Собрание сочинений в 14 томах. Том 2 - Лондон Джек (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗

– Меня зовут Сент-Винсент, – проговорил он, – и…

– Как вас зовут? – с внезапным интересом переспросил Бишоп.

– Сент-Винсент, Грегори Сент-Винсент…

Неожиданным ударом Бишоп повалил Сент-Винсента в снег. Полковник инстинктивно схватился за стул, потом помог Корлиссу удержать старателя.

– Вы с ума сошли, что ли? – спросил Вэнс.

– Негодяй! Я жалею, что не дал ему сильнее, – был ответ. Потом Бишоп прибавил: – Ну, теперь все в порядке. Пустите меня, я его больше не трону. Отпустите меня, я пойду домой. Спокойной ночи.

Когда они помогали Сент-Винсенту подняться на ноги, Вэнс готов был поклясться, что полковник смеется. И впоследствии Трезвей сознался в этом. Уж больно все это было неожиданно и забавно, пояснил он. Теперь же, решив загладить свое поведение, он предложил Сент-Винсенту проводить его домой.

– Почему вы его ударили? – тщетно в четвертый раз спрашивал Корлисс Бишопа, вернувшись к себе в хижину.

– Подлый негодяй! – буркнул тот, кутаясь в одеяло. – И с какой стати вы меня удержали? Я жалею, что не ударил его сильнее.

Глава XII

– Мистер Харни, я очень рад, что встретил вас. Я не ошибся, ведь вы Дэйв Харни? – Дэйв Харни кивнул головой, и Грегори Сент-Винсент обратился к Фроне. – Вы видите, мисс Уэлз, как тесен мир. Мы с мистером Харни знаем друг друга.

Король Эльдорадо долго всматривался в Сент-Винсента, пока наконец слабый проблеск воспоминания не отразился на его лице.

– Стойте! – вскричал он, когда Сент-Винсент хотел заговорить. – Я припоминаю вас. Тогда вы были моложе. Дай бог памяти. Восемьдесят шестой, осень восемьдесят седьмого, лето восемьдесят восьмого – вот когда! Летом восемьдесят восьмого я сплавлял на плотах с реки Стюарт лосиные туши и торопился попасть в Нижнюю Страну, прежде чем они испортятся.

– Да, вы спускались по Юкону в лодке. И мы встретились. Я настаивал, что это случилось в среду, а мой компаньон – в пятницу, вы же помирили нас на воскресенье. Да, да, на воскресенье. Подумайте только! Девять лет прошло! И мы обменяли мясо на муку, на питьевую соду и на сахар! Клянусь богом, я рад вас видеть!

И они снова пожали друг другу руку.

– Заходите ко мне, – пригласил Харни, уходя. – У меня одна маленькая чистенькая хижина на холме и другая в Эльдорадо. Дверь всегда открыта. Заходите в любое время и не церемоньтесь. Мне очень жаль, что приходится так скоро уходить, но я должен тащиться в бар собирать сахар. Мисс Фрона вам все расскажет.

– Вы удивительный человек, мистер Сент-Винсент, – вернулась Фрона к прерванному разговору, вкратце сообщив о сахарной эпопее Харни. – Девять лет тому назад эта страна, вероятно, была совсем дикой. Подумать только, что вы здесь бывали в те времена! Расскажите мне об этом!

Грегори Сент-Винсент пожал плечами.

– Рассказывать почти нечего. Все путешествие было сплошной неудачей. В нем множество неприятных подробностей и ничего такого, чем можно было бы гордиться.

– Ну расскажите. Я обожаю такие вещи. Они более жизненны и правдивы, чем будничные происшествия. Раз была неудача, как вы ее называете, то, значит, было задумано какое-то предприятие. Какое же именно?

Почувствовав ее искреннюю заинтересованность, он ответил:

– Хорошо. Если уж вы так хотите, я в двух словах расскажу вам самое главное. В интересах науки и журналистики, главным образом последней, я вбил себе в голову сумасшедшую мысль найти новую дорогу вокруг света. Я решил пересечь Аляску, перейти по льду через Берингов пролив и попасть в Европу через северную часть Сибири. Это была блестящая идея, так как большая часть перечисленных стран была не исследована. Но мне не удалось выполнить задуманное. Я без труда пересек пролив, но пережил массу неприятностей в Восточной Сибири, и все из-за Тамерлана, [22] так я всегда объясняю свою неудачу.

– Улисс! [23] – Подошедшая миссис Шовилл захлопала в ладоши. – Современный Улисс! Как романтично!

– Но не Отелло, – заметила Фрона. – Удивительно ленивый рассказчик! Он останавливается на самом интересном месте, загадочно ссылаясь на героя прошедших веков. Вы очень нехорошо поступаете с нами, мистер Сент-Винсент, и мы не успокоимся до тех пор, пока вы не объясните, каким образом Тамерлан помешал вашему предприятию.

Он рассмеялся и сделал над собой усилие, чтобы продолжать свой рассказ.

– Когда Тамерлан с огнем и мечом подобно вихрю проносился по Восточной Азии, гибли государства, разрушались города, и племена рассеивались по миру, как звездная пыль. Множество людей разбежались по всему азиатскому материку. Спасаясь от неистовства победителей, эти беглецы пробрались далеко в Сибирь, двигаясь на север и восток, и осели на берегах полярного бассейна цепью монгольских племен… Вы не устали?

– Нет, нет! – воскликнула миссис Шовилл. – Это захватывающе интересно! Вы так живо рассказываете! Это напоминает мне…

– Маколея? [24] – добродушно рассмеялся Сент-Винсент. – Вы знаете, я ведь журналист, и Маколей имел влияние на мой стиль. Но я обещаю вам, что буду краток. Вернемся к теме. Если бы не эти монгольские племена, то я не задержался бы в пути. Вместо того, чтобы жениться на туземной принцессе и сделаться специалистом по части междоусобных драк и кражи оленей, я бы тихо и спокойно добрался до Санкт-Петербурга.

– О, эти герои! Не правда ли, они удивительны, Фрона? Так как же насчет кражи оленей и туземной принцессы?

Жена приискового комиссара не сводила с него восхищенных глаз, и, посмотрев на Фрону, он продолжал:

– На побережье жили эскимосы. Это был веселый, счастливый и миролюбивый народ. Они называли себя укилионами, то есть людьми моря. Я купил у них собак и пищу, и они обошлись со мной приветливо. Но они подчинялись чоу-чуэнам, или людям оленя, которые жили внутри страны. Чоу-чуэны были дикими кочевниками и обладали свирепостью не тронутых цивилизацией монголов и еще большей жестокостью. Стоило мне немного продвинуться в глубь страны, как они напали на меня, отняли все мое имущество и сделали меня рабом.

– А там не было русских? – спросила миссис Шовилл.

– Русских? Среди чоу-чуэнов? – Он весело рассмеялся. – Географически это владения русского царя, но я сомневаюсь, слышали ли они когда-нибудь о нем. Вспомните, что внутренние области северо-восточной Сибири лежат в зоне полярной ночи. Это еще не исследованная страна, куда отправлялись многие, но не возвращался никто.

– А вы?

– К счастью, я являюсь исключением. Не знаю, почему они меня пощадили. Так оно во всяком случае было. Сначала со мной обращались очень плохо, женщины и дети били меня, моя меховая одежда кишела паразитами, питался я отбросами. Эти люди были удивительно безжалостны. Каким образом я остался жив, я и сам не понимаю. Знаю только, что вначале я думал о самоубийстве. Меня спасло лишь собственное бесчувствие и то животное состояние, в которое я впал, испытав эти страдания и унижения. Полузамерзший, почти умирая от голода, перенося несказанные муки и жесточайшие побои, очень часто кончавшиеся обмороком, я превратился в настоящее животное.

Теперь мне это кажется кошмарным сном. В моей памяти есть пробелы, которые я никак не могу заполнить. Я смутно помню, как меня привязывали к нартам и волокли от стоянки к стоянке, от племени к племени. Я думаю, что меня выставляли напоказ, как это мы делаем со львами, слонами и дикарями. Мне неизвестно, как долго это продолжалось. Думаю, что за это время я успел проделать несколько тысяч миль. Когда же рассудок вернулся ко мне, я был за тысячу миль на запад от того места, где меня взяли в плен.

Была весна, и мне казалось, что, внезапно открыв глаза, я вернулся откуда-то из далекого прошлого. Оленьими ремнями я был крепко привязан к картам. Я схватился за них обеими руками, словно обезьяна шарманщика, потому что кожа на моей груди была стерта, мясо обнажено, и там, где ремни врезались в тело, зияли большие раны.