Матиас Шандор - Верн Жюль Габриэль (читаемые книги читать .TXT) 📗
– Пусть так, но пока у нас осталась только чистая вода для питья! Послушай, Саркани, мне кажется, надо ещё разок попытаться выжать что-нибудь из Торонталя! Последний раз постучаться в его кассу и добыть хотя бы денег на дорогу в Сицилию через Мальту…
– А что нам делать в Сицилии?
– Это уж моя забота! Я хорошо знаю страну и могу набрать по дороге шайку мальтийцев, смелых ребят, без предрассудков, с которыми можно пуститься на любые дела. Тысяча чертей! Чем тут сидеть на мели – лучше уедем и заставим этого проклятого банкира оплатить нам дорожные расходы! Хоть ты и мало знаешь о его делах, кое-что ты знаешь, и он будет рад, если ты уберёшься подальше от Триеста!
Саркани покачал головой.
– Чёрт возьми! Дальше это не может продолжаться! Ведь этак можно подохнуть с голоду!
Он встал и сердито топнул ногой о землю, словно она была ему злой мачехой и не желала его кормить.
В эту минуту глаза его остановились на птице, тяжело летевшей за оградой кладбища. Это был голубь; он с трудом махал усталыми крыльями и постепенно опускался всё ниже к земле.
Зироне, не задумываясь над тем, к какой из ста семидесяти семи пород голубей, известных орнитологам, принадлежит эта птица, сразу решил, что она относится к разряду съедобных. Вот почему, указав на неё своему спутнику, он стал жадно следить за ней.
Голубь, по-видимому, совсем выбился из сил. Он пытался отдохнуть, присев на выступ в стене старого собора, к которому примыкала высокая, квадратная, ещё более старинная башня. Но, окончательно обессилев, он опустился ниже и сел на крышу над небольшой нишей, где стояла статуя св.Юста; вскоре его ослабевшие лапки разжались, и он соскользнул на капитель античной колонны, стоявшей между башней и фасадом собора.
Саркани по-прежнему сидел задумавшись и перестал следить за птицей, но Зироне не спускал с неё глаз. Голубь прилетел с севера. Как видно, он проделал далёкий путь, и силы его истощились. А в то же время инстинкт толкал его вперёд, к какой-то отдалённой цели; поэтому он снова взлетел, но, описав в воздухе дугу, вынужден был опуститься и скрылся в ветвях одного из деревьев кладбища.
Тут Зироне решил его поймать и осторожно пополз по траве к дереву. Вскоре он добрался до подножия толстого, узловатого ствола, по которому мог бы легко вскарабкаться на вершину. Он застыл на месте, молчаливый и неподвижный, как собака на стойке, ожидая, когда дичь взлетит на дерево и спрячется в ветвях у него над головой.
Голубь не заметил Зироне и попытался продолжать полёт, но силы вновь покинули его, и он упал на землю, в нескольких шагах от дерева.
Броситься вперёд, протянуть руку и схватить птицу было для сицилийца делом одной секунды. Он собирался тут же задушить бедняжку, но вдруг вскрикнул от удивления и вернулся к Саркани.
– Почтовый голубь, – сказал он.
– Ну что ж! Этот почтальон, видно, совершил своё последнее путешествие!
– Конечно, и тем хуже для тех, кому он нёс эту записку под крылом!
– Записку? – воскликнул Саркани. – Погоди, Зироне, погоди! Если так, дадим ему отсрочку.
И он остановил руку своего товарища, собиравшегося уже свернуть пленнику шею. Затем, взяв мешочек, который Зироне достал из-под крыла птицы, открыл его и вынул шифрованную записку.
В записке было всего восемнадцать слов, написанных в три колонки, следующим образом: зцифну исйтчу оехивр сигдкн ыуелмс иоеттж оишевк ониввп ошзяаг взааиь лнаода риевйо кзтяси тлнсго смпвси еонрам сиупвс еаднжр
Откуда была послана записка и кому она предназначалась? Об этом не говорилось ни слова. А разве можно разгадать эти восемнадцать слов, состоящих из равного количества букв, не зная шифра? Вряд ли! Для этого надо быть очень ловким отгадчиком; к тому же неизвестно, можно ли её вообще расшифровать!
Саркани был очень разочарован и в замешательстве смотрел на криптограмму, в которой ничего не понимал. Быть может, в записке содержатся важные и даже компрометирующие кого-нибудь сведения? Весьма вероятно, судя по тому, какие предосторожности были приняты, чтобы её не могли прочесть, если она попадёт в чужие руки. Уж если записку не захотели доверить ни почте, ни телеграфу, а воспользовались необыкновенным инстинктом почтового голубя, чтобы её переслать, значит речь шла о деле, которое хотели сохранить в абсолютной тайне.
– А вдруг в этой записке содержится такая тайна, которая могла бы принести нам богатство, – заметил Саркани.
– Так, значит, счастливый случай, за которым мы гонялись все утро, прилетел к вам в виде этого голубя! – воскликнул Зироне. – Чёрт возьми! А я-то чуть его не задушил! Впрочем, самое главное – захватить послание, а посланца можно с успехом сварить…
– Не спеши, Зироне, – ответил Саркани, ещё раз спасая голубю жизнь, – птица поможет нам узнать, кому послана записка, если, конечно, этот человек живёт в Триесте.
– Ну, а потом? Она не поможет тебе её прочесть!
– Нет.
– И ты не узнаешь, откуда её послали.
– Конечно. Но если мне удастся найти одного из корреспондентов, быть может, я смогу разыскать и второго. Значит, вместо того чтоб убивать эту птицу, надо помочь ей восстановить свои силы и долететь до места назначения.
– С запиской?
– Да, с запиской. Но сперва я сниму с неё точную копию и спрячу до того времени, когда она сможет мне пригодиться.
Саркани, вынув из кармана записную книжку и карандаш, тщательно переписал записку. Зная, что в криптограммах нельзя упускать ни одной мелочи, он постарался точно сохранить расстановку слов я букв. Затем спрятал копию в карман, а записку вложил в мешочек и снова привязал под крылом голубя.
Зироне следил за ним, по-видимому, не разделяя надежд, которые его товарищ возлагал на этот неожиданный случай.
– А теперь? – спросил он.
– Теперь позаботься о посланце и помоги ему оправиться.
В самом деле, голубь обессилел скорее от голода, чем от усталости. Крылья его были невредимы, на них не видно было ни переломов, ни ушибов, значит его слабость не была вызвана ни свинцовой дробинкой охотника, ни камнем, брошенным скверным мальчишкой. Он просто хотел есть, а ещё больше пить.
Зироне нашёл на земле несколько червяков, насекомых и зёрнышек, и голубь с жадностью их проглотил; затем, подобрав черепок старинной урны, в котором осталось несколько капель воды после дождя, Зироне напоил его. Не прошло и получаса, как отдохнувший и подкрепившийся голубь был уже в состоянии продолжать своё прерванное путешествие.
– Если ему предстоит далёкий путь, – заметил Саркани, – и место его назначения где-то за пределами Триеста, тогда нам всё равно, долетит ли он, или свалится по дороге, ведь мы скоро потеряем его из виду. Если же он летит в один из триестских домов, то у него хватит сил до него добраться, ибо ему осталось лететь всего одну-две минуты.
– Ты совершенно прав, – ответил Зироне. – Но сможем ли мы проследить за ним до того места, где он сядет, даже если он не улетит за пределы города?
– Ну что ж, постараемся сделать всё, что в наших силах.
И вот что они сделали.
К романскому собору, имевшему два придела, посвящённые Богоматери и покровителю Триеста св.Юсту, примыкает высокая башня; она стоит вплотную к фасаду, где под большим круглым окном, с резным каменным переплётом, находится главный вход в здание. Эта башня господствует над всей Карстской возвышенностью, и город раскинулся под ней словно рельефная карта. С этой высокой точки легко разглядеть многочисленные крыши города, от самых склонов горы до берегов бухты. Значит, если выпустить голубя с верхушки башни, может быть, удастся проследить за его полётом и разглядеть, в какой дом он опустится, если только он летит в Триест, а не в какой-либо другой город на Иллирийском полуострове.
Возможно, что они добьются успеха. Во всяком случае, стоило попытаться. Оставалось только выпустить голубя на свободу.
Саркани и Зироне покинули старое кладбище, пересекли небольшую лужайку перед церковью и направились к башне. Одна из маленьких стрельчатых дверей под античным карнизом – та, что находилась под нишей со статуей св.Юста, – была открыта. Войдя в неё, они стали подниматься по крутым ступенькам винтовой лестницы.
