Чистое сердце - Эмар Густав (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗

Действительно, на вопрос часового: «Кто идет?» — снаружи что-то ответили, затем незнакомый всадник въехал в лагерь.

— Парламентер, — сказал Ланси, появляясь у входа в шалаш.

— Парламентер? — повторил Ягуар, бросая на Джона Дэвиса удивленный взгляд.

— Может быть, это помощь, которую вам посылает Бог, — ответил американец.

Молодой человек недоверчиво улыбнулся, но, обращаясь к Ланси, сказал:

— Велите войти.

— Входите, сеньор, — сказал метис, адресуясь к невидимому лицу. — Командир готов принять вас.

Ягуар вздрогнул, узнав вошедшего. Это был Сандоваль, передавший ему накануне письмо.

Сандоваль вежливо поклонился двум людям, находящимся в комнате.

— Вы удивлены, видя меня, кабальеро, не правда ли? — улыбаясь, сказал он Ягуару.

— Признаюсь, — ответил тот, отвечая не менее вежливым поклоном.

— А объясняется все просто: я люблю положения ясные и определенные. В письме, которое я имел честь вручить вам вчера лично, я вам назначил свидание в Гуэва дель-Венадо для обсуждения важных дел, не правда ли?

— Действительно, вы назначили мне свидание.

— Но, — продолжал Сандоваль с отличавшими его непринужденностью и небрежностью, — как только мы расстались, у меня появилась одна мысль.

— Не будет ли нескромностью спросить, какая именно?

— Нисколько. Я подумал, что в настоящих обстоятельствах, принимая во внимание отношения, в каких мы с вами состоим, и то, что я не имею чести быть вам знаком, могло случиться, что вы не окажете мне доверия и заставите меня напрасно мерзнуть, ожидая вас в гроте.

Два инсургента обменялись взглядом, который был перехвачен Сандовалем.

— А-а! — сказал он, смеясь. — Кажется, я угадал верно. Одним словом, я повторю: так как нам надо обсудить важные дела, я решил идти прямо к вам, чтобы не возникло никаких затруднений.

— Вы хорошо сделали, благодарю вас.

— Не за что, я в этом деле заинтересован сам настолько же, насколько и вы.

— Даже если так, ваш поступок остается не менее порядочным. Вы ведь не парламентер?

— Я? Конечно, нет, я только прикрылся этим званием, чтобы легче было проникнуть в ваш лагерь и попасть к вам.

— Все равно, пока вы находитесь между нами, с вами будут обращаться, как с парламентером, и считать вас таковым. Так что можете ничего не бояться.

— Бояться? Чего же? Разве мне не служит ручательством ваша честь?

— Благодарю вас за хорошее мнение обо мне, я его оправдаю. Теперь, если вы не возражаете, перейдем к делу.

— Я ничего другого не желаю, — ответил Сандоваль с некоторым колебанием, бросая подозрительный взгляд на американца.

— Этот кабальеро — мой близкий друг, — сказал Ягуар, перехватив взгляд, брошенный его собеседником, — вы можете говорить при нем совершенно откровенно.

— Гм! — сказал Сандоваль, качая головой. — Моя мать, святая женщина, повторяла мне всегда, что если двоих достаточно для исполнения какого-либо дела, то незачем прибавлять третьего.

— Ваша мать была права, мой любезный, — сказал, смеясь, Джон Дэвис. — Если вы возражаете против моего присутствия здесь, я удалюсь.

— Мне совершенно все равно, будете вы меня слушать или нет, — ответил Сандоваль беспечно. — Если я так говорю, то только для сеньора, которому может не понравиться, что другой услышит то, что я ему собираюсь сказать.

— Если это единственная причина, то вы можете говорить, потому что, повторяю, у меня нет тайн от этого кабальеро.

— Хорошо, этим все сказано, — продолжал Сандоваль.

Он сел на скамью, скрутил сигаретку из маисовой соломы, зажег ее от светильника, который стал теперь ненужен, поскольку наступил день и в комнате с минуты на минуту становилось все светлее, и, непринужденно выпуская клубы густого дыма изо рта и носа, сказал:

— Сеньоры, вы должны знать, что я — признанный вожак многочисленной и храброй армии изгнанников или беглецов, если хотите, которых так называемые честные люди в городах ошибочно называют степными разбойниками.

При этом странном заявлении, сделанном с циничной непринужденностью, оба слушателя вздрогнули и посмотрели друг на друга с изумлением.

Разбойник заметил это и, в душе довольный произведенным эффектом, продолжал:

— Вам нужно знать мое социальное положение, чтобы понять то, что за этим последует.

— Хорошо, — перебил Джон Дэвис, — но что вас заставило обратиться к нам?

— Две важные причины, — ответил откровенно Сандоваль. — Первая — желание отомстить, а вторая — желание хорошо заработать, продав вам как можно дороже помощь отряда, которым я имею честь командовать, состоящего из тридцати хорошо вооруженных всадников.

— Продолжайте, но будьте кратки: время не терпит.

— Не бойтесь, в делах люди понимают друг друга с полуслова. Я не болтлив. Сколько вы мне заплатите за помощь моего отрада?

— Я не могу лично решать такие вопросы, — ответил Ягуар, — а должен доложить об этом главнокомандующему.

— Совершенно справедливо.

— Назовите только требуемую сумму, я сообщу об этом генералу, а он решит.

— Отлично. Вы мне даете пятьдесят тысяч пиастров. Половину — вперед, остальное — после выигранной битвы. Вы видите, я не требователен.

— Ваша цена нам подходит, но как мы свяжемся с вами?

— Ничего нет легче: когда вы захотите поговорить со мной, вы повяжете красные перевязи на копья ваших кавалеристов, я со своей стороны сделаю то же, когда мне понадобится сообщить вам что-нибудь важное.

— Решено. Ну, а теперь поговорим о другом деле.

— Вот оно. Однажды монах по имени отец Антонио прислал ко мне раненого.

— Белого Охотника За Скальпами? — воскликнул Джон Дэвис.

— Вы его знаете? — спросил разбойник.

— Да, продолжайте.

— Он — смелый негодяй, не так ли?

— Я тоже так думаю.

— Хорошо. Итак, я принял его, как брата и как мог ухаживал за ним. Знаете ли вы, что он сделал?

— Нет, честное слово.

— Он хотел восстановить моих товарищей против меня и занять мое место.

— Ого, это уже чересчур.

— Не правда ли? К счастью, я наблюдал за ним, и мне удалось отразить удар. Тем временем генерал Санта-Анна предложил мне поступить волонтером к нему на службу.

— А! — прошептал Ягуар с отвращением.

— Это было не слишком соблазнительно, — продолжал разбойник, не поняв восклицания молодого человека, — но у меня появилась одна мысль.

— Какая?

— Та, которую я только что имел честь открыть вам.

— А, очень хорошо…

— Итак, я выбрал тридцать отважных парней и решил соединиться с мексиканской армией. Caspita! Вы понимаете, мне заплатили.

— Еще бы, это было как нельзя более справедливо.

— Мне стоило большого труда увезти с собой этого дьявола, но я не хотел оставлять его без присмотра, вы понимаете?

— Я думаю.

— До последнего времени мы двигались довольно спокойно, но тут, участвуя в постоянных стычках, я захватил молодую девушку, которую сопровождали только трое наемников, бросивших ее при первых выстрелах. Она хотела догнать техасскую армию.

— Бедная Кармела, — прошептал Ягуар.

— Не жалейте ее, наоборот, радуйтесь, что она попала в мои руки. Кто знает, что могло бы с ней случиться в других руках.

— Это правда, продолжайте.

— Я собирался отпустить бедную девушку идти своей дорогой, но Белый Охотник За Скальпами воспротивился этому; кажется, он ее узнал, так как при виде ее воскликнул: «Ого! На этот раз она не ускользнет от меня». Это понятно, не правда ли?

Оба собеседника кивнули утвердительно.

— Но пленница принадлежала мне, так как я захватил ее.

— А! — сказал Ягуар, вздохнув с облегчением.

— Да, я ни за какую цену не согласился уступить ее Охотнику За Скальпами.

— Хорошо, очень хорошо, вы — честный человек!

Разбойник скромно улыбнулся.

— О, я вполне чистосердечен. Мой товарищ, видя, что я не хочу уступить свою пленницу, предложил мне сделку!

— Какую?

— Он предложил мне двадцать пять унций золотом, с условием, что я никогда не возвращу свободу моей пленнице.