По Алтаю - Сапожников Василий Васильевич (библиотека книг .txt) 📗
Катунь слышна издалека и производит большое впечатление массой голубой воды, быстро и с шумом стремящейся между крутыми скалистыми склонами гор; по ним протянулись сверху донизу узкие гривы, на которых только с северной стороны засела сосна. Ширина реки 80--100 сажен. Ровная поверхность воды местами прерывается порогами с крупными торчащими камнями, а там и сям близ устья Семы над водой возвышаются небольшие скалы -- островки с прилепившимися к ним группами сосен. На порогах и у островков голубая вода разбивается в белую серебрящуюся на солнце пену. По барометру высота Катуни близ устья Семы 397 м.
Отсюда плохо проторенная тропа идет левым берегом Катуни, сначала небольшой лесистой низиной, а потом крутым откосом над рекой, густо заросшим крупными соснами, основания которых теряются в зарослях маральника, караганы, жимолости и других кустарников, обвитых диким хмелем. Тропа, засыпанная камнями, пользуясь естественными неровностями откоса, то взбирается в гору, то опускается к самой реке. На расстоянии часа езды от устья Семы среди нагромождения скал бьет небольшой водопад Камышла (t 16° Ц). Он падает с невысокой террасы, покрытой светлым лугом; здесь в сторонке от тропы поместилась пасека, которых вообще много в этой части Алтая. За террасой вновь, крутой откос с неудобной тропой. Катунь остается все время в виду, а противоположный берег попрежнему круто поднимается от самой воды, образуя сплошную цепь гор с редким лесом.
Еще час езды, и мы выехали на довольно широкую низину, покрытую лугом с группами ив и кустарной могучки (Potentilla fruticosa). Здесь опять пасека, принадлежащая М. И. Шутову, где мы остановились для отдыха. Низина, покрытая высокой травой, постепенно спускается к Катуни, образуя песчаный берег. Река совершенно покойна и только немного выше виден небольшой порог. Температура воды в 2 часа дня 14° Ц. По словам Шутова, Катунь в этом месте вполне замерзает только к рождеству, а в конце марта уже вскрывается (в 1895 г. -- 28 марта). Старик жаловался на минувшую зиму (1894/95 г.), которая была гибельна для пчеловодства в Северном Алтае. Плохой взяток прошлого лета не дал возможности пчелам даже прокормиться и большая часть роев погибла с голоду; у большинства [пчеловодов] из ста ульев осталось пять-десять, -- а часто и того меньше. То же мне пришлось слышать по всей черни. Однако эта беда не коснулась Среднего и Южного Алтая.
Верстах в двух ниже пасеки нужно пройти небольшой и совершенно безопасный бом. Бомом по всему Алтаю называют отвесные скалы, которые, совершенно прерывая береговую полоску, висят над самой рекой. Здесь пришлось взбираться с лошадьми в поводу по крутой тропке на верх бома и отсюда вновь спускаться на более удобную тропу. Гораздо величественнее и типичнее бомы на Чулышмане и в верхнем течении Катуни.
За бомом долина расширяется; широкая прибрежная полоса покрыта лугами и частью лесом и только слева высятся отвесные скалы, совершенно загораживающие боковой выход из этого коридора. В отвесной стене, недалеко от д. Талды, на высоте 40--50 сажен, видно отверстие пещеры в форме широкого окна; по рассказу проводника, пещера начинается у основания скалы и извилистыми ходами поднимается доверху, где видно окно.
Верстах в пяти от бома раскинулась в стороне от Катуни небольшая заброшенная деревенька Талда. Здесь долина имеет уже несколько верст ширины, и отлогие склоны невысоких гор покрыты полями. Всего от Черги до Талды нужно считать верст тридцать. Высота Талды 320 м. Прошло часа три, пока мы отыскали лошадей, и уже в сумерки отправились дальше на телеге вдоль левого берега Катуни. Против Талды Катунь довольно широка и покойна, но зато в трех верстах ниже деревни она образует опасный и бурный порог, известный под названием Манжерокских ворот. Поперек реки брошены пять гигантских камней, из них три несколько впереди. Спруженная вода прорывается несколькими гремящими потоками; самые большие -- два: один у левого берега, другой у правого. Ближайший к нам левый поток пролетает стремительной волной между передним камнем и скалистым берегом, но сейчас же натыкается на второй камень, лежащий против прохода, и образует вторую встречную волну с высоким пенистым гребнем; вода, отхлынув к береговым скалам, крутится здесь пенистыми воронками и стремительно выливается боковым проходом между берегом и вторым камнем. Грохот и плеск воды не умолкают ни на секунду. Противоположный правый поток, кажется, несколько тише, и им пользуются для сплава небольших плотов. По словам очевидцев, плот, стремительно проходя ворота, настолько заливается водой, что сплавщики погружаются в нее по пояс и еще глубже, и нужно много уменья и ловкости, чтоб не быть смытым волной или не разбить плот о скалы. Здесь выработались свои специалисты-сплавщики, которые проводят плоты только через это опасное место, рискуя погибнуть при малейшей оплошности.
Ниже Талды горы постепенно понижаются, и долина делается более открытой и светлой; дорога идет на некотором расстоянии от Катуни по невысоким лугам, поросшим местами ивняком и кустарниками. Ночь была довольно свежая и темная; там и сям в темных уголках между кустами мерцали светляки. В полночь мы добрались до парома несколько выше с. Айского и, переправившись на пароме через Катунь, здесь довольно покойную, направились в Улалу. Местность от Катуни до Улалы довольно однообразна и имеет вид невысокого холмистого плоскогорья, совершенно безлесного.
Улала, довольно большое село с миссионерским станом, не производила приятного впечатления своими грязными улицами и покосившимися домами; хотя здесь [было] довольно много лавок, несколько двухэтажных домов, и вообще есть претензия казаться маленьким захолустным городишком, однако почтовой станции не имеется. Высота 377 м. В Улале5кончалась колесная дорога по направлению к Телецкому озеру, и поэтому желающие посетить его здесь же обыкновенно нанимали вьючных и верховых лошадей, уплачивая 4--6 руб. за лошадь до озера и обратно.
Окрестности села тоже мало интересны; только невысокие холмы напоминают, что вы находитесь в соседстве с величественным Алтаем.
* * *
От Улалы до Телецкого озера нужно считать около 150 верст. Вьючная тропа идет в общем с запада на восток и пересекает так называемую чернь. Этот термин совершенно не соответствует русскому понятию чернолесья. Чернью в Северном Алтае называют густые леса из кедров, пихт и ели, к которым присоединяется осина, а в более светлых местах и береза. О таких дремучих черневых лесах на этом переезде упоминает Ядринцев6 в своем путешествии еще в 1880 г. {Записки Зап.-СПб. отд. Русск. Геогр. общ., кн. IV.}, но, как увидим ниже, от этих лесов сохранились только жалкие остатки, и настоящую чернь мне удалось видеть только ближе к Телецкому озеру.
От Улалы тропа идет вверх по долине р. Маймы довольно светлыми лугами, и за женским монастырем поворачивает на восток в долину р. Сайдысь, где между лугами попадаются группы сосен, и дальше -- в долину небольшой речки Карасу, на которой расположилось небольшое селение Карасук. Высота 515 м. Долина Карасу, там где кончаются обширные владения монастыря, делается каменистой, луга -- гораздо хуже. От Улалы до Карасука около 20 верст. Эта бедная деревенька заселена крещеными калмыками, которые обыкновенно, принимая крещение, строят себе деревянную избу русского образца, но не оставляют привычки к свежему воздуху и рядом с избой ставят коническую юрту, крытую берестой, где и проводят лето.
До Карасука еще можно [было] кое-как добраться в легкой тележке, но здесь уже необходимо вьючить лошадей, кладя на каждую не более пяти пудов; потом в более трудных переходах мы уменьшали груз до трех пудов. Пара кожаных сум перекидывается на деревянное седло и туго притягивается к корпусу лошади волосяным арканом. В общем наш караван разросся до 14 лошадей, считая в том числе [лошадей] толмача и проводников; а иногда присоединялись любопытные провожатые, увеличивая караван до 20--25 лошадей.
