Пещера Лейхтвейса. Том первый - Редер В. (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— По-моему, — сказал Рорбек, — мы должны завтра утром под тем или иным предлогом уехать отсюда. Мне что-то не по себе в этом замке. Возможно, что старый граф на самом деле благоволит к нам, но ведь он принимает нас за актеров, и гостеприимство он нам оказывает во имя искусства. Как только он узнает, что ошибся, что мы не смыслим ничего в театральном искусстве, его приветливость превратится в презрение и ненависть, так как он сочтет нас обманщиками.
Бруно высказался в том же смысле, присоединяясь к мнению Рорбека.
Однако Лейхтвейс разубедил их обоих.
— Мы обязательно должны остаться на несколько дней в замке, — сказал он, — весьма возможно, что в Висбадене обратили внимание на наше исчезновение и что за нами уже послана погоня. А если нас преследуют, то здесь в замке мы находимся в полной безопасности. Что касается представления, то нам волей-неволей придется как-нибудь примириться с необходимостью исполнить желание графа. Лично я как-то раз уже участвовал в любительском спектакле, а Лора, будучи фрейлиной при дворе в Бибрихе, тоже не раз уже играла на сцене. Зигрист и Елизавета, вероятно, тоже имеют некоторое представление об этом деле, а что касается остальных, то вам придется взять на себя исполнение хотя бы маленьких ролей. Впрочем, я еще и по другим причинам хочу остаться на несколько дней в замке. Вы слышали, что здесь не все обстоит благополучно. Граф любил свою дочь, красавицу Ядвигу, пока какая-то посторонняя авантюристка не ухитрилась заслужить его доверие. Ее прозвали Красной мамзелью, и она всячески старается уничтожить молодую девушку. Я клялся раз и навсегда заступаться за угнетенную невинность, и если здесь мне представится случай действовать в этом направлении, то я, не задумываясь, сделаю это.
Разбойники хорошо знали своего атамана и потому поняли, что спорить совершенно бесполезно, так как Лейхтвейс неуклонно исполнял раз задуманное им дело. Они пожелали ему покойной ночи и ушли к себе.
Но Лейхтвейс не думал ложиться спать. Он крепко и нежно поцеловал Лору и сказал:
— Я лично еще не лягу, а произведу подробный осмотр всего замка. Нам не мешает хорошо ознакомиться с местом, где мы находимся. Возможно, что в ближайшие дни нам придется бежать отсюда, и если мы тогда не будем осведомлены относительно расположения помещений, то мы погибли.
— Если так, то иди с Богом, милый, — ответила Лора, уверенная в том, что Лейхтвейс всегда поступает правильно, — но будь осторожен и не подвергай себя без нужды опасности. Нечего мне просить тебя, чтобы ты не трогал собственности графа — я знаю, что ты этого не сделаешь.
— Конечно, нет, — сказал Лейхтвейс, крепко обнимая свою жену, — я никогда не унижусь настолько, чтобы присвоить себе собственность того, кто оказал мне столь щедрое гостеприимство. Напротив, я готов сам стать на его защиту, если это понадобится.
Затем Лейхтвейс вооружился пистолетом, кинжалом и связкой ключей, взял с собой на всякий случай веревку и вышел из комнаты.
В больших помещениях замка, в коридорах и на лестницах стояла глубокая тишина. Никто не попадался ему навстречу; прислуга давно уже спала, да и сам граф, по-видимому, уже лег. Лишь ветер изредка врывался в открытые окна и уныло завывал. Лейхтвейс осторожно открыл дверь столовой. Там все еще стояло в том положении, как во время ужина, но лампы были погашены и в комнате было совершенно темно; лишь изредка проникал сюда свет луны.
Из столовой Лейхтвейс прошел в следующую комнату. Там он увидел, что через одну из дверей — из-за портьер — падает свет, по-видимому, от лампы в соседнем помещении. Тихими шагами Лейхтвейс добрался до двери, раздвинул портьеру и заглянул в комнату. По-видимому, это была спальня графа. Там в это время находилось два лица. Старый граф Шенейх, закутавшись в халат, сидел в большом кожаном кресле, а рядом с ним стояла какая-то женщина. Лица ее Лейхтвейс не видел, так как она стояла спиной к двери. Но по фигуре ее было сразу видно, что она — красавица. Она, видимо, была уже не первой молодости, того именно возраста, когда женщины бывают всего опаснее. Пышные, золотисто-рыжие волосы толстыми косами были собраны у нее на голове.
Но когда Лейхтвейс услышал то, что она говорила графу, то он забыл о ее красоте и преисполнился негодованием.
— Да, добрейший граф, — произнесла рыжеволосая женщина, садясь у ног графа на скамеечку, спиной к Лейхтвейсу, — если вы хотите заслужить прощения, то должны всеми доступными вам средствами убедить вашу дочь Ядвигу поступить в монастырь Серого ордена на острове Рейна. Вы тяжко согрешили и не сумеете дать ответа Господу Богу в ваших грехах, если ваша дочь не возьмет на себя решение молиться за вас. Если бы я была вашей дочерью и если бы мне был известен ваш поступок, то я, ни минуты не задумываясь, пошла бы в монастырь. Но ведь Ядвига упряма, своенравна и скрытна, она жаждет развлечений и веселья. Ее невинные глаза обманчивы, и добровольно она никогда не принесет вам этой жертвы.
— Неужели я должен принудить свою дочь, — тяжело вздохнул граф, — и заставить ее поступить в монастырь? Друг мой, я знаю, что вы печетесь о моем благе, но нельзя же требовать от меня навсегда расстаться с Ядвигой. У меня сердце разрывается на части от одной мысли об этом.
— Но ведь это необходимо! — воскликнула рыжая женщина. — Спросите у вашего священника, и он вам скажет то же самое; из исповеди он знает ваши тайны, и содеянное вами зло ему известно.
Седовласый граф молитвенно сложил руки и глухо проговорил:
— Да, я согрешил. Я был легкомыслен и поддался женским чарам. Но это Господь простил бы мне, ибо Он Сам дал людям сердце, чтобы любить. Но ведь я оттолкнул от себя на произвол судьбы ту, которая доверчиво отдалась мне, я бросил своего ребенка — вот этот грех не дает мне покоя ни днем, ни ночью.
— Расскажите мне еще раз всю историю, — сказала рыжая женщина, — до сих пор вы говорили со мной об этом лишь в общих чертах, а мне хотелось бы знать все подробности. Быть может, я найду те или иные смягчающие обстоятельства.
Старый граф в тяжелом раздумье склонил голову на грудь и тяжело вздохнул. По-видимому, ему было нелегко говорить о неприятном ему деле. Но рыжая женщина имела, казалось, большое влияние на старика. Она резко произнесла:
— Говорите.
И старик усталым голосом начал свое повествование.
Глава 46
БЕЗ РОДУ, БЕЗ ПЛЕМЕНИ
— Я был единственным сыном у своих родителей, единственным наследником графов Шенейх. Вполне понятно, что мои родители начали рано думать о моей женитьбе. Они искали мне невесту в лучших и знатнейших семьях, но нигде не нашли достаточно благородной и красивой девушки, достойной чести сделаться хозяйкой в этом замке. Я лично мало беспокоился о браке, так как, в сущности, мне вовсе не хотелось связывать себя брачными узами. Издавна я интересовался науками и искусством и считал более приятным и полезным сидеть у себя в комнате за книгами, чем тратить дорогое время на ухаживание за девушками или на попойки с товарищами. Вот почему я в душе был рад тому, что моим родителям никак не удавалось найти для меня достойную подругу жизни. Но зато я был неприятно поражен, когда в один прекрасный день мой отец заявил мне, что он нашел для меня невесту. Она была родом из знатной семьи и приехала из Вены погостить при дворе герцога Нассауского. Все восхищались ее красотой и добродетелью. Звали ее Магдалина фон Кинринг. Она была очень богата, но этим отец, конечно, не руководствовался, так как мы сами были довольно богаты. Он приказал мне готовиться к поездке в Вену, в сопровождении большой свиты, чтобы достойным образом представиться моей будущей невесте.
Я пытался по мере возможности отсрочить эту поездку, но в конце концов пришлось подчиниться требованию родителей и собраться в путь. Таким образом, в один прекрасный день я уехал в Вену в сопровождении домашнего духовника, моего воспитателя и большой свиты слуг.
Дороги тогда были плохие, и мы подвигались вперед очень медленно. Проехав Саксонию и миновав Дрезден, мы собирались перейти чешскую границу.
