На Тихом океане - Май Карл Фридрих (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗

— Да, — выдохнул он, дрожа всем телом.

— У вас был оговорен с этим типом внутри какой-нибудь условный знак?

— Да.

— Какой?

— Стучать. Сначала один раз, затем два раза, а потом три.

— Вы с ним уже работали здесь до этого?

— Только вчера.

Я постучал условным стуком. Дверь открыли, и я вошел.

Послышалось какое-то восклицание, и человек, оказавшийся передо мною, отпрянул. Поначалу я полагал, что дверь мне откроет кто-то из моих наборщиков, но присмотревшись, убедился, к немалому своему удивлению, что напротив меня стоял не кто иной, как мой давешний знакомый — именно он, асессор Макс Ланнерзельд.

— Ах, добрый вечер, господин асессор! Вы явились, чтобы напомнить мне о моей ставке? — спросил я.

Он не ответил, но неожиданно схватил молоток и бросился на меня. Я попытался удержать его, но ящик, оказавшийся под ногами, помешал. Воспользовавшись этим, он нанес мне удар в голову. Но до двери ему добраться не удалось; я обхватил его и повалил. Я был ненамного сильнее его, но он обладал такой вызывающей удивление изворотливостью, что мне удалось одолеть его не иначе, как сдавив ему горло. По полу были раскиданы шнуры и бечевки; связав «асессора», я поставил его, подобно статуе, возле пресса.

Потом позвал наборщика, который, как я наивно полагал, ожидал исхода нашего поединка; однако же не получил никакого ответа. Бросился на лестницу, затем в вестибюль — никого. Внезапно я обнаружил, что мой ключ пропал. Что делать? Единственный выход из создавшегося положения — шум. Я кричал и кричал до тех пор, пока в пристройке не открылась дверь и работник не вышел во двор.

— Кто там кричит?

Я назвался и спросил его, не видел ли он своего племянника.

— Этот бездельник опять куда-то запропастился и до сих пор не являлся домой.

— Прошу вас, взгляните на входные ворота, а после откройте дверь здесь!

Некоторое время спустя он вернулся.

— Что за оказия? Ворота открыты, а в замке торчит ваш основной ключ.

Он поднялся ко мне и был немало удивлен, обнаружив пленника. Выслушав мой рассказ, он, не заботясь далее о моем попечении, выскочил вон. Я последовал за ним, заперев предварительно псевдоасессора. Ученик был застигнут дома, откуда он пытался скрыться, захватив платье, бритвенные принадлежности и наличные деньги своего дядюшки.

Работник был настолько разъярен, что сам позвонил в полицию.

Явившись, полиция забрала моего ночного противника и исчезла. Расследование показало, что господин «асессор» был польским типографским наборщиком, долгое время работавшим в Берлине. Позже он предпринял ряд поездок, назначение коих весьма туманно и не представляет для моих любезных читателей никакого интереса. Единственный важный пункт, связанный с этими поездками: в поездках его сопровождала приятельница, уроженка Польши.

Об «актрисе» более ничего не известно. В любом случае не вызывает никакого сомнения, что она, будучи предупреждена учеником наборщика, скрылась из города.

А господин «асессор» был на долгое время водворен в тюрьму…

Глава вторая

В СИБИРЬ

Путь мой лежал в Москву, и тройка, в коей я теперь располагался с достаточными удобствами, уже оставила позади приветливый и милый волжский городок, название которого звучит весьма забавно: Зубцов. Ямщик, пребывая в настроении, располагающем к приветливой беседе либо к мечтаниям возвышенным и приятным, затянул песню, что так близка сердцу каждого русского:

Лошади неслись. Казалось, что в беге они превосходят самих себя; помимо этого, кучер понуждал их почти лететь, щелкал поминутно кнутом и прикрикивал:

— Но, Сивка! Но, голубка моя белая! Уж я попотчую тебя сахаром! Что, не хочешь? Так познакомишься с нагайкою! Но, Воронок! А уж тебе-то табака понюшку да овса в кормушку! Скачи, Рыжий! Скачи, душа! Уж я тебя вытру-высушу платком шелковым и напою водичкой, самой что ни на есть лучшею во всей святой Руси. Скачи, красавцы мои, скачи! Но, детушки! Но, агнцы божьи! — Он повернулся ко мне: — Господин хороший, может, остановимся вон у того постоялого двора? Пропустим стаканчик-другой?

— Что ж, останови. Я, кстати, тоже выйду, прогуляюсь.

— Добрый барин. Вот тебя люблю! А за то, что не обидел меня да водки выпить дал — так ты мне наперед как брат родной.

Взору нашему открылся постоялый двор. Кучер остановил лошадей, и в тот же миг нам навстречу выскочил хозяин. Снявши меховую шапку, которая, невзирая на летнюю жару, покоилась на его голове, Он спросил:

— Что прикажешь, барин?

— Дай-ка мне стакан молока, если, конечно, в твоем заведении таковой найдется.

— Уж молока-то у меня всегда сколько угодно, потому как благородные-то господа пьют его куда охотней водки.

Он ушел, и через некоторое время желание мое было удовлетворено.

Возле двери рослый украинец седлал чьего-то коня, причем сбруя выдавала военный характер его седока.

— Чей это конь? — спросил я.

— Знатного господина, ротмистра Семенова.

Семенов? Это имя было мне достаточно хорошо знакомо. Однажды в Дрездене я свел знакомство с неким русским офицером, назвавшимся Иваном Семеновым. Мы сразились на бильярде; Семенов был прекрасным игроком, к тому же обладал твердым честным характером; мы стали друзьями, и я дал обещание, в случае, если окажусь вдруг в Москве, навестить если не его самого, так хотя бы его мать. И вот судьба предоставляет мне возможность сдержать обещание. Но он ли это или только его однофамилец?

— И где же ротмистр? — вновь спросил я.

— Ушел на речку. Уж больно жарко, вот он и решил искупаться.

— Можешь ли показать дорогу, которой он ушел?

— Вот по этой тропинке.

Я проследовал по указанной мне тропинке, что так живописно вилась по лужайке, и вскоре дошел до прибрежных кустов. В высокой траве виднелись следы, принадлежавшие — и в этом не было никакого сомнения — Семенову. Я искренне обрадовался предстоящей встрече и ускорил шаги.

Внезапно услышал впереди короткий смешок. Остановился. Шагах в двадцати от меня стояли два человека. Я решил не выказывать каких-либо намерений первым и вначале убедиться, что один из них Семенов.

Я стоял, скрытый зеленью, в некотором отдалении от них. Передо мною, совсем рядом, находился драгунский офицер. Он был высок, изящно сложен, черты лица его были весьма резкими, а общий портрет довершали выразительные глаза. Возле него, спиной ко мне, стоял мужчина, платье которого выдавало в нем средней руки горожанина. Они вели беседу по-польски, причем казалось, что офицер несколько шепелявит, произнося букву «с».

— Не ври, бурш! [8]— расслышал я. — Только благодаря мне ты сейчас на свободе. Я уплатил стражнику двести рублей.

— Возможно, но лично от меня он получил еще сотню, а так как вернуть ее мне уже не удастся, то я склонен думать, что освободил себя сам.