Приключения 1964 - Смирнов Виктор Васильевич (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗
— Резолюция такова: бегом домой. Наряжайся, утюжься, скоблись. И в аэропорт. В твоем распоряжении — два часа. Успеешь.
— Но у меня люди…
— Я побеседую, оставь материалы.
Вылет владивостокского самолета задержался из-за плохой погоды. Она улучшилась только час назад, и Виктор сразу же выехал в аэропорт. Начищенный и наутюженный, с большим букетом в руках, он был единственным пассажиром в этом ночном автобусе. Кондуктор — молодая девушка — бросала на него любопытные взгляды, а он пытался представить себе, как встретится с Ритой. Тон телеграммы, конечно, сухой, но, во-первых, это не письмо, во-вторых, послано не на домашний адрес, в-третьих… Он обязательно подойдет прямо к самолету и встретит её у трапа. Может быть, ему повезет и подадут не трап, а просто железную лесенку. Тогда он поможет Рите сойти…
На остановке «Больница» в автобус вошла пожилая женщина. Она купила билет и тут же принялась громко рассказывать кондуктору, что за будкой для ожидания двое парней шарят по карманам у пьяного моряка. Виктор с ужасом почувствовал, что он опять опоздает на свидание.
— Может быть, приятели? — спросил он с надеждой.
Женщина недружелюбно посмотрела на него.
— Хороши приятели: один так двинул моряка по физиономии, что тот, сердечный, кровью умылся.
«Нет, нет. Я не могу опоздать на этот раз… Потом старуха могла напутать… Наконец может же кто-нибудь другой прийти на остановку… Я лучше завтра отработаю все двадцать четыре часа. Послезавтра. Весь год. Только не сегодня».
Автобус шел с приличной скоростью. Каждая секунда — лишние метры.
— Остановите машину! — крикнул Виктор водителю.
Подумал: «Постараюсь успеть!» — и вышел в ночь, зная, что не успеет.
На одной из выбоин автобус тряхнуло, и забытый Виктором букет упал на пол.
Старуха и кондуктор ругали милицию, которую в нужный момент никогда не найти.
Владивостокский самолет получил «добро» на посадку…
День, как все. Только покороче: субботний. В двух разных концах Сахалина шестеро судей почти одновременно закончили слушание двух уголовных дел, а председательствующие огласили обвинительные приговоры. Судьи, заседавшие в поселке Ульва Кировского района, приговорили вора-рецидивиста за кражу из магазина и вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность к шести годам лишения свободы. Их южно-сахалинские коллеги определили меру наказания паре великовозрастных лоботрясов, пытавшихся шестого сентября ограбить на остановке автобуса «Больница» торгового моряка.
Начальник Виктора Рогова «под занавес» получил неприятное известие: кража на одном из складов. Он уже взялся было за телефонную трубку, чтобы вызвать Виктора и поручить ему это дело, как вспомнил о чём-то, улыбнулся и позвонил другому сотруднику.
А в это время делопроизводитель южно-сахалинского загса нервно поглядывала на часы. Она очень торопилась, но тем не менее задержалась на службе уже на пятнадцать «лишних» минут: сегодня истекал срок, назначенный гражданину Рогову и гражданке Макаровой для раздумий после подачи заявления о браке. А их всё нет и нет. «В чём дело? — недоумевала женщина, вспоминая подтянутого юношу в милицейской форме и миловидную девушку в туфлях на тонком каблучке. — Может, что-нибудь случилось?»
— Значит, передумали… А ведь такие, кажется, серьезные… — вслух подытожила она ещё через пять минут и собралась уходить.
В тот же самый момент за окном послышался девичий голос:
— Подумаешь, могу же и я хоть раз задержаться, опоздать. Или ты думаешь, это лишь твое монопольное право?
Делопроизводитель вздохнула, улыбнулась и открыла запертый было стол.
Сергей Жемайтис
Обратный рейс
Пароход «Аскольд» возвращался от берегов Камчатки во Владивосток, заканчивая четырехмесячный снабженческий рейс. Всё лето он двигался вдоль западного берега от мыса Лопатки до Гижиги, останавливаясь у каждого промысла и фактории.
Матросы спускали на воду четыре двадцатитонных кунгаса, стягивали с люков брезенты, раскрывали трюмы. Тарахтели лебедки, выхватывая из корабельного чрева кули с мукой, тюки с одеждой, ящики с консервами, спиртом, лекарствами и всем необходимым для людей, которые целый год до следующего «снабженца» будут жить у пустынного моря, пасти оленей, охотиться, ловить рыбу. Кунгасы возвращались с берега, нагруженные шкурами нерпы, сивучей, оленей, пушниной, бочками с рыбой.
Камчатка похожа на кремневый нож, лезвие — западный берег; он полого опускается в море, ровный, без единой зазубринки; здесь нет ни одной удобной бухты для корабельных стоянок. Суда бросают якорь далеко от берега, подходить ближе мешают мели.
Иногда много дней команда томилась, ожидая, когда улягутся бары. Мертвая зыбь, выбегая на береговую отмель, вздыбливалась гигантской стружкой, с грохотом рушилась и снова взлетала ещё выше, грозней и с яростью билась грудью о дно и опять взлетала к небу, и так до самого берега. Пушечный грохот стоял над барами. Самая крепкая посудина, попав в эту бешеную толчею волн, разлеталась в щепки…
И вот всё это осталось позади. С попутным ветром «Аскольд» делал почти четырнадцать узлов.
Вахту нёс третий помощник Иван Степанович Дудаков. Он стоял на левом крыле мостика и мечтательно глядел вдаль. От воды веяло холодом. И всё же было необычайно тепло для этих широт. Штурмана радовала небесная синева, слегка пьянил холодный воздух, настоянный на свежих травах тундры и водорослях. Иван Степанович давно не переживал таких приятных минут. Радовало, что так удачно заканчивается рейс. Иван Степанович улыбался и разглаживал темные усики. Он отрастил их за рейс, и они очень шли к его лицу. В этот рейс вся команда, подражая капитану, отращивала усы, а старпом даже отпустил бороду.
Низкий берег давно утонул за четко очерченной линией горизонта. Из зеленой воды поднималась гряда гор.
На мостик грузно поднялся капитан, стал рядом со штурманом. Его лицо, продубленное солнцем и ветром, было сурово, эту суровость ещё больше оттеняли рыжеватые усы, торчащие в стороны, но в серых выцветших глазах теплилась усмешка человека, довольного и собой и всем светом. Он только что прошел по всему кораблю и остался доволен образцовым порядком, поговорил с матросами и кочегарами и совсем пришел в хорошее настроение. За кормой стелилась ровная, будто вычерченная полоса, и это нравилось капитану: корабль не рыскает по сторонам, не теряет дорогие мили. Капитан посмотрел в рубку. Там за толстым зеркальным стеклом стоял рулевой в хорошо сшитой куртке, из-под кепки у рулевого торчали непокорные волосы соломенного цвета. Он чуть поворачивал большое колесо штурвала, на тонких хитрых губах рулевого — мечтательная улыбка.
На юте показался кочегар, голый по пояс, в красном берете, шея его повязана ослепительно белым полотенцем. Кочегар с минуту смотрел на ровную полосу моря, проутюженную днищем судна, потом направился к спардеку.
Штурман сказал:
— Ревниво следят ребята за ходом: вахты соревнуются. Я не позавидую рулевому, если начнет рыскать.
Капитан крякнул, повёл плечами, давая понять, что всё делалось так, как и должно делаться на приличном корабле; прищурясь, стал рассматривать далекие горы.
Штурман заметил:
— Удивительная прозрачность воздуха сегодня. Даже тени на склонах заметны, а до них миль триста!
— Арктика дыхнула! Пора…
— Да, вовремя уходим. К празднику будем дома, Андрей Андреевич!
Капитан поморщился.
— Дома тогда будем, когда на берег сойдем.
— А я не верю в приметы.
— Дело не в приметах, а в характере нашей с вами деятельности.
— Пожалуй…
Зелёные волны подгоняли корабль, на их гребнях вспыхивала снежная пена. От борта, задевая по воде короткими крылышками, бросились два нырка.
