Приключения 1964 - Смирнов Виктор Васильевич (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗
Мы толкуем обо всем сразу.
— А жаль, что у нас есть радиосвязь! Представляете, парни, возвращаешься на берег и вдруг узнаешь, что целая куча наших ребят уже бегает сейчас по Венере и шлет оттуда веселые телеграммы?
— Или узнаешь, что новейший электронный анализатор обнаружил ошибки в наших расчетах…
— Не ехидничай, Леха, — перебиваю его, — у нас впрямь как-то атрофируется чувство удивления. Наверное, первому смешному паровозику люди удивлялись гораздо больше, чем удивишься ты, если и на самом деле попадешь на Марс.
— Конечно, наша психология отстает от техники. Я бы хотела жить и в те времена, когда открывали материки и острова, украшали их женскими именами. Тогда чувства были гораздо непосредственнее и проще. Хочу, чтобы какой-нибудь остров носил моё имя. Это же обидно: в космос — можно, а чтобы в честь тебя был назван хоть плохонький островок — нельзя.
— Хочешь, мы назовем этот берег твоим именем?
— Правда? Можно?
Уж не знаю, почему, но сегодня всё можно. Глухо дышит, посапывает сзади нас тундра, звезды тихо ухмыляются, глядя на трех ошалевших парней. Тонконогая загадочная девушка сидит вместе с нами. Она прижала колени к подбородку и смотрит на костер.
Леха тащит доску от консервного ящика.
— Только я не хочу быть королевой. Раньше острова называли в честь королев. А королевы всегда старые.
— Хорошо, мы назовем тебя принцессой.
— А ребята на курсе зовут меня просто Люськой.
— Отлично, ты будешь принцессой Люськой.
Леха выводит на доске крупными буквами: «Берег принцессы Люськи».
— Ну вот, всё как в Антарктиде.
— Жаль, что это понарошку. Но всё равно, ребята, для нас это будет мой берег.
Мы толкуем о работе. Люсе для диплома необходимо сделать несколько ботанических разрезов по долине какой-нибудь реки из бассейна Чукотского моря. Тогда диплом, как она сказала, будет «железный»; кроме того, это важно и на самом деле не только для диплома. Мы слушаем с удовольствием, хотя ничего не понимаем в ботанике.
Миша Борода заговорил было о плоской галечке на холмах Нгаунако, куда нам предстоит завтра пойти, и о том, как здорово может насолить нам эта галечка — перевернуть всю схему, над которой мы бились целое лето. Но Люся слушала уже через силу. Надо было ложиться спать. Мы вытащили свои мешки из палатки — палатка у нас одна. С моря тянуло сыростью, но дождя нет, и мы отлично выспимся на улице, особенно если подложить под мешки телогрейки: оленья шерсть очень сильно впитывает влагу с земли.
— Холодно, — доносится из палатки. И снова, как дружное опереточное трио, мы выдергиваем телогрейки из-под мешков. Они так же дружно летят в палатку. Ей-богу, мы как три брата-акробата, и никто не желает уступить. В палатке ещё пошуршало, и стало тихо. Братья-акробаты улеглись на землю.
— Ребята, а вы мне завтра поможете? — сонным голосом спрашивает Люся.
Мы делаем вид, что спим. Наверное, она не слышала, что завтра нам позарез надо в маршрут…
Конечно, утром мы не пошли ни в какой маршрут. С самого утра мы снова почувствовали себя безгласными подданными нашей принцессы, и дощечка, воткнутая у костра, напоминала об этом. Идем делать геоботанический разрез.
На секретном совещании решено, что глупо и непорядочно лишать человека «железного» диплома из-за пары маршрутных дней. Их мы наверстаем. Работы мы не боимся. Кроме того, наука ждет эти ботанические разрезы.
Нужно пересечь всю долину и через определенные интервалы «брать квадраты». На этих квадратах Люся отбирает травку и ягель, меряет мощность дёрнового слоя, даже считает число кочек на квадратный метр. Через несколько часов у нас уже выработалась специализация: я считаю кочки, Леха «прислуга за всё», а Миша Борода и здесь оказался главным пахарем.
На долю «принцессы» остается общее руководство.
— Так, Борода, давай сюда эту травку.
— Шеф, как там ведут себя кочки?
— Лексей, точи карандаш.
Давненько мы не работали с таким азартом.
На обратном пути мы не можем не покопаться в своем южноамериканском любимце.
— Как думает Люся, в каком царстве было сделано это чудо техники? — спрашивает между делом Леха.
— В Англии, — незамедлительно следует ответ.
— Ладно, Борода, прощаем тебе принцессу, — говорим мы вечером, когда остаемся одни. — Всё же это компанейская девица. Мы даже благословим ваш брак.
— Бросьте вы, хватит!
— А что это ты, рыжий, мнешься? Даже краснеешь…
— Мне неловко говорить об этом, но, знаете, Люся просила помочь ей сделать ещё пару разрезов километров за десять-пятнадцать отсюда.
…Мы снова сидим у костра.
— Это не вертолет? — прислушиваясь, спрашивает Люся.
Мы слушаем. Гудит, как огромный шмель.
— Нет. Вертолет не так. «Па-па-па-па!» — изображает Леха, как должен, по его мнению, шуметь вертолет.
Мишка молчит. Он все время молчит при Люсе. Влюбился, что ли, на самом деле? Вроде бы на него не похоже. Мишка — железный парень. Его призвание — геология. Впрочем, возможно, и стоит полюбить такую девушку, как Люся.
Та знакомая птаха, что прилетает к нам каждый вечер, заливается в глубине своего куста отчаянно веселой трелью. Люся берет камень и швыряет в куст. Птица умолкает, а Люся продолжает слушать далекий гул мотора. Может быть, она ждет этих пилотов, покоренных комплексом очарования и ледяной вежливости? Только мне здорово не нравится, когда кидают камнями в знакомых птах.
— Мишка, а почему тебя зовут Борода-всегда-в-маршруте? — вдруг спрашивает Люся. — Под Джека Лондона работаете? Время-не-ждет. Борода-в-маршруте?
— Это они, — кивает на нас смущенный Мишка.
— Скучно быть всё время в маршруте… Одичать ведь можно.
— Скучно, когда неинтересно. А для Мишки геология — главное, — говорю я.
Что-то Люся сегодня мне не нравится. Сидит, закутавшись в исполосованную «молниями» штормовку. Думает, очевидно, о чём-то своем, очень далеком. Может быть, в мыслях она сейчас на университетской набережной, среди модно одетых, остроумных ребят.
— Можно ведь быть доктором наук и быть дикарем в музыке, дикарем в других науках. Так оно и бывает, — говорит Люся.
— Азарт нужен, — говорит тихо Леха. — Если у тебя есть азарт вообще, а не одна страсть к своей науке, дикарем не будешь.
— Наш век — век специализаций. Кандидат наук по гайкам, кандидат по шайбам и кандидат по болтам, на которые надевают эти гайки и шайбы. Наукой гореть сейчас не стоит, потому что, ей-богу, ребята, не решите, к чему ваше призвание — к гайкам или к шайбам.
— К технике, — злобно отвечаю ей.
Чем-то странным веет сегодня от «принцессы». Или я к ней придираюсь?…
— А ваш вельбот что: шхуна или корвет? — вдруг спрашивает Люся.
Я немного теряюсь.
— Шхуна! Корвет — корабль военный.
— Шхуна! Знаете, кто вы? Хотите, я всех троих посвящу в сан рыцарей тундры?
Люся снимает с Мишкиного пояса финку и по очереди стукает нас по плечу. Она стоит на коленях, в узких брюках и свитере. Я замечаю, что у Люськи очень-очень тонкая талия. Мы с Лехой отводим глаза в сторону, Мишка смотрит ей в лицо.
— Ребята, — снова делает она неожиданный переход, — так вы сделаете мне те два разреза вверх по течению?
— Давай я один… — обращается ко мне Мишка. Он не глядит на меня. — За пару дней управлюсь, а вы пока в маршрут…
Но у нас нет сейчас двухдневных маршрутов.
— Ладно, старик. Сделаем втроем. Только потом, сам понимаешь.
— Ой, спасибо! — хлопает Люся в ладоши. — Значит, так: два разреза — семь и пятнадцать километров от устья. Как делать, вы уже знаете, а я тем временем займусь описанием прибрежной.
— Зачем спешка-гонка? — спрашивает Леха. — Пойдем с нами.
«Набери побольше материала для «железного» диплома», — говорит Мишка своим видом.
— В Москву очень хочется, — как-то ненатурально смеется Люська. — Я забыла сказать вам: эти летчики обещали залететь за мной через пару дней.
Так вот почему она слушала вертолет!
