Восхождение на Эверест - Хант Джон (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
При подъеме до того уступа на Юго-Восточном гребне Эвереста, где мы, на высоте 8290 м, останавливались в первый раз, Том Бурдиллон и Чарльз Эванс чувствовали себя хорошо и были полны оптимизма. До этого пункта они добрались вскоре после 9 час, потратив на преодоление четырехсот метров высоты полтора часа. До Южного пика оставалось примерно столько же. При таком темпе движения, почти триста метров в час, у них должен был остаться запас времени на преодоление еще неизвестных препятствий, которые могли встретиться на последнем участке гребня, перед самой вершиной Эвереста. Наиболее утешительным было то, что аппараты закрытого типа работали отлично вопреки опасениям, возникшим утром, и несмотря на то, что Чарльз Эванс был вынужден установить на своем аппарате постоянную подачу два литра в минуту. Правда, погода была неблагоприятной, но и она не составляла серьезного препятствия. Восходители продолжали путь, полные решимости и надежды.
Однако дальше дело пошло хуже. Слой свежего снега, покрывавший уступы, заставлял их двигаться с удвоенной осторожностью, так как сцепление кошек с нижележащей твердой поверхностью было ненадежным; движение сильно замедлилось. За два часа они едва преодолели половину расстояния, остающегося до Южного пика. Но за это время они достигли важного пункта. Это было Снежное плечо, которое так выделялось на склоне, когда мы смотрели с верхних скал Женевского контрфорса. Как говорил потом Тенсинг, это была примерно высшая точка, достигнутая им и Ламбером при восхождении весной 1952 г. К тому времени облака окутали восходителей, пошел снег, который ветер взметал над гребнем.
Во время отдыха на этом менее крутом участке перед нами встала серьезная проблема, связанная с кислородной аппаратурой. Патроны с натронной известью, входящие в комплект аппарата закрытого типа, рассчитаны в среднем на три-три с половиной часа работы. Они проработали к тому времени уже, по крайней мере, два с половиной часа, и их могло еще хватить не более как на час. Альпинисты несли с собой еще по одному запасному патрону, и возникал вопрос – не следует ли заменить патроны именно сейчас. Здесь была достаточно просторная площадка для отдыха, в то время как выше вряд ли можно было надеяться найти такое удобное место. Действительно, начиная отсюда крутизна гребня резко возрастала. Другим важным обстоятельством было то, что, когда к аппарату присоединялся новый, холодный патрон, клапаны обнаруживали тенденцию к замерзанию. Подобный случай имел место всего три дня назад, когда в лагере VI, на пути к Южной седловине, были заменены патроны. Лучше уж было рисковать здесь, чем на вершине Южного пика, где выход из строя аппаратуры мог иметь самые серьезные последствия. С другой стороны, немедленная смена патронов была связана с потерей некоторой части срока действия аппаратуры и, следовательно, с сокращением времени, которым альпинисты располагали для восхождения. Я останавливаюсь здесь подробно на этих вопросах только потому, чтобы подчеркнуть, какая сложная дилемма стояла тогда перед Чарльзом и Томом на Юго-Восточном гребне Эвереста на высоте 8500 м. Вряд ли можно было считать это подходящим местом для обсуждения столь ответственного вопроса да еще с надетыми на лицо масками.
Было принято решение сменить патроны, и альпинисты двинулись дальше. У Чарльза снова не ладилось дело с аппаратом, что было видно по его затрудненному и ускоренному дыханию. Возможно причиной этому была смена патронов. Проявляя исключительную настойчивость и силу воли, он продолжал идти вперед. Так достигли они подножия последнего большого склона, внезапно вздымающегося под предельным углом к Южному пику. Снег был неустойчивым. Рыхлый и глубокий, он был покрыт хрупкой коркой, и Том, шедший на этом участке первым, начал сомневаться в безопасности пути. Слева шла полоса скал, окаймляющая южную стену там, где она спускалась к западному краю седловины. Восходители траверсировали склон по направлению к этим скалам, ожидая каждую минуту, что под ними двинется снег. Крутизна скал была так же велика, и порода слегка разрушена, однако пласты падали на этой стороне горы навстречу восходителю, что благоприятствовало лазанию. Уступы, хотя и были узки, но так наклонены, что можно было за них зацепиться. Шаг за шагом они поднимались эти последние 120 м. Двигались они теперь чрезвычайно медленно, так как дыхание Чарльза Эванса было сильно затруднено, но он решительно не хотел сдаваться. Неожиданно крутизна гребня стала уменьшаться, и почти сразу альпинисты оказались на Южном пике Эвереста, на высоте более 8750 м. Был час дня. Чарльз Эванс и Том Бурдиллон достигли на гребне Эвереста высоты, превышающей на 250 м. достижения предшествующих восходителей. Более того, они поднялись на пик, превосходящий по высоте все взятые до того вершины.
Вокруг них клубились облака, закрывая пейзаж и развеваясь, как гигантское знамя, на фоне страшной стены, спадающей с вершинного гребня на восток в долину Кангшунг. Но сам конечный участок гребня был открыт. Загадка, волновавшая всех восходителей, которую мы все стремились разрешить, открылась их взору. Впечатление было неутешительным. Отсюда гребень выглядел узким и, казалось, резко вздымался вверх. Левый его склон круто спадал к скальной полосе, увенчивающей западную стену, которая отвесом в два с половиной километра обрывалась в Западный цирк, над Передовым базовым лагерем. Справа, то есть с востока, еще более отвесная и высокая стена была закрыта в этот момент облаками. Гигантские „гималайских масштабов“ карнизы, созданные преобладающим западным ветром, нависали громадными глыбами снега над этой стеной.
Должны ли были восходители идти дальше? Для них это была неповторимая возможность взобраться на вершину. Однако, если восхождение должно было быть совершено в один день, вопрос решался в зависимости от факторов времени и погоды. Вопрос времени был неразрывно связан с запасом кислорода. Если им не хватит кислорода для подъема по гребню и обратного пути, – восхождение невыполнимо. Нелегко было оценить время, потребное на преодоление неизвестного еще гребня, рассматриваемого в раккурсе, который не давал уверенности в том, что видимая высшая точка и есть сама вершина. Чарльз Эванс считал, что путь до вершины потребует часа три, и еще два часа нужны на возвращение к Южному пику. Уже задолго до этого оставшийся у них запас кислорода будет исчерпан, и, если даже они смогут без кислорода спуститься обратно к Южному пику, они вернутся сюда не раньше 6 час. вечера, а ведь до лагеря еще останется 900-метровый спуск. Очевидно было, что о восхождении не могло быть и речи, и они правильно решили вернуться назад.
Они приступили к спуску не без сожаления. К тому времени оба восходителя были чрезвычайно утомлены, что еще более подчеркивало тщетность попытки дальнейшего штурма вершины. Неполадки с аппаратом Чарльза продолжались, восходителям пришлось остановиться, и Том перестроил аппарат Чарльза по принципу открытой циркуляции. На такой высоте и после всего того, что они выполнили, это являлось поистине героическим подвигом. Позднее им пришлось опять остановиться и перестроить аппарат по прежней схеме, так как новое устройство ухудшило состояние Чарльза. Узкие полки на крутых скалах казались ненадежными, и альпинисты попытались спускаться по снежным склонам слева, ломая хрупкую корку и глубоко проваливаясь в рыхлый снег; повидимому, они были слишком утомлены, чтобы думать о возможных последствиях. Спуск на 450 м. до швейцарской палатки занял у них около двух часов. Степень их изнеможения лучше всего иллюстрируется тем фактом, что выше этого места оба, будучи опытными альпинистами, неоднократно срывались на простых участках гребня. Когда они сюда добрались, было около 3 час. 30 мин. Теперь им предстояло так же, как несколькими часами ранее мне с Да Намгьялом, спуститься по кулуару. Они тоже принимали обычные меры предосторожности, однако вполне понятно, что они шатались еще сильнее, чем мы. Том вышел вперед на всю веревку и воткнул в снег ледоруб для страховки, когда внезапно сверху мимо него пролетел, по выражению Тома, „как пуля“, сорвавшийся Чарльз. Веревка натянулась, последовал рывок, и ледоруб вылетел из снега, а через мгновение и Том был сорван со ступеней и стал со все возрастающей скоростью скользить по твердому фирну кулуара. Однако при срыве натяжение веревки несколько замедлило падение Чарльза. Перевернувшись на живот, Том инстинктивно принял правильное положение и, вонзив в снег клюв ледоруба, сумел задержаться. Связка остановилась. Придя в себя, альпинисты продолжали спуск.
