — презрительно фыркает Корнелий.- Не смеши меня, пожалуйста, и выбрось все это из головы. Твоя задача — проникнуть в дом профессора. А путь туда для тебя только один — через Варю. Проводи побольше времени с нею. Какие у тебя планы на июль?
