Чекисты. Книга вторая - Беляев Владимир (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗

— Я же вам правду говорю: кто знал, что вы придете именно сегодня? Сколько лет не было никакой связи! Я думал, что вы про меня забыли совсем. Ну, а тот блокнот с шифрованными записями мне оставлять было опасно. Неровен час — обыск и полная всыпа. Или жена еще найдет. А она у меня русская, ничего не подозревает, и ей я не открылся.

— Правильно сделали, друже Буйный, — похвалил его Кравчук. — Даже самому близкому человеку нельзя доверять тайны нашей организации… Ну, где вы храните тот блокнот?

— У себя, на заводе. Есть у меня в цеховой конторке тайничок особый. Никакая холера туда не проникнет. Если хотите — я завтра…

— А сегодня? — заглядывая в глаза Фарнеге, спросил Кравчук.

— Сегодня никак нельзя. Конторка закрыта. Приду я брать ключи — сразу подозрение.

— Завтра я никак не смогу, — медленно сказал Кравчук. — Давайте тогда встретимся послезавтра, в шесть вечера на той вон скамеечке…

И он показал на скамеечку, где сидела теперь какая-то влюбленная пара…

…Всякие посетители бывали в приемной управления государственной безопасности в Ростове, но такой, как Фарнега, появился здесь впервые.

Совсем поникший, со следами большого внутреннего волнения на лице, сидел он перед полковником Туровцевым, рассказывая:

— Я признался вам во всем. Кусок жизни прожил под чужим именем. Но не сделал за это время ничего плохого. Берите. Этот мне не нужен. — И он положил на стол потрепанный паспорт.

Полковник небрежно полистал паспорт и отложил его в сторону, как давно прочитанную, хорошо знакомую книгу.

— А сейчас что мне… делать, Юрий Петрович? — осторожно спросил Фарнега. — Подождать там, пока меня заберут, — он показал на дверь, — или вы сюда вызовете?

— Зачем ждать? Когда у вас смена?

— Через два часа.

— Идите… работайте… товарищ… Гуменюк.

…Продолжая свой путь по маршруту, заданному Хмарой, не отклоняясь от него ни на шаг, Кравчук в это время уже шагал по улице Кришьяна Барона в латвийской столице. Он впервые был в Риге и теперь с интересом вглядывался в большие дома этой центральной улицы”

У дома 109 Кравчук задержался и, еще раз проверив адрес, прошел под аркой в подворотню. Квартиру восемь он нашел без труда. Обитая коленкором массивная дверь ее скрывала еще одну тайну.

Как было обусловлено, Кравчук позвонил четыре раза.

Долго не открывали, наконец раздался за дверью легкий шум, и Кравчук понял, что кто-то изнутри пристально разглядывает его в глазок. Потом звякнула цепочка, дверь тихо открылась, и Кравчук увидел высокую седую женщину, всю в черном.

— Я из Дзербене, — сказал Кравчук, снимая шляпу и кланяясь старухе. — Мне надо повидать Яниса Карловича.

Старуха пропустила Кравчука в переднюю, пропахшую нафталином и залежалой одеждой, захлопнула дверь и, вглядываясь в лицо Кравчука, спросила тихо, с латышским акцентом:

— Простите, а вы кто?

— Я двоюродный брат артистки Херты Саковской. Мы…

— Вы рижанин?

— Да, но я был в ссылке и сегодня вернулся!

— Значит, вы еще ничего не знаете?

— Янис уехал?

— Янис убит в октябре на этой же улице неизвестными лицами. — С этими словами старуха отвернулась и поднесла к глазам платок.

— Боже, какое горе!.. Простите, я не знал… Мы были так дружны.

— Я его мать. Может, вам нужно чем помочь?

— Пока, спасибо, не надо… А где похоронен Янис? Я положу цветы на его могилу…

— Пройдите, будьте любезны, в комнату, я напишу вам номер кладбищенской аллеи и начерчу место памятника, — предложила старуха…

И уже через час Кравчук, отыскав среди многочисленных прекрасных памятников удивительного рижского кладбища очень скромную могилу Яниса Карловича Ланиса, 1913 года рождения, сфотографировал ее. Теперь оставалось выяснить, что же стало причиной смерти этого опасного человека?

…И была еще одна ночь в особняке Загоруйко. Все окна снова занавесили. Теперь уже не только хозяин, Загоруйко, но и Прудько и Паначевный слушали внимательно прибывшего из далекой поездки Кравчука в маленькой столовой.

— Итак, порешили, — сказал Прудько, — сигнал — зеленая ракета. А случится что-либо непредвиденное — даете знать через “мертвый пункт”. Лейтенант будет наведываться туда ежедневно с наступлением сумерек. Только очень прошу вас, Николай Романович… Минимум жертв!

— Кому же умирать хочется? — сказал Кравчук и, обращаясь к хозяину квартиры, спросил: — Ваня, а карточка?

— Вот она! — И, достав из бумажника завернутую в конверт фотографию, Загоруйко подал ее Кравчуку.

Подполковник посмотрел на оборотную сторону карточки и сказал:

— Надеюсь, он не забыл еще ее почерк?

Тем временем Паначевный начал собирать со стола папки с оперативными, разработками, укладывая все это в портфель.

— Я сейчас говорил с латышскими товарищами, Николай Романович, — сообщил Прудько. — Вы себе представить не можете, как благодарили они нас за эту весть, кто такой Янис. Ведь родные его, чтобы замести следы его прошлого, распустили тогда слух, что это уголовное убийство. Теперь же ясно, что его убрали бывшие сообщники, либо…

— …Близкие тех, кого этот палач убивал в годы оккупации? — сказал Загоруйко.

— Возможно и такое, — согласился Прудько. — А может, зная об убийстве Яниса, те, за кордоном, по чьему приказу его убрали, нарочно дали этот адрес, чтобы проверить Дыра?

— Конечно, — сказал Кравчук.

— Теперь латышские чекисты раскопают и эту тайну, — продолжал Прудько не без удовольствия. — У них отличные традиции. Ведь в первые годы революции совсем еще молоденький чекист бывший офицер Эдуард Берзин сумел провести и обмануть таких китов английского шпионажа, как Локкарт и Рейли! Доверенное лицо самого Уинстона Черчилля, Сиднея Джордж Рейли, самая загадочная личность в тогдашней Европе — мистер С, I — Эсти, сэр Рейз, мосье Константин, господин Массино, товарищ Релинский — этот Рейли, король шпионажа, хвастался тогда своим коллегам, что он купил Берзина, что за золото купит полмира и продаст. А Эдуард Берзин, верный Ленину латыш, взял и положил полученные им от английских разведчиков миллион двести тысяч золотых рублей на особый, только немногим известный счет в Наркомфине РСФСР!

— Это здорово! А я не знал ничего об этом! — сказал Загоруйко.

— Ну, как же! — с увлечением рассказывал Прудько. — Вся мировая печать писала тогда о позорнейшем провале Интеллиджен Сервис. А в стокгольмских и берлинских газетах сообщали о клятве Локкарта. Он грозился тогда пустить в ход все связи и средства, чтобы отомстить Берзину и Петерсу и заодно и всем латышским стрелкам за то, что они так подвели английских дипломатов.

— Но почему же нет книг об этом? — спросил Паначевный.

Полковник покосился на него и сказал двусмысленно:

— Быть может, придет время, когда раскроются тайны этой и других английских провокаций против наших людей. Пока же что мертвый резидент Янис поможет нам найти живых.

— Вы думаете — их много, полковник? — спросил Загоруйко.

…Паначевный, самый молодой из чекистов, слушал полковника, и снова в более глубоком значении открывался перед ним смысл полной романтики и разума чекистской работы. И как хотелось бы ему знать столько же, как этот умудренный жизненным опытом седой полковник.

Полковник встал и, положив руку на плечо Кравчуку, похвалил его:

— Ты хорошо придумал это, Николай Романович, чтобы на время там, в Ростове, пока мы здесь не провернем все, изолировали Фарнегу.

— А что? Чем черт не шутит, — отозвался Кравчук. — Вдруг у Хмары там есть второй агент с зачепной хатой, [6] и ему станет известно, что Фарнега жив и здоров? Все валится тогда.

— Мне сегодня Юрий Петрович звонил оттуда и смеялся. Говорит: когда Фарнега узнал, что его только просят исчезнуть для всех окружающих, он заплакал. Как-никак, это очень легкое наказание за такое нарушение паспортного режима: отдохнуть две недели у Черного моря, — сказал Прудько.