Том 4. Пожиратели огня (с илл.) - Жаколио Луи (е книги TXT) 📗
Но тут кроется маленькая тайна. Так как черепахи сравнительно редки и за ними приходилось посылать суда в дальние плавания, что обходилось страшно дорого, то остроумная фирма Blok Well and Cross, а за ней и другие, додумались заменять черепаху телячьей головкой, которая с помощью надлежащей приправы и значительного количества кайенского перца могла дать полную иллюзию настоящего супа из черепахи. С этого времени вся Англия, все ее колонии и все многочисленные путешественники-англичане, от мыса Горна, до крайних пределов Камчатки, благополучно обедают излюбленным супом из черепахи.
Не переставая поглощать тарелку за тарелкой любимого супа, англичанин сообщил Виллиго о причинах своего приезда в Мельбурн: во-первых, ему нужно было возобновить свой запас Библий, который совершенно истощился, а без этой священной книги он не мог предпринять задуманного им путешествия в страну нготаков и нирбоа, которые являлись наиболее значительными после нагарнуков туземными племенами Центральной Австралии; во-вторых, он желал обратить в деньги поднесенные ему канадцем золотые самородки и переправить эти деньги почтенной мистрис Джильпинг; она в его отсутствие посвящала все свои досуги воспитанию пятнадцати мальчиков и девочек, которыми Господь благословил их супружество; в-третьих, в довершение всего, он был рад воспользоваться случаем повидать своих друзей.
После обеда Виллиго предложил своему сотрапезнику сходить вдвоем в ресторан Колле и узнать, отчего так долго не возвращаются друзья. Его начинало беспокоить их долгое отсутствие, а недавнее покушение на графа действительно давало повод опасаться всякой неожиданности. Австралиец и англичанин пришли в ресторан, но там им сказали, что граф д'Антрэг со своими товарищами в этот раз не обедали у Колле.
Виллиго задумчиво вернулся в отель. Тревога его росла. Джильпинг, под влиянием сытного обеда, разговорился и все время болтал без умолку, оглушая Виллиго вопросами. Наконец Черный Орел вышел из терпения.
— Воанго говорит слишком много, — заметил он. — Не мешало бы ему помолчать!
— А что? — встрепенулся англичанин. — Разве это опасно?
— Пусть Воанго помолчит. Черный Орел будет говорить тогда, когда поблизости не будет нескромных ушей.
Джильпинг последовал совету нагарнука и промолчал всю дорогу до гостиницы. Придя туда, Виллиго узнал, что друзей все еще нет, и окончательно убедился, что с ними случилось недоброе.
Но что именно? Ответить на этот вопрос Виллиго не мог. У него не было ни малейшего признака, ни малейшего следа, за который бы он мог ухватиться. Одно он мог считать несомненным — это то, что итальянский консул замешан в таинственном исчезновении.
Черному Орлу оставалось одно: отомстить за друзей, если уже поздно было их спасти. И Джильпингу пришлось быть свидетелем дикой, ужасной сцены, во время которой он забился в угол и затаил дыхание. Черный Орел дал полную волю своей ярости.
Выкрикивая громкую клятву устроить своему брату Тидане и его друзьям пышные поминки, Виллиго сбросил с себя плащ и, оставшись в первобытном костюме нагарнукского воина, взмахнул своим бумерангом. Потрясая им над головой, он запел или, вернее, завыл дикую воинственную песню, в Которой говорилось о том, как Черный Орел отомстит врагам, как он выклюет им глаза, растерзает сердце и выпотрошит внутренности.
Минут с двадцать продолжалось это вытье, сопровождаемое ужасной пляской, после чего дикарь как будто немного успокоился. Он закурил трубку, сел, скрестив ноги, на пол и погрузился в раздумье.
У Джильпинга несколько отлегло от сердца, а то он уже начал думать, что дикарь сошел с ума.
Успокоившись, Виллиго припомнил помощь, оказанную Джильпингом своим друзьям во время бегства их из дундарупского плена, и откровенно рассказал ему о событиях последних дней.
— Воанго храбр, — закончил он свой рассказ, — Черный Орел готов выслушать, что он скажет и посоветует.
— Уверен ли Виллиго, — спросил Джильпинг, — что его друзей не задержало какое-нибудь дело?
— Теперь люди спят, а не дела делают!
— Правда. Но не засиделись ли они в каком-нибудь клубе?
— Они дали бы мне знать.
— Может быть, они встретились с кем-нибудь из знакомых?
— И этого нет. Здесь у них нет никаких знакомых.
— Тогда уж я не знаю, что и думать. Быть может, их поймали в какую-нибудь западню… Португальский консул, например…
— Так что же тогда делать?
— По-моему, вот что: нынче ночью схватить консула и удержать его заложником… если это удастся.
Виллиго одним прыжком вскочил на ноги и вскричал:
— Воанго — великий вождь!.. Нынче же ночью консул будет нашим пленником. Пусть Воанго ждет меня здесь, а я пойду за своими воинами!
Виллиго выбежал вон, а Джильпинг остался один с Менуали и занялся на досуге своими минералогическими коллекциями.
X
НАКОНЕЦ ДЖОНУДЖИЛЬПИНГУ НАДОЕЛО ждать. Он позвонил и велел подать себе чаю. Опорожнив целиком большой чайник и закусив сандвичами и сыром, англичанин достал кларнет и принялся за свои обычные псалмы. На семнадцатом куплете игру его прервал пропадавший где-то Блэк, который вбежал в комнату, схватил Джильпинга за сюртук и начал тащить к двери. Джильпинг понял, что собака хочет куда-то его вести, но не решился уходить из гостиницы до возвращения Виллиго.
— Понимаю, чего тебе надобно, — говорил англичанин собаке, стараясь вытащить у нее полу сюртука, — но подожди, пока вернется Виллиго, тогда и пойдем.
Но собака не слушалась и продолжала настойчиво тащить Джильпинга, который, хотя и упираясь, начал понемногу приближаться к двери.
К счастью, во время этой сцены в комнату вошел Черный Орел и вывел Джильпинга из затруднения. Увидев, что делает собака, он радостно вскричал:
— Блэк нашел своего хозяина!
Собака бросила Джильпинга, подбежала к вождю и начала проделывать с ним то же, что и с англичанином.
— Хорошо, я пойду с тобой. Воанго, уступите мне Менуали, а сами оставайтесь по-прежнему здесь. Он для меня будет полезнее, чем вы, в случае если придется действовать бумерангом.
Черный Орел выбежал вслед за Блэком, который побежал вперед, радуясь, что его наконец поняли.
Гостиница в Австралии — это настоящий базар, день и ночь открытый для приезжающих. В общих залах день и ночь не прекращаются суета, ходьба, хлопанье дверями, день и ночь бегают торопливые лакеи, работающие в несколько смен.
В эту ночь в одной из зал «Восточной гостиницы» происходило большое совещание золотопромышленников, грозившее затянуться до позднего утра. Съехавшись на праздник, эти господа воспользовались случаем совместно обсудить свои общие проблемы. Кроме того, недавно возник большой спрос на золото для нового правительства, которое собиралось чеканить свои собственные «соверены», то есть золотые монеты достоинством в один фунт стерлингов. Джильпинг, никогда и ни при каких обстоятельствах не забывавший о своей выгоде, положил в карман крупный самородок и спустился в зал, чтобы попросить оценить его. Едва он вытащил его из кармана и показал собравшейся публике, как со всех сторон раздались крики восторга и изумления. К нему стали приставать с вопросами, где и на каком прииске добыл он такую драгоценность. Хитрый англичанин сказал, что он и сам не знает, с какого прииска этот самородок, что он получил его в уплату от одного золотоискателя. Эксперты тут же оценили его в 4 фунта 5 шиллингов за унцию. Если учесть, что английский фунт равен примерно двенадцати унциям, а Пасифик нес на себе около шестисот фунтов такого золота, то, следовательно, богатство Джильпинга могло быть оценено теперь в семьсот с лишком тысяч франков.
Обуреваемый приятными мыслями, Джон Джильпинг отправился в контору гостиницы, чтобы снять себе комнату. Ни одной свободной комнаты не оказалось, но управляющий, узнав, что мистер Джон Джильпинг — друг тех путешественников, которые так щедро за себя платят, предложил ему в саду просторный павильон из двух комнат. Джильпинг согласился и перенес туда свою «минералогическую коллекцию», полагая, что в павильоне она будет сохраннее. Затем он нанес визит Пасифику, который усиленно жевал засыпанный ему в ясли овес, и удалился в свои апартаменты, чтобы предаться безмятежному отдыху.
