Кофе и Карнавал - Ролдугина Софья Валерьевна (читать хорошую книгу TXT) 📗
— Значит, они всё же смогли быть вместе?
Крысолов кончиками пальцев прикоснулся к моей руке и выдохнул:
— Наверно, да… ценой его бессмертной души.
У меня по спине пробежала дрожь.
Когда мы прибыли на причал, Крысолов сперва помог мне подняться, а затем вернулся в лодку и о чём-то договорился с гребцами. Я успела немного прогуляться по пирсу прежде, чем мой спутник вернулся. Город пах странно, но не сказать, чтоб неприятно — морем, солью, сырым деревом, чем-то кисловато-грибным, как почва в лесу… Издалека ветер доносил музыку, смех, запахи дыма и уличной еды. Вода плескалась под сваями, и я чувствовала себя как на корабле — неустойчиво и ненадёжно. Не до конца заживший перелом тянуло дёргающей болью, не слишком сильной, но навязчивой.
— Они будут ждать нас здесь за час до рассвета, — сообщил Крысолов, нагнав меня. — Так что у нас есть ещё три часа. Где хотите побывать в первую очередь? На площади, где танцуют? У храма? Перед дворцом дожей? Я хорошо знаю этот город, а он знает меня; только намекните, где желаете оказаться — и мы доберёмся туда кратчайшим путём.
Я прислушалась к своим ощущениям — и рассмеялась.
— Знаете, пожалуй, больше всего мне сейчас хотелось бы поесть чего-нибудь. Эти переживания и волнения…
Он отвесил церемонный поклон:
— Тогда прошу за мной.
…до нынешней ночи я и не подозревала, что в Серениссиме есть восточный квартал!
Точнее даже, не квартал — улочка рядом с каналом, примыкающим к площади. Полагаю, в другое время здесь было тихо, но в ночь карнавала альравские торговцы установили вдоль всей улицы десятка три прилавков. Где-то продавались сладости, где-то — крепкий чай с пряностями, где-то — пресные лепёшки с такой острой мясной начинкой, что губы начинало щипать. Крысолов взял для меня одну такую лепёшку, чай, отдельно приплатив за чистую чашку, и орехи с сушёными фруктами в меду.
— А вы точно не голодны? — спросила я, с благодарностью принимая угощение.
Крысолов усмехнулся и переступил с ноги на ногу.
— Эта маска не слишком располагает к застолью… Жаль, я не догадался сменить её на бауту. Впрочем, подождите немного здесь, сейчас я вернусь!
Он ещё раз возвратился к прилавкам и взял лепёшку уже себе. Затем мы прошли немного вдоль канала и спустились по лесенке вниз, к месту, где обычно причаливали гондолы. Там в нише стояла небольшая скульптура — женщина с воздетыми руками.
— Сядьте вот здесь, справа, а я сяду слева, — предложил Крысолов. — Тогда мы окажемся спиною друг к другу, да к тому же будем разделены статуей.
— И я вновь не смогу увидеть вашего лица.
— А вы так хотите этого?
Мне показалось, что Крысолов вздохнул.
— Нет, конечно. Так, к слову пришлось.
Я солгала лишь наполовину. Конечно, мне хотелось увидеть его лицо; но также мне хотелось и продлить сказку. Крысолов был прав — пока мы стоим на разных берегах Мечты, мы ещё можем прикоснуться друг к другу. Реальность же разделит нас надежнее, чем любой бурный поток.
Не знаю, в чём было дело — в необычности ли места, в непривычности ли вкуса, но лепёшка с острой начинкой показалась мне изумительным кушаньем. Я и не заметила, как проглотила последний кусочек, запивая остывающим чаем. Фрукты с орехами в меду понравились меньше — слишком приторными они были. Руки я ополоснула в канале, рискуя свалиться в воду, а когда обернулась к Крысолову, то он уже вновь надел маску.
— Что ж, леди Метель, — произнёс он медленно. — Не желаете ли присоединиться к празднику на площади?
Конечно же, я желала.
Мы вышли на площадь — и окунулись в море музыки, света и голосов. Вокруг проносились люди в умопомрачительных костюмах и масках. Женщины — в платьях с юбками шириной с церковный колокол на главном соборе Бромли и в непозволительно коротких — до середины икры; мужчины в старомодных одеждах с пышными рукавами-буфами, и в ярких шутовских трико, и в летящих плащах… Я узнавала маски из комедии дель арте — и старинные. Пьеро и Коломбины, Арлекины и Пульчинелы скользили в танце, а рядом с ними — бауты, коты, вольто… Увидев человека в костюме Врачевателя Чумы, я вздрогнула, но быстро сообразила, что это не дядя Рэйвен — росту не хватало, и порядочно.
— Леди? — тронул меня за рукав Крысолов, и я опомнилась:
— Ах, да, разумеется. Простите, я залюбовалась костюмами…
— Да, здесь есть, на что посмотреть, — согласился он и протянул мне руку: — Прошу.
Но танца не получилось.
Совсем неподалёку, рядом с приметной рыжей леди с волосами, заплетенными в сотню косичек, я заметила бело-синий плащ Мадлен — и парик от наряда леди Метели.
— Стойте здесь, — вырывался у меня приказ сам собою, и я, намотав на руку край чересчур длинного плаща, ринулась через площадь.
Женщина в краденой одежде, словно почувствовав, отступила в тень, на одну из узких боковых улочек.
Танцующие пары, словно нарочно, выскакивали из ниоткуда и заступали дорогу. Какой-то мужчина в маске вольто попытался увлечь меня в круг танцующих, но тут его самого подхватила под руку дама-Коломбина в роскошной маске, украшенной золотыми и серебряными перьями. Я наступила на что-то скользкое и мягкое, едва не упала, толкнула пожилую леди в парике с крупным кудрями — и, задыхаясь, выскочила на тот пятачок, где минуту назад видела незнакомку в плаще Мадлен.
— Туда!
В первое мгновение я не поняла, кто это говорит, а потом увидела маленькую женщину с рыжими косичками и её высокого белокурого спутника в насыщенно-красном костюме. Пара была в полумасках, скрывающих лишь верхнюю часть лица; и женщина, и спутник её улыбались совершенно одинаково — проказливо и загадочного.
— Спасибо… — ошарашенно выдохнула я, задаваясь вопросом, откуда здесь взялись аксонцы, и нырнула в темноту боковой улицы.
Женщина в ворованном плаще была совсем рядом, в жалких тридцати шагах. Я преодолела это расстояние, кажется, на одном дыхании — и схватила её за длинные белые пряди парика.
Он слетел в мгновение ока.
Ещё бы. Ведь секрет крепления знала лишь я — и мастер, создавший парик.
Женщина обернулась, медленно, точно в кошмарном сне, и…
— Мэй?!
— Леди Виржи…
— Тс-с! — Я подалась вперёд и прижала палец к её губам. Мэй ошалело заморгала. — Я здесь инкогнито, м-м, с женихом и… и… и с телохранителем. И если вы не желаете привлечь внимание моего жениха — прошу, молчите.
«Кажется, моя репутация спасена».
— Хорошо, я молчу… — пробормотала она и, обернувшись, вскинула руки: — Святая Генриетта, Шон, да спрячь ты нож, а ещё лучше — притворись слепым. Это…
— Я понял, кто это, — мрачно произнес, выступая вперёд, мужчина в дешёвой белой маске и костюме моряка… Впрочем, он и был моряком.
— Доброй ночи, мистер Кэрриган, — кивнула я, словно не было ничего более естественного, чем столкнувшиеся посреди карнавальной суеты леди, служанка и рыжий моряк. И решила сразу брать быка за рога: — Кстати, если уж мы с вами встретились… в приватной обстановке, я бы хотела лично услышать подробности убийства Чендлера, — произнесла я небрежно и взмахнула веером. — Должна же я знать, в конце концов, за какие грехи выгораживаю свою подругу Арлин перед лицом безжалостного правосудия. Вы ведь знаете, что подвели её своим поступком едва ли не по суд?
Это был выстрел наугад, блеф, импровизация; но удар попал точно в цель. Мэй стала смертельно бледна и отступила на шаг назад, в объятия Кэрригана. Я незаметно, обмахиваясь веером, оглянулась через плечо. Крысолов, разумеется, пошёл за мной, но догадался остановиться в десяти шагах от нас, прислонившись к стене дома.
— Леди, чем хотите поклянусь, не думала я его убивать, — выдохнула наконец Мэй, крутя в руках полумаску из раскрашенной акварелью бумаги. — Само как-то вышло.
— Не сомневаюсь, — повела я сложенным веером в знак согласия. — Тем не менее, я хотела бы услышать подробности. Разумеется, обвинять вас в убийстве никто не будет — я уже приложила немалые усилия, чтобы расследование не состоялось. Связи, знаете ли… Впрочем, сперва расскажите, как вы умудрились украсть мой парик и деталь костюма бедняжки Мадлен.
