Сияющее Эльдорадо - Хаксли Элизабет (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
Останется ли место для естественной природы, когда вся земля разгорожена, вспахана и заселена? К сожалению, приходится признать, что большинству гигантских кенгуру придется исчезнуть. На территории станции есть озеро, окруженное растительностью. Этот уголок природы сохранится в первозданном виде: кустарник, который здесь называют жимолостью, несколько видов эвкалиптов и малли. Здесь найдут убежище водоплавающие и сумчатые небольших размеров.
Гордость этих мест — птицы. Великое множество попугаев, в том числе большое количество представителей вида травяных попугаев, которые до настоящего времени считались вымершими повсеместно за исключением одного района в Тасмании. День, когда Хоке обнаружил птиц и установил их принадлежность к данному виду, стал для него праздником. Он поймал пять птиц и надеялся, что они будут размножаться в его птичнике. Для начала он их перекормил, птицы растолстели. Тогда Хоке сократил рацион, так как знал, как и любой другой скотовод, что раскормленное животное плохо размножается. Следующей весной он надеется получить приплод.
Птичник Хокса поражает. Попугаи, постоянно старающиеся превзойти один другого яркостью оперения, добавляют к своему наряду все более яркие краски. Некоторые виды не удовлетворяются одним костюмом и позволяют себе удовольствие иметь два — один для самок и другой для самцов. Так, оперение у самки попугаев, так называемой «Уэльской принцессы» из Центральной Австралии, в основном красное и голубое, грудка розовая, клюв серый; в оперении самца преобладает зеленый цвет; нижняя часть крыльев красная, клюв оранжевый.
Здесь колонии вертишеек, розелл и редких попугаев Eclectus Новой Гвинеи, травяных попугаев с алой грудкой. Пожалуй, один из самых красивых, несмотря на сдержанную цветовую гамму оперения, а, возможно, именно благодаря ей, какаду «Майор Митчелл» с чисто белым оперением и нежной, цвета заходящего солнца грудкой. Среди деревьев мелькают голуби; голубые крапивники виляют хвостиками на берегу озера; проносятся словно ветер какие-то розовые незнакомые птички; белые шелковистые бентамки клюют зерно; стадо коров мохнатой высокогорной породы стоит по колено в воде озера, чувствуя себя совершенно как дома в условиях столь далеких от туманной серости их родных мест.
Австралия — рай на земле, но ее осаждают дьяволы. Один из них принял вид кролика, продвижение которого с трудом сдерживают, разбрасывая отравленную морковь. Кролики, лисы, динго — эта дьявольская троица была завезена в Австралию человеком. В плане, созданном для этой страны природой, они не предусматривались.
Мельбурн
Ни один город в мире не был со дня своего основания в такой степени викторианским, как Мельбурн. Основанный на полстолетия позже, чем Сидней, за год до вступления королевы Виктории на престол, он развивался отнюдь не в духе георгианских традиций. В Мельбурне не было ни Гринуэя, ни Маккуори, ни «ромовых корпусов», ни поселений ссыльных, ни особых жестокостей, которые здесь все стараются как-то замять. С самого начала это был респектабельный и преуспевающий город. Один из его основателей — состоятельный скотовод из Тасмании, Джон Бэтмен с тремя белыми компаньонами и шестью аборигенами приплыл из Лонсестона в Порт-Филлип, как тогда называлось новое поселение, и приобрел у местных жителей около шестисот тысяч акров земли в обмен на несколько одеял, ножей и томагавков.
Второй — Джон Паско Фокнер, сын ссыльного. Был он продавцом книг в Лонсестоне и доставил на место будущего Мельбурна шхуну, полную саженцев фруктовых деревьев, семян и инструментов, а также необходимых здесь одеял и томагавков. Вскоре он открыл отель, где не подавались алкогольные напитки. В качестве основного достоинства этого отеля рекламировалась возможность воспользоваться в нем хорошей энциклопедией. Позже Фокнер основал первую газету в Виктории и одну из первых библиотек. В конце жизни он стал членом Законодательного совета.
Топографы из Сиднея спланировали город без малейшего воображения, без «всяких этих глупостей» типа поясов зелени или использования природного ландшафта при планировке. Купцы и скотоводы повалили из Тасмании и Нового Южного Уэльса принимать участие в массовых аукционах на землю. За десять лет население выросло до пяти тысяч человек, а правительство от продажи выручило сумму, равную миллиону долларов. Через пятнадцать лет после появления на побережье Бэтмена и Фокнера штат Виктория отделился от Нового Южного Уэльса.
Затем наступило золотое время: в 1851 г. здесь обнаружили золото. Мельбурн начал быстро расти. Тут постоянно трудились строители, появлялись новые каменные дома, как грибы разрастались пригороды, но всех удовлетворить все равно не удавалось. Во время расцвета «золотой лихорадки» более ста пятнадцати тысяч людей жили в палатках и хижинах из мешковины, хотя количество домов и выросло в восемь раз.
Состояния, нажитые на добыче золота, вкладывались в особняки — так велико было желание увековечить успех. Это был век, когда в домах отводились комнаты для прислуги, строились на верхних этажах детские и залы для балов, а на нижних — просторные столовые. Разбивались большие сады, где росли экзотические растения; домовладельцы ездили в каретах с кучерами, носили бакенбарды, карманные часы на золотых цепочках, любили цветное стекло и фамильные гербы.
Все английское старательно копировалось. Ничего местного, австралийского здесь не было, за исключением нескольких имен, таких, как Ярра и Турак, да веранд, единственной крупной уступки солнечному климату, на которую пошли британские поселенцы.
Дома украшались не только с внешней стороны, но и внутри. Для этой цели покупали картины.
К концу XIX и началу XX в. появилась плеяда художников, для которых австралийская природа стала родной, и в своих произведениях они стремились показать ее красоту всему миру. По словам одного из них, Артура Стритона, они ставили перед собой задачу «передать людям частицу великой поэзии, которая сопутствует здесь природе».
За пределами Австралии работы этих художников мало известны, хотя бы потому, что австралийцы либо сами раскупали большинство картин, либо дали возможность сделать это публичным картинным галереям, завещав для этой цели большие денежные суммы. Наиболее крупный посмертный дар был сделан Нифредом Фелтином, умершим в 1904 г. Его состояние, нажитое на производстве химикалий, удобрений и бутылок, равнялось миллиону долларов. Холостяк и отшельник со скромными привычками (говорят, что на завтрак ему каждый день подавали только рыбу, обед он не признавал вообще и лишь изредка позволял себе единственное удовольствие — выкурить слабую сигару), он завещал половину своего состояния Национальной галерее штата Виктория. Путем благоразумных капиталовложений сумма была увеличена до четырех миллионов и принесла Мельбурну богатейшую коллекцию произведений искусства из всех стран мира. Под энергичным руководством доктора Эрика Вестбрука она выставлена со вкусом, умно и в хорошем порядке.
Старания австралийских художников выразить великую скрытую поэзию своей родной земли начались с образования так называемой «гейдельбергской школы». Она выросла из ассоциации четырех молодых людей, которые в период с 1886 до 1890 г. жили в палатках и самодельных хижинах и писали на открытом воздухе, с одной стороны, потому что надеялись схватить свет, краски и атмосферу пейзажа, а с другой — потому что были слишком бедны и не могли рассчитывать на иные условия работы. Гейдельберг — название одного из районов недалеко от Мельбурна, где они разбили свой лагерь. Сейчас это пригород Мельбурна. Основоположником движения стал Том Робертс, которому в то время еще не было тридцати; а близкими его соратниками — Фред Мак-Кабин, помощник пекаря, Артур Стритон, ученик литографа и Чарльз Кондер, молодой англичанин, землемер, пробывший в колонии всего пять лет, но оказавший определенное влияние на «гейдельбергскую школу» '.
Эти молодые люди познакомили Австралию с импрессионизмом. Робертс учился в Лондонской королевской Академии с 1881 по 1883 г. Он, кажется, впервые услышал о целях, которые ставили перед собой французские художники, и их технике от двух испанских коллег, встреченных им в Гренаде.
