Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию (c гравюрами) - Олеарий Адам (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗

24 того же месяца мы прошли еще 3 мили дальше до горы и высокой скалы Бариах и зашли в открытый двор, расположенный под горой. Такие дворы или убежища, называемые у них караван-сараями, построены в Персии, ввиду пустынности и неизвестности страны, у больших дорога там и сям в большом количестве; каждый из них на расстоянии дня пути от другого. В большинстве их не имеется ничего, кроме пустых сводчатых помещений и конюшен, поэтому провизию и корм нужно везти с собой. Когда здесь дербентские возчики заявили, что думают вернуться со своими верблюдами и лошадьми обратно и что мы должны будем ждать других подвод из Шемахи, послы барабанным боем и трубами велели созвать людей и показали вид, точно они все предполагают пешком идти в Шемаху, оставив багаж позади на ответственности возчиков. Тут возчики одумались и остались на месте.

Этот караван-сарай был очень старым зданием, выстроенным из больших квадратных камней; он был построен четырехугольником, с каждой стороной в 42 шага. Вверху над воротами были две камеры, в одной из которых мы нашли некоторые еврейские буквы ^[290].

Внутри и вне тех же помещений нашли мы несколько письмен.

25 декабря, в день Рождества Христова, справив в большой конюшне наш праздник и богослужение, некоторые из нас пошли посмотреть высокую гору и скалу, о которой персы нам много рассказывали и баснословили.

Эта гора лежит в двух выстрелах из мушкета от каспийского побережья; она видна издали, кругла и сверху увенчана высокой круглой скалой, которую по-турецки зовут Бармах («палец»), так как, подобно простертому вверх пальцу, она поднимается высоко над другими горами. С правой стороны из долины вверх извивается дорога; так как, однако, она нам была неизвестна, то мы с большой опасностью вскарабкались вверх. Воздух вверху мы застали столь холодным, что дерн и травы, довольно длинные, были покрыты льдом, как леденцами, в то время, как внизу в караван-сарае было тепло и погода приятная. По старым развалинам и остаткам стен на горе можно было легко заключить, что здесь, вероятно, стояло великолепное здание и прекрасное укрепление: у подножья высокой скалы Бармах находится ровное место в 50 квадратных сажен, которое было защищено толстыми стенами и 4 башнями; посередине его находился очень глубокий из камня сложенный колодец и невдали от него две могилы, покрытые большими круглыми камнями; особо стояла у северной части, у самой скалы, большая часть стены из больших вытесанных цокольных камней, составлявших, вероятно, особое укрепление. Отсюда по нескольким высеченным ступеням можно было проникнуть почти до вершины скалы, где опять находилось особое высеченное из камня сводчатое здание, которое могло служить третьим оплотом. Говорят, эта крепость построена Александром и разрушена Тамерланом. Некоторые из нас уселись на скале и дали друг другу обеты в искренней и постоянной дружбе. Мы сорвали несколько смокв, которые тут и там росли в старых стенах у щелей в камнях, и вернулись вниз по верной дороге. Тем временем внизу под нами шел дождь, между тем как вверху на горе был прекраснейший воздух и мы видели под собой туман, представлявший тучи.

26 того же месяца мы в очень теплый солнечный день поехали дальше, велев багажу идти обходным путем по равнине у города Бакуйе [Баку]. На лошадях мы переправились через горы и к вечеру, пройдя 5 миль, прибыли к деревне Ханегэ, лежащей среди суровых гор; здесь имелись хороший мед и всякие фрукты, но вода была гнилая.

27 того же месяца путешествие опять шло 5 миль дальше к деревне Пюрмара(а)с, лежащей в 3 милях от Шемахи. Здесь похоронен персидский святой, по имени Сеид Ибрагим. Персы говорили, что это древнее место погребения и что Тамерлан, который вообще все в этих местах опустошил, его не тронул. Оно окружено каменными стенами и двумя дворами и построено и украшено вроде замка. Наши послы захотели посмотреть могилу, но их не пожелали пустить дальше переднего двора, где находились много надгробных камней. Так как я, тем не менее, хотел подойти несколько поближе и все-таки посмотреть могилу, то я к вечеру опять собрался в путь к персидскому двору, взяв свою записную книгу в руки, и записывал арабские письмена, там и сям высеченные в стенах, чтобы усыпить бдительность мимо идущих персов. Когда я увидел, что персам, полагавшим, что я поступаю так в честь их святого, мои поступки нравятся, я отважился на большее и прошел через дверь к верхней площади, где находился вход к могиле святого, и где все стены также были покрыты письменами и молитвами. Не заметив в течение получаса никого, я, наконец, прокрался в дверь, запертую лишь деревянным засовом, и осмотрелся внутри хотя и в страхе и ужасе: здесь находились разные своды, в которые свет падал сквозь узкие окна. В переднем своде стояла высокая каменная гробница высотой в 2 ступени, наискось к дверям; она была окружена решеткой. По левую сторону можно было через дверь пройти в светлый выбеленный ход, выложенный прекрасными коврами. На стене было написано большими черными буквами:

В ходе направо был другой свод, где находились 8 выложенных камнем гробниц. Отсюда в правую сторону шел третий ход, где лежал Сеид Ибрагим. Эта гробница была устроена с локоть вышиной и покрыта желтой дамастовой тканью. Вокруг стояли на больших желтой меди подсвечниках восковые свечи и фонари. Вверху на своде висели лампы, которые едва мог увидеть, так как было довольно темно. Когда я незамеченный вновь вышел, то и наш пастор захотел войти; поэтому я вновь решился войти и в безопасности вошел и вышел вместе с ним.

В двух выстрелах из мушкета от деревни к востоку находится благоустроенная гробница святого Тири-баббы, бывшего учителем Сеид-Ибрагима. Как нам рассказывали, он будто бы нетленным стоит на коленях, одетый в серый кафтан, и как бы молится. Это чудо будто испрошено его бывшим писцом С[еид]-Ибрагимом от Бога, чтобы учитель его и после смерти, так же как и при жизни, всегда представлялся набожно молящимся.

Говорят, что ежегодно на этот серый кафтан надевают белый, а старый делят на части и раздают паломникам: в определенное время издалека совершаются сюда людьми паломничества, зачастую пешком. Жители баснословили об этих обоих святых много невероятных вещей, которые были похожи или на колдовство или на совершенную ложь: ведь и то и другая у персов встречаются нередко. Поэтому я и не считаю нужным записывать эти вещи. Над дверьми этого места погребения стояли арабские слова:

Вокруг места погребения Тири-баббы в той же горе высечено много пещер и каморок, в которых останавливаются паломники и совершают жертвы. Некоторые из них были столь высоки над землей, что без лестницы нельзя было взобраться в них. Трое из нашей свиты не без опасности помогли друга другу взобраться на крутую стену. В ней были устроены четыре просторные камеры, места для постелей и ясли, — все высеченные в скале. Мы с удивлением заметили, что в этой твердой скале у сводов вкраплены небольшие раковинки, и что вся скала в иных местах имеет тот вид, точно она отлита из раковин и песку. На возвратном пути мы у Каспийского моря видели целые горы и твердые скалы такого рода. Об этом подробнее будет ниже сказано.

В деревне Пюрмарас никто из персов не смеет пить вино, и они пьют лишь воду, чтобы нарушением закона, на этот счет изложенного в Алкоране, не осквернить этого священного места.

В деревне, наряду с местом погребения Ибрагима, под землей устроен очень глубокий свод в 62 фута длиной и 20 шириной, превосходно устроенный из квадратных камней. Здесь зимой собирают снег, лед и воду, а затем в течение лета, когда воды немного, пользуются этим сводом [цистерной] для себя и для своего скота.

29 декабря мы, по указанию хана, отправили нашего фурьера вперед в Шемаху, чтобы приготовить нам жилища. Когда мы, однако, вечером хотели следовать за пим и уже собрались в путь, хан прислал к нам гонца и просил еще одну ночь, не беспокоясь, прождать здесь. Как мы позднее узнали, его минаджим или астролог сказал: «Этот день неудобен и несчастлив для приема чужестранцев». Он прислал нам для утешения 4 больших кувшина и 4 мешка, полных вина, гранат, яблок, груш, квитов и каштанов. Точно так же каждому послу подарена была лошадь, прекрасно убранная, с седлом и уздой.