По следам «таинственных путешествий» - Алексеев Дмитрий Анатольевич (онлайн книга без TXT) 📗

Наш поиск завершен, но история исчезнувшей почты еще не окончена. Шаг за шагом проследили мы извилистый путь таинственной жестяной банки. Выяснили содержимое пакета, который Альбанов привез в Архангельск с мыса Флора. Можно ли теперь сделать однозначное заключение о судьбе писем экипажа «Святой Анны»? Заявить определенно, что они пропали вместе с личными документами спутников Альбанова, которых поглотил север? Ведь не следует забывать, что содержание писем было вовсе не безразлично многим, в том числе Альбанову и Конраду. И все же преждевременно делать пессимистический вывод.

В истории полярных исследований известны случаи, когда документы исчезнувших экспедиций находили много лет спустя. Достаточно вспомнить историю шведской экспедиции Андре, которая отправилась в 1897 году к Северному полюсу на воздушном шаре и бесследно затерялась в бескрайних просторах Арктики. Дневники Андре в целости и сохранности обнаружили 33 года спустя на пустынном Белом острове, и они поведали о трагической гибели трех первых арктических аэронавтов.

Остается надеяться, что и письма Ерминии Жданко и Георгия Брусилова не исчезли бесследно в пламени костра, а лежат, возможно, и поныне в укромном месте на мысе Флора. Или мирно пылятся в какой-нибудь шкатулке вместе с другими бумагами и терпеливо ждут своих исследователей, которые извлекут их на свет и прочтут еще одну страницу трагической истории полярной экспедиции на шхуне «Святая Анна».

«Признание Флойда Беннетта»

В 1926 году 9 мая летчики Ричард Бэрд и Флойд Беннетт пролетели над Северным полюсом.

Сообщение об этом привлекло внимание всего мира.

Появились в прессе и нотки сомнений: мол, экипаж Бэрда не долетел до места, где сходятся все земные меридианы. (За семнадцать лет до этого события возникли, между прочим, сомнения и в том, добрались ли на собаках американцы Роберт Пири и Фредерик Кук до Северного полюса.)

Если поддерживать скептиков, то выходит: приоритет достижения самой северной точки планеты на летательном аппарате тяжелее воздуха (первый дирижабль пролетел над Северным полюсом также в 1926 году) принадлежит советскому экипажу Павла Головина. А 5 мая 1937 года во время разведывательного полета (выбирали ледовый аэродром для высадки экспедиции И. Д. Папанина) Головин заложил вираж и над полюсом [55].

Но сенсационного значения тому полету Головина придано не было. Мы не стремимся сделать это и сейчас, как, впрочем, перечеркнуть успех Бэрда и Беннетта. Проанализировав некоторые детали их воздушной экспедиции, приходим к выводу, что вся эта история гораздо сложнее.

...Когда-то этот снимок обошел все газеты мира. Стоят у самолета люди в полярных одеждах. Двое из группы сейчас войдут в металлическое нутро — Бэрд уже взялся за ручку распахнутой двери, а Беннетт приостановился. Слева — дублер Беннетта. Как на космодроме. Если в последний момент что-то случится, полет не будет отменен.

Да, они устали. Без сна практически 36 часов. Неудачный старт. Починка лыж. Выравнивание снежной площадки. Сбросили часть снаряжения. Но самолет перегружен. Канистрами с бензином заставлен весь фюзеляж.

Сейчас полночь. Слегка подморозило. Метеоролог Вильям Хайнес обещает прекрасную погоду. Неужели и сегодня они не взлетят?

Дверь захлопнулась. В лучах полуночного солнца пропеллеры «Жозефины Форд» [56] (тогда еще самолетам давали собственные имена) сливаются в сияющие диски. Длинный, длинный пробег. Лыжи лениво отделяются от снега. Ура!

Провожающие — члены двух экспедиций, американской и норвежской (норвежцы в эти же дни на Шпицбергене готовят к полету дирижабль «Норвегия»), — засекают время. По Гринвичу 0 часов 37 минут. Через пятнадцать с половиной часов «Жозефина Форд» вернется вновь в Кингсбей [57], и первым сердечно поздравит экипаж с блестящей победой Амундсен. Полюс взят! С воздуха! До них, почти двадцать лет назад, до полюса добрались лишь Роберт Пири и Фредерик Кук. А в прошлом году, не долетев до полюса 200 километров, сделал вынужденную посадку сам Амундсен. И чудом остался в живых.

Фотографу норвежской экспедиции Берге повезло снять исторический кадр. Через минуту двое останутся за тонким дюралем. И только Бэрд и Беннетт смогут рассказать, были ли они над Северным полюсом... Ведь не сразу после возвращения в буре газетных восторгов прозвучали скептические голоса. Не слишком ли рано вернулась «Жозефина Форд»? И сомнение это будет возникать еще и еще не раз. Даже спустя полвека, когда не останется в живых никого из тех, кто провожал экипаж на Шпицбергене.

Но это все потом.

...Утонула за горизонтом последняя вершина гористых островов Шпицбергена. Последний четкий ориентир. Много часов перед ними будет лишь белое безмолвие и — солнце. Только оно (магнитный компас в высоких широтах ненадежен) поведет строго по меридиану к точке, до которой еще более 1000 километров.

Крылатая тень скользит надо льдом. Беннетт за штурвалом. Бэрд (он и командир, и штурман) непрерывно ведет навигационные наблюдения. Инструментов немного. Солнечный компас, прибор для определения ветрового сноса, секстант да пара хронометров. Почти как в эпоху Великих географических открытий. Никаких локаторов, радиопеленгаторов. В авиации они появятся позже.

Вновь и вновь штурман берет азимут и высоту светила. Вносит поправки на боковой ветер.

Миновали широту, на которой год назад совершил посадку Амундсен. А севернее Арктика еще не видела ни одного самолета! Они первые. Бэрд нащупывает в кармане монету. Это талисман, который когда-то уже побывал на полюсе с Робертом Пири и должен привести людей туда вновь.

Лишь бы все было нормально. Погода — лучше и не придумать. Хайнес «вычислил» погоду абсолютно точно. Время года самое благоприятное. Немногим раньше в Арктике еще конец зимы и длинные бесконечные сумерки, а чуть позже — хмурое лето с бесконечными циклонами.

Все три мотора работают мягко. «Жозефина Форд» приближается к полюсу. Пилоты изредка меняются за штурвалом. Пока все о’кей!

Но что это! В масляном баке правого мотора — течь! Вот-вот стрелка манометра сбросится на ноль и мотор заклинит! Через иллюминатор хорошо виден и мотор, подвешенный под крылом, и масляный бак. Рядом, но в воздухе не достать. Надолго ли еще хватит масла?

Беннетт пишет записку, предлагает экстренную посадку. Бэрд медлит, пристально всматривается в капли масла и одновременно не спускает глаз с манометра. Стрелка еще показывает нормальное давление. Но риск велик.

До полюса остается всего час. Пятьдесят минут... Сорок...

Ну а если сесть? Да потом и не взлетишь! И пешком по льду не выбраться. До ближайшего берега, до Гренландии, около 1000 километров. Из груза, необходимого при вынужденной посадке, лишь легкие, подаренные Амундсеном нарты, оружие, аварийный запас продовольствия всего на два месяца, малонадежная коротковолновая радиостанция (радио, как и авиация, переживало в то время свои юные годы). И — почти полное отсутствие опыта передвижения по дрейфующим льдам.

Бэрд принимает решение лететь к полюсу во что бы то ни стало. Даже если для этого понадобится лететь на двух моторах.

Они, по-видимому, сбавили обороты на правом моторе. Исследуя график полета, мы обратили внимание, что скорость упала, но ненадолго, что почему-то не учитывали те, кто занимался исследованием полета до нас. Вообще, случай с маслом, которое, кстати, вскоре перестало вытекать, едва уровень снизился до отверстия от вылетевшей заклепки (этот факт установили позже), впоследствии обрастет массой домыслов и станет серьезным аргументом, зачеркивающим весь успех. Но это — потом.