Черная пасть - Бальбуров Африкан Андреевич (читать книги бесплатно полностью txt) 📗
Да, сделано все, чтобы спасти и в целости вывезти драгоценные ящики. Золото было лишь прикрытием. Добраться бы теперь до Верхнеудинска!..
Самойлов и Джекобс с офицерами подошли шагов на десять к каменному завалу. Джекобс с белым флагом и Самойлов, доставший для такого случая свой элегантный стэк, вышли на шаг вперед. И тут Самойлов вздрогнул, а потом еле заглушил готовый вырваться неудержимый смех: рядом с русским мужиком, судя по всему, командиром партизан, стоял Бадма Галанов!
— Именем революции! — подобравшись и подняв голову, выкрикнул мужик. — Предлагаю енто самое золото, что с Черной Пасти, отдать. Его у вас пять с половиной пудов.
«Какое торжественное начало, — внутренне усмехнулся Самойлов, — и какое обыденное, крестьянское продолжение: «енто самое».
— С кем имею честь? — перевел Самойлов вопрос Джекобса.
Майор задал этот свой вопрос с таким видом, что можно было подумать: не он, а этот мужик в папахе, перевязанной наискосок красной лентой, держит в руках белый флаг.
— С вами вступает в переговоры майор морской пехоты Северо-Американских Соединенных Штатов Уильям Джекобс!
Здесь последовала пауза — ее Самойлов ожидал: не мог же майор Джекобс неторжественно произнести название своего государства даже с белым флагом в руках! «Суета сует!» — подумалось Самойлову, употреблявшему все силы, чтобы справиться с распиравшим его смехом.
— С вами вступает в переговоры майор морской пехоты Северо-Американских Соединенных Штатов Уильям Джекобс! — повторил Джекобс, получив ответ, что перед ним командир партизанского отряда Иннокентий Бутырин. — Известно ли вам, что отряд под моим командованием действует по приказу правительства САСШ в соответствии с просьбой Международного Красного Креста?
Пока Самойлов переводил, Джекобс, подняв сколько мог голову, даже слегка откинув ее, передал белый флаг стоявшему сзади офицеру.
— Известно ли мистеру Бутырину, что за моей спиной — целый корпус морской пехоты под командованием генерала Грэвса и что любое насилие, примененное по отношению к моему отряду, будет иметь самые нежелательные последствия для местных красных властей?
Иннокентий Бутырин снова наклонился к Бадме Галанову, и тот что-то долго говорил на ухо все то время, пока Самойлов переводил вопросы-тирады Джекобса.
— Передай командиру мериканов, — сурово проговорил Бутырин, — что ему угрожать нам не след. Пусть он знает: за нашей спиной — вся Расея, Пятая Красная Армия во главе с товарищем Уборевичем! Вот бумага от товарища Уборевича:
«На всей территории бывшей Российской империи, а ныне Российской Советской Федеративной Республики заботы о военнопленных, раненых и пострадавших от военных действий лицах гражданского населения входят в компетенцию исключительно органов Советов Рабочих и Крестьянских депутатов, осуществляющих государственную власть в результате Великой Социалистической Революции. Советское Правительство ни в какие переговоры с Международным Красным Крестом не вступало относительно его деятельности на территориях временно занятых войсками контрреволюционных сил и интервентов, а потому не обязано оплачивать какие-либо расходы этого уважаемого общества. На основании вышеизложенного, командование Пятой Рабоче-крестьянской Красной Армии, действующее по уполномочию Советского Правительства, предлагает красному партизанскому отряду, оперирующему в пределах Баргузинского уезда Иркутской губернии, золото, незаконно изъятое на прииске Черная Пасть подразделением американского экспедиционного корпуса якобы для нужд Международного Красного Креста, конфисковать и под надлежащей охраной переправить в г. Иркутск в распоряжение чинов Государственного банка РСФСР».
Иннокентий Бутырин, аккуратно сложив прочитанную бумагу и положив ее за пазуху, широким жестом обвел вокруг:
— Ежели вы несогласные и задумаете драться, вам здесь хана. Вы в мешке! Вместе с золотом вот сюды сложите оружие!
Самойлов поймал себя на том, что пристально вглядывается в толстый короткий указательный палец партизанского командира, показывавший на место у себя под ногами.
— Чтобы вы могли отстреляться от каких-нибудь мелких шаек, мы согласные оставить оружие одному взводу, и можно не сдавать оружие офицерам. Все остальное — сюды!
Джекобс повернулся к Самойлову и щелкнул каблуками.
— Кажется, ничего не остается, как подчиниться? — сказал он. — Пожалуйста, переведите: подчиняемся силе, золото отдаем! Но пусть этот... джентльмен передаст бумагу. И потом — оружием одного взвода обеспечить безопасность всего отряда нельзя.
Бутырин опять нагнулся к Бадме, и тот ему что-то передал. Самойлову это показалось странным.
— Вся дорога до Верхнеудинска под нашим прицелом, — сказал Бутырин. — Никто вас не тронет. Все! Давайте золото сюды!
Джекобс отдал приказание. Солдаты принялись выполнять.
— А знаете, — обратился майор к Самойлову, — я бы многое отдал за то, чтобы всадить обойму моего кольта вот в ту физиономию, в бывшего проводника!
Самойлов увидел за каменным завалом сияющее от радостного волнения лицо Чимита. Ему показалось, что Бадма подмигнул ему, а Чимит даже приветливо махнул рукой. Но тут Самойлову пришлось широко раскрыть глаза и слегка отпрянуть от небывалого изумления. Не успел майор договорить свою фразу, как Бадма сделал шаг в сторону Джекобса и поправил маузер в деревянной кобуре, а потом на хорошем английском языке громко произнес:
— А я не дал бы вам сделать ни одного выстрела из вашего кольта. Мой маузер вышиб бы его из ваших рук!
Чимит прыснул, увидев, как от английских слов отца у всех вытянулись лица, Джекобс как-то весь согнулся, сник. Мальчик смотрел, не отрываясь, как солдаты таскали ящики с золотом — квадратные, небольшенькие, в каждую сторону не больше локтя Чимита. Но, видать, тяжелые — каждый солдат тащит один и напрягается. Смешно! Чимит даже сосчитал, сколько сложили мериканы винтовок: сто двадцать штук!
Самойлов подошел к Бадме Галанову и спросил:
— Скажите, где вы могли выучить английский?
Бадма не спеша закурил, ответил:
— В Монголии, Западном Китае.
— Как это... в Западном Китае?
— В ученых экспедициях был проводником. Дважды. Английские экспедиции-то. Пришлось выучить их язык.
Чимит видел, с каким изумлением смотрел на отца Самойлов. А Джекобс, опомнившись после того, как перевели слова Бадмы, произнес со сдавленным хрипом какие-то ругательные слова. Бадма, смеясь, перевел Иннокентию Бутырину смысл этих ругательств: «Неужели эта каналья понимал все, о чем мы говорили?» Потом Бадма помахал рукой Самойлову и крикнул по-английски:
— Прощайте! Желаю вам всего хорошего, а потому — не попадайтесь нам поперек дороги!
Партизаны с хохотом уходили из Ущелья Согжоев. Конечно, не все понимали, над чем и почему смеются, но все равно от души и изо всех сил поддерживали этот хохот, так славно снимавший напряжение. Бывает же ведь, что люди, нахохотавшись, уже потом с удивлением узнают, над чем смеялись!..
Едва партизаны отошли от американцев, как Бутырин подозвал Бадму и сказал:
— Ты с сыном оставайся, догляди, как они выбираться будут. Бери с десяток бойцов да последи, поприкрывай их сзади, чтобы какие бандиты не напали. Ну, покедова!
К американцам подбирались густыми зарослями тальника. Джекобс стоял, судорожно ухватив костлявыми пальцами руки подбородок. Длинный и тощий, согнувшийся, он показался Чимиту таким жалким. Недалеко, заложив руки в карманы, Самойлов внимательно наблюдал, как солдаты грузили ящики на коней.
Вдруг Чимит ткнул отца в бок. К Джекобсу подходил, непрерывно кланяясь, с жалкой улыбкой на широком грязном лице низкорослый толстый оборванец. Он шел, крича:
— Прошу вас: только выслушайте! Умоляю: только выслушайте меня!
— Это он! — жарко шепнул Чимит. — Коня у меня отбирал!
Джекобс при виде оборванца вздрогнул.
— Что этому типу надо? — резко пролаял он.
— Переводить не надо, я понимаю по-английски. Позвольте представиться: подполковник генерального штаба Российской армии Иван Арнольдович Грум-Гржмайло! Я прошу вас взять меня с собой в Северо-Американские Соединенные Штаты.
