Два года на северной земле - Урванцев Николай Николаевич (книги онлайн бесплатно txt) 📗
Всю дорогу проклятая Ведьма выматывала нам нервы. Она носилась кругом запряжек как угорелая, бросалась на собак, оглашая воздух непрерывным звонким лаем. Псы в упряжках волновались, тянули вразброд, дергали в разные стороны; словом шел полный кавардак. Все попытки поймать вредную собачонку ни к чему не привели. Видя приближение человека, она вскакивала, отбегала на почтительную дистанцию и начинала беспрерывно тявкать, пока ей это не надоедало, что происходило не скоро. Если бы не нужда в собаках, я ее с наслаждением бы пристрелил.
Покормив собак, принялись охотиться. Я вынул из сумки на санях моток тонкого шпагата, взятого на случай ремонта, сделал на конце затягивающуюся петлю и разложил ее в стороне от палатки, слегка замаскировав сверху снегом. В середину положил кусок пеммикана, а сам, взяв другой конец шнурка в руки, спрятался в палатку, метрах в пятнадцати отсюда. Ведьма наблюдала за всем этим с большим недоверием и долго ходила вокруг, несмотря на мучивший ее голод. Наконец, не видя подвоха и соблазненная аппетитным куском, она шагнула в круг, собираясь схватить приманку и удрать. В этот момент мы с силой дернули веревку, петля затянулась и захлестнула одну из собачьих лап. Как ни дико отбивалась дьявольская собачка, мы все же скрутили ее и приковали на цепь сразу на два карабина. Теперь-то уж она не вырвется.
Погода отличная, ясная и почти штилевая. Солнце сегодня, 20 апреля, в полночь уже стояло выше горизонта, так что полярный день можно считать начавшимся.
В путь утром тронулись около 10 часов. Солнце сильно припекает, хотя в 13 часов температура по термометру-пращу достигала — 21°,0. Пройдя километров тридцать, у астрономического пункта № 10 на мысе Свердлова оставили 20 банок пеммикана собакам и 12 банок мясных консервов себе, на обратный путь. Пройдя еще километров двадцать, разбили лагерь у мыса Бубнова. Отсюда завтра, если позволит погода, начнем пересечение пролива Шокальского, чтобы добраться до острова Большевик — объекта нашей работы в данный маршрут.
Только разбили палатку и привязали собак, собираясь их кормить, как появился медведь. Увидел его первым Ошкуй. Он на правах инвалида находится на свободе. Несмотря на то, что пес крив на один глаз и жестоко пострадал от медведей, он ни на йоту не утерял охотничьей горячки и кидается на зверя с прежним безрассудством прямо спереди. Воззрившись куда-то в торосы, наш Ошкуй вдруг вскочил и вихрем бросился вперед. Всмотревшись, увидели и мы примерно в полукилометре медведя, который, заметив собаку, кинулся наутек. Похватав винтовки и спустив на подмогу Бурого, Тускуба и Тяглого, помчались в погоню: Ушаков прямо, а я в обход, намереваясь взять зверя в кольцо. Пробежав километра два, медведь, спасаясь от собак, заскочил, как кошка, на вершину небольшого айсберга, откуда его и ссадил подбежавший Ушаков. Зверь оказался молодым самцом с превосходным мясом. При обдирании обнаружили под шкурой старую трехлинейную пулю. Едва ли это наш гостинец. Раненых медведей мы ни одного не упускали. Вернее это памятка с Диксона или Земли Франца-Иосифа, где тоже есть трехлинейные винтовки. А по льдам медведи кочуют очень далеко. Своим спорым развалистым шагом зверь идет весьма ходко и может даже за сутки пройти не одну сотню километров. Бросив шкуру за невозможностью везти, забрали мясо, притащили в лагерь, где и накормили собак вволю. Остальное заберем на дорогу.
С мыса от лагеря, благодаря солнечной погоде и прозрачному воздуху, отчетливо виден весь восточный берег острова Большевик. В глубине его сверкает на солнце, как стекло, ледниковый купол, имеющий здесь значительно меньшие размеры, чем на северном острове. Высота его, видимо не превышает 500 м над уровнем моря. Перед ним идут крутые обрывистые склоны коренного берега, прорезанные долинами ледникового происхождения. Лишь очень немногие из них и сейчас заполнены льдом, в большинстве долин глетчерные языки отсутствуют, втянувшись вглубь острова вследствие современного смягчения климата. Некоторые долины, видимо, очень глубоки, имея характер настоящих фиордов. Обрывам коренного берега высотою Порядка трехсот метров предшествуют две отчетливо выраженные береговые террасы, вероятно морского происхождения. Обнаженность склонов, несмотря на снег, всюду очень хорошая, так что мне, как геологу, работы предстоит достаточно.
Утром в путь через пролив, имеющий здесь ширину около 25 километров. Лед в проливе одногодичный, значит летом он был вскрыт, довольно сильно торошенный, особенно около берега. С трудом пробираемся через гряды и хаотические нагромождения ледяных глыб, что на груженых санях дело не легкое, а главное опасное, так как нетрудно поломать полозья саней, заменить которые у нас нечем. Километров через пятнадцать дорога пошла лучше. Появились довольно обширные поля гладкого льда, очевидно замерзшие полыньи. Здесь поехали из осторожности на дистанции метров двадцать друг от друга. Так как я еду сзади, у меня на санях наготове лежит бухта веревки, чтобы немедленно подать помощь переднему, если лед обломится. Кроме того, керосин и продовольствие разложены на обоих санях поровну, на случай несчастья.
Лагерем стали в глубине ледниковой долины, расположенной в северном углу при устьи глубокого фиорда, названного нами фиордом Тельмана.
Долина имеет около километра глубины и защищена со всех сторон обрывистыми склонами террасы около 50 м высоты.
После кормежки собак отправились на осмотр местности. В глубине долины сверху острова спускается ледниковый язык, несомненно являющийся отпрыском ледяного купола, лежащего внутри острова. Язык в настоящее время кончается слепо среди своих отложений галечно-щебневого характера и не доходит до берега моря. Интересно, что лед подстилается песчано-глинистыми осадками с остатками морских раковин, свидетельствуя этим, во-первых, о современном поднятии берега и отступании морского уровня, а во-вторых — о значительно более мощном развитии оледенения в прежнее время, когда глетчеры здесь вдавались в море, залегая на морских осадках.
Берега образуют крутые, местами обрывистые склоны, в которых повсюду обнажаются слагающие коренные породы: зеленые сланцы и кварциты. Выше, на высоте 52,4 м над уровнем моря расположена ровная как стол терраса, здесь около километра шириною, несомненно морского происхождения. Выше нее, уже прислонясь к коренным высоким обрывам, находится вторая терраса примерно на, 100 м над уровнем моря, почти сплошь заваленная ледниковым обломочным материалом.
На поверхности первой террасы на снегу видны многочисленные свежие следы и помет северных оленей. Есть крупные следы взрослых самцов и мелкие отпечатки копыт годовалых телят. Судя по свежести отпечатков, олени здесь были очень недавно, возможно даже в момент нашего приезда и только убежали, заслышав шум саней и тявканье собак.
Вечером началась пурга при ветре с северо-востока вдоль пролива. Берега острова Октябрьской революции скрылись в снежной мгле, но в лагере под защитой крутых горных склонов пока тихо.
На другой день погода не лучше. Решили съездить налегке на одной упряжке осмотреть фиорд Тельмана, при устьи которого стоим. Он имеет около 15 км в длину и ширину при устьи около 3 км, а в куту менее километра. Здесь в него спускается глетчер, доходящий до уровня моря. Повидимому он движется, так как морской лед около языка разбит трещинами, а в фиорде кое-где видны айсберги, впрочем, небольших размеров, что указывает на малую мощность ледника, вероятно не свыше 10–20 м у конца. Берега фиорда в большинстве скалисты и обрывисты, высотою до двухсот и более метров.
Обнажаются все те же сланцы и кварциты.
Ночью ветер усилился. Даже у нас палатку встряхивает и треплет так, что полотнища крыши щелкают наподобие ружейных выстрелов. Терпеливо ждем улучшения. Корма собакам достаточно, так как медвежье мясо захватили с прежнего лагеря полностью. Ночью к палатке подошла было медведица с двумя маленькими медвежатами, но собаки, завидя ее, подняли такой гам, что она кинулась опрометью наутек. Когда мы выскочили, гости удрали уже так далеко, что стрелять, а тем более преследовать было совершенно бесполезно.
