Под парусом в Антарктиду - Карпенко Георгий (книги онлайн бесплатно серия .txt) 📗
Катера ушли, мы сняли кормовой швартов и только завезли его к берегу (этим занимались Валера с Артуром), как большой камень на берегу, к которому была привязана «Урания-2», перевернулся и с трехметровой высоты скатился по откосу в воду. «Ура-ния-2», освободившись от веревок, приковывавших ее к берегу, тут же навалилась бортом на пластиковую «Футуро» и, пока мы их разнимали, оставила ту с помятым реллингом.
Кто знает щепетильность яхтсменов в плане внешнего вида своих яхт, может понять состояние жуткой, непоправимой беды, которая обрушилась на нас и Криса. Мы перезавели концы, связали все шкоты и зацепились ими за боковой мол, куда стал вроде бы отходить ветер. Веревки могли перетереться о камни, и мы переложили их тряпками и плавником. Теперь с берега к яхте шли три конца, ветер подвернул и уперся в борт яхты, натянув связанные друг с другом шкоты до звона. Над «Футуро» опять нависла опасность, теперь уже более серьезная: стоило лопнуть нашему кормовому концу, стоящая на якорях и привязанная к деревянным сваям «Футуро» была бы, как куриное яйцо раздавлена «Уранией-2». Мы вывесили все кранцы с левого борта и пошли с повинной к Крису. Надо сказать, что Крис мужественно перенес этот инцидент, он сходу отверг мое предложение переставить релинговые стойки с «Урании-2» на «Футуро», он даже не хотел слушать мои предложения по оплате ремонта релинга. «Футуро» была посажена на мель, и пока мы горевали и разговаривали с Крисом, яхту очень жестко било килем о дно. Эти удары могли разбить килевую балку или расслоить пластик в нижней части корпуса, но других вариантов у Криса не было, он сказал, что якоря здесь просто не держат и что у него есть только этот вариант и надежда, что ветер утихнет раньше, чем его яхта размолотит киль. «Футуро» была макси-яхтой, хорошо упакованной оборудованием, находилась в самом начале интересной кругосветки, и я мог представить состояние Криса. Я считал, что инцидент с поломанным релингом не мог закончится без моего участия, и успокоил себя тем, что все равно придумаю, как выйти из этого положения с честью. А пока нам предстояло выяснить, что случилось с нашим двигателем, и хотя бы начать втягиваться в ремонт, отправить девчонок в Австралию да умотать отсюда побыстрее.
Законы Испании, применяемые в отношении иностранных судов, существенно не изменились с тех пор, как Колумб завез их в Южную Америку. Поэтому перед тем, как отправиться в префектуру для оформления прихода, я подробно и въедливо перепоручил мужикам дела по лодке, как будто надолго покидал их. Я действительно не ошибся: приход «Урании-2» я оформлял трое суток и несколько раз уже был готов послать их, но, видно, терпение, не присущее мне на гражданке и приобретенное лишь за последние месяцы, вытаскивало меня из этого болота, я глотал комки злости и продвигался дальше. Персонал префектуры, работающий с капитанами-иностранцами, как правило, не знал английского языка, странным было то, что их не заставляли его учить, зато весь персонал этого мирного по своей сути заведения был с ног до головы обвешан оружием и всяким железом — наручниками, дубинками. На рабочем столе капитана были горой навалены различные печати, и я разгребал их, чтобы освободить место для заполнения очередного бланка. Капитан префектуры, вторые сутки заполняющий компьютерную форму, вскакивал из-за стола и, буквально заламывая руки, очумевал и начинал бегать в полутораметровом пространстве между двух столов. И все, как я понимал, из-за того, что Дима с Леной и Женькой уехали в Буэнос-Айрес покупать билеты на самолет и увезли с собою свои паспорта. Вечером я рассказал о своих приключениях в префектуре менеджеру яхт-клуба, аргентинцу Хорхе, на что он, скривив лицо, сообщил, что они сами мучаются со своей префектурой. Вообще, с другим коллективом, персоналом яхт-клуба, сложились диаметрально противоположные отношения. Чтобы отремонтировать «Уранию-2», нам потребовался весь потенциал яхт-клуба «Наутико», который был передан нам без всяких ограничений. Круглые сутки мы заряжали все свои аккумуляторы, перевозя их на лодке и таская в мастерскую. Сам Хорхе накручивал телефон и вылавливал парусного мастера, моториста, искал дешевую солярку. Но на фоне множества мелких удач, как бы рассыпанных под наши ноги, грянула беда: в цилиндрах главного двигателя была обнаружена забортная вода.
Упитанный, килограммов на 120, владелец механической мастерской, рыжеволосый немец Адольф Кюнг, обмакнув палец в мутную маслянистую жидкость, выброшенную из коллектора, и смело облизнувший его, неторопливо распробовав, произнес: «Соль». Сердце мое остановилось на время, пока я пытался понять, сколько для нас это может стоить. Но в любом случае нужно было, как минимум, спасать форсунки, и Кюнг унес их в нашей замасленной тряпочке, а на следующий день вернул, блестящими и запакованными в полиэтилен. Он сказал, что форсунки не успели выйти из строя, и я оценил его порядочность. Опресовку форсунок и замену некоторых запчастей к ним он оценил очень даже недорого и еще раз подарил мне радость сознания, что экспедиция продолжается. Подошли наши механики с «ненашего» уже землесоса и провели несколько часов, реанимируя двигатель, это походило на процедуры по излечению тяжелобольного, когда родственники молятся на силу химии и руки врача, подглядывая за происходящим из-за его плеча.
Парусный мастер погрузил три тюка наших парусов на задний бампер своего фольксвагена и, прихватив их веревкой, поехал за ворота яхт-клуба, отрывая передок своей машины, облегчив нас только на 150 долларов. Я уже готов был полюбить Аргентину, как Россию. Осталось закончить с долгами по «Футуро». «Урания-2» тем временем уже стояла в отдалении на бочке, которую выпросил для нее у хозяина местной судоверфи все тот же неутомимый Хорхе.
Ничего лучшего, как презентовать Крису русскую водку, не приходило в мою голову, и мы, погрузив в свою надувнушку ящик «Смирновской», поплыли с Аркадием к англичанам. Аркадий греб и, искоса посматривая на «Футуро», на корме которой развевался германский флаг (эта яхта была немецкой прописки), сказал, опустив голову и как бы сосредоточившись на гребле: «Отец мой подбил четыре немецких танка, а сам весьма уважительно относился к немцам. Он говорил, что это нормальные люди. За то, что мы немножко помяли их релинг, надо, конечно же, дать им водки…» Это была неожиданная для меня, но приятная точка зрения на ситуацию, и я готов был на нее пе-
реползти и потушить свои, возможно, чрезмерные переживания. Во всяком случае, пока я буду в состоянии платить по своим счетам, мне нечего волноваться.
«Когда яхта находится в море, она идет. Когда она в порту, то движения не происходит» — это был ломовой тезис, придуманный мною в основном для Димы. Поэтому, к нашему обоюдному согласию, Дима оставался в Буэйносе и не спеша, полностью в соответствии со своим темпераментом, отправлял девчонок в Австралию, а сам после того перелетал в Ушуаю, куда должна была прийти «Урания-2». К издержкам такого плана относилось то, что Аркадию опять не удастся выпорхнуть на фотосвободу, а Ивану придется регулярно крутить штурвал и сменить радиоволны на серые волны Атлантики.
Мы не могли пройти мимо соблазнительного предложения моряков из Одессы пополнить наши продовольственные запасы. Я не забыл мудрую заповедь, что просто неприлично отказываться от того, что тебе предлагают такие же, как и ты, странствующие по морям люди. Тем более что к этому моменту мне уже пришлось поднять руку на святое — уменьшить сахарную норму — с чем не мог согласиться даже изверг народа — Боцман. Все движения в акватории порта без согласования с префектурой были запрещены, поэтому, когда землесос, который работал по углублению порта, ночью проходил мимо «Урании-2», в воду полетел полиэтиленовый мешок для ребят с «Урании-2». Это сообщение по 72-му каналу нам передали для конспирации на русском языке. «Посылка», освещенная прожектором с землесоса, кувыркалась в волнах в 300 метрах от яхты. Мы сбросили шлюпку, и Боцман погреб пополнять запасы жратвы. Ветер для лодки был встречный, и она почти не продвигалась хотя Сашка молотил веслами, и несколько раз они выскакивали из уключин. Мы оставались на связи с землесосом, комментируя происходящее на 72-м канале, зная, что морские власти по определению не могли знать русского языка. Наконец-то посылка подплыла к лодке с Боцманом, он долго не мог втянуть ее в лодку, а сделав это, с попутным ветром моментом добрался назад, до «Урании-2». В мешок попало некоторое количество воды, и мы втроем еле втащили его на палубу. Морская вода проникает всюду, даже в то, что хорошо закрыто. Это знает каждый, кто хоть немного жил в море.
