Малыш - Верн Жюль Габриэль (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
Поэтому Мюрдоку следовало быть очень осторожным, но он об этом и не думал. Вне себя от горя и озлобления, он взывал о мщении и подстрекал крестьян к восстанию. Его отец и брат, увлекаясь его примером, навлекли подозрение и на себя. Их теперь ничто не могло остановить. Малыш, страшась появления полиции, бродил целыми днями вокруг фермы.
Жили на последние средства. Продали кое-что из мебели, чтобы добыть хоть немного денег. А между тем впереди еще несколько месяцев зимы!.. Как дотянуть до весны? И что можно ожидать в будущем?..
К тревогам за настоящее и будущее присоединялось еще огорчение по поводу болезни бабушки. Бедная старушка слабела с каждым днем. Она не покидала своей комнаты, не могла встать даже с постели. Малыш сидел обыкновенно около нее. Она любила, чтобы он был с маленькой Дженни, которой исполнилось два с половиной года. Иногда она брала к себе ребенка, отвечая на его улыбку… Какие грустные мысли осаждали ее, когда она думала о будущем девочки. Она тогда спрашивала Малыша:
— Ты ее любишь, не правда ли?
— Да, бабушка.
— Ты ее никогда не покинешь?..
— Никогда… никогда!..
— Дай Бог, чтобы она была счастливее нас!.. Она ведь твоя крестница, не забывай этого!.. Ты будешь уже взрослым, когда она еще будет девочкой!.. Ведь если бы ее родители умерли, ты должен заменить ей отца…
— Нет, бабушка, не надо об этом думать! Не всегда же будет одно горе… Пройдет несколько месяцев — и все будет опять хорошо… Ваше здоровье поправится, и мы увидим вас опять в вашем большом кресле, а Дженни будет играть около вас…
Говоря это, Малыш чувствовал, что готов расплакаться, потому что знал, что бабушка была очень, очень больна… Но при ней он все же сдерживался и давал волю слезам только тогда, когда никто его не видел. Он ждал, кроме того, ужасного появления Герберта, который должен был прийти со своими помощниками, чтобы изгнать семью из ее единственного пристанища.
В первых числах января бабушке стало заметно хуже. У нее было несколько припадков, и после последнего можно было подумать, что она умирает.
Ее посетил доктор, один из тех сердобольных врачей, которые лечат бедняков, не могущих ничем заплатить им. Он объезжал верхом эти несчастные деревни, когда Малыш остановил его с просьбой зайти на ферму. Осмотрев бабушку, доктор не смог скрыть от семьи, что старушке оставалось жить лишь несколько дней. Горе и лишения сломили ее. Она была в полном сознании, которое и должна была сохранить до последней минуты. В этой крестьянке было столько еще жизненной силы, столько противодействия разрушению, что борьба со смертью предстояла страшно тяжелая.
Прежде чем уйти, доктор прописал лекарство, которое должно было облегчить последние минуты бабушки. Он ушел, оставив семью в полном отчаянии.
Пойти в Трали, заказать и получить лекарство, — на все это понадобилось бы не более суток… Но чем заплатить за него?.. Семья уже долгое время питалась лишь овощами, не имея ни пенса. Продать было нечего: не осталось ни мебели, ни одежды… Это была нищета, доведенная до последней возможности.
И Малыш вдруг вспомнил о гинее, которую он когда-то получил от мисс Анны Уестон. Это была чистая комедия со стороны актрисы, но он считал, что деньги эти были им вполне заслужены, и поэтому берег их в том самом горшке, где лежали его камешки… Мог ли он тогда надеяться, что они когда-нибудь превратятся в шиллинги или пенсы?
Никто на ферме не знал, что у Малыша была эта золотая монета, которую он решил теперь употребить на лекарство бабушке. Оно облегчит страдания, может быть, продлит ее жизнь… Малышу все еще хотелось надеяться, хотя надежды больше не было.
Он был вправе употребить эти деньги на что хотел. Во всяком случае, нельзя было терять времени, но чтобы никто не заметил, он решил уйти ночью. Двенадцать верст до Трали да двенадцать назад не Бог весть что для сильного ребенка, и он об этом даже и не задумался. Что касается его отсутствия, то вряд ли это заметят, так как он имел обыкновение, если только не сидел около бабушки, проводить все время вне дома, наблюдая, не идет ли управляющий, чтобы прогнать их с фермы, или полиция для задержания Мюрдока.
Седьмого января Малыш вышел в два часа ночи из своей комнаты, поцеловав бабушку, не проснувшуюся от его поцелуя. Затем затворил осторожно дверь и поласкал Бирка, который, казалось, спрашивал его: «Ты не берешь меня с собой?» Нет, он хотел оставить его на ферме, на тот случай, если бы появился кто-нибудь неожиданный, о ком бы пес мог предупредить своим лаем. Пройдя двор и отворив калитку, он очутился совершенно один на пустынной дороге.
Была полная темнота. В первые дни января солнце восходит на этой широте, между пятьдесят второй и пятьдесят третьей параллелью, очень поздно. В семь часов утра восток едва окрашивается первым отблеском зари. Таким образом, Малышу предстояло совершить половину пути среди темной ночи; его это нисколько не пугало.
Погода была холодная, хотя термометр показывал лишь двенадцать градусов ниже нуля. Небо усеяно миллиардами звезд. Дорога, вся белая, тянулась бесконечной снежной лентой. Шаги гулко раздавались в тишине.
Малыш вышел в два часа утра, надеясь вернуться до наступления темноты. По его расчету, он должен был быть в Трали около восьми часов. Пройти двенадцать миль за шесть часов не могло затруднить мальчика, обладавшего крепкими ногами. Он отдохнет часа два в Трали в то время, когда будет закусывать в каком-нибудь кабачке за два или три пенса. Затем, взяв лекарство, отправился в путь около десяти часов. Программа эта, старательно составленная, будет, конечно, выполнена, если не произойдет чего-нибудь непредвиденного. Дорога была хорошая, и холод только способствовал скорой ходьбе. Малыш был рад, что прекратился ветер, против которого ему было бы трудно бороться. Обстоятельства благоприятствовали, и ему оставалось только благодарить провидение.
Конечно, можно было опасаться какой-нибудь недоброй встречи, стаи волков например. Это была бы настоящая опасность. Хотя зима и не была чересчур сурова, звери бродили с воем по окрестностям. Малыш не мог не подумать об этом, и сердце его невольно забилось, когда он очутился один на этой большой дороге, с торчащими, как скелет, обнаженными деревьями.
