Парень с границы - Брэнд Макс (электронные книги бесплатно txt) 📗

Шериф смерил его пристальным взглядом прищуренных глаз, потом кивнул, словно бы убедившись в правильности своих подозрений, и, развернув лошадь, поехал прочь по пыльной дороге.

В это время в доме мать шептала Хуану:

— Что они сделали с нашим Рикардо?

— Что ты имеешь в виду?

— Он был такой хороший мальчик, пока не уехал от нас. А теперь сам посмотри, каким он стал…

— А что, не очень хороший?

— Да нет, может, и хороший, да только настоящий тигр. Он стал настоящим тигром, Хуан! Я прямо дрожу, глядя на него. И совсем не смотрит в глаза! О Боже, в этом юном теле такая старая душа! Что они сделали с ним, Хуан?

— Не знаю, — невнятно пробормотал тот, встревоженный этим вопросом. — А по-моему, он держится бодро. И улыбается чаще, чем раньше.

— Да что такое улыбка, сынок?! — всплеснув руками, горестно воскликнула мать. — Улыбка мало что стоит. — Она помолчала. — Ладно, забудем об этом. Давай веселиться и радоваться, пусть и Рикардо почувствует себя хоть немножко счастливым. Одно только скажу тебе напоследок — что-то еще будет… Ох, что-то будет! Страшно мне, сынок, ох как страшно!..

А праздник был в полном разгаре. Соседи шли целыми семьями, заходили старые друзья и просто знакомые. И все же какой-то слушок, видимо, пробежал по деревне, потому что гости не приставали к Рикардо с расспросами, предпочитали любоваться им на расстоянии… Причем с явным уважением.

Глава 42

ВРЕМЯ БЕРЕТ СВОЕ

Доктор удобно расположился на прохладной веранде дома Уильяма Бенна, выставив руку на солнышко, чтобы теплые ласкающие лучи прогрели и заживили рану. У стены, откинувшись на спинку кресла, сидел сам Уильям Бенн. На его угрюмом лице лежала печать усталости, глаза были полузакрыты, одна рука лениво покоилась на коленях, другая — на подлокотнике.

— Ничего не имею против того, чтобы немного помолчать, — заявил доктор. — Это никогда не вредит хорошей беседе. Но, по-моему, тебе есть что сказать, Бенн. Так говори! И покороче, если можно.

Уильям Бенн открыл глаза.

— Все равно никак не пойму, — произнес он.

— Никак не поймешь чего? — нетерпеливо переспросил Клаусон.

— Обычно предчувствия меня не подводят.

— О каком предчувствии, интересно, ты говоришь?

— О кувшине с золотом, вот о каком.

— Ты, часом, не пьян? — поинтересовался доктор.

— Когда я впервые увидел мальчишку…

— Ах вот оно что! Ты подумал, что он настоящий клад. Это еще раз доказывает, мой друг, что все эти дурацкие идеи ничего не стоят.

Бенн задумчиво покачал головой:

— Ошибаешься. Из него наверняка должно что-то выйти, вот только я не знаю что.

— Так ты виделся с этим молодым дурачком? — спросил доктор.

— Да, это оказалось очень просто.

— Ходил к нему домой?

— Нет, нашел его за работой.

— За работой?!

— Да, на мельнице. Он таскал и складывал мешки с мукой.

— Долго он там не продержится, — со знанием дела заметил доктор.

— Это почему же?

— Потому что он отродясь не любил работать и к тому же успел вкусить другой жизни.

— Долго он там не продержится, но совсем по другой причине, — возразил Уильям Бенн.

— По какой же это, интересно? Если, конечно, можешь ее назвать.

— Могу, почему бы и нет? Это не так уж и трудно.

— Так по какой же, Бенн?

— Он растратил силы. У него ничего не осталось в жизни, кроме горечи разочарований. Когда он увидел меня, мне показалось, что он вцепится мне в горло!

— Попробовал бы только, получил бы хороший урок!

— Ты так думаешь? По-моему, доктор, ты его явно недооцениваешь. Он сильнее разъяренной пумы! Он не выполнил того, что мы от него хотели, поэтому ты ненавидишь его.

— Да ты спятил!

— Но почему бы не назвать вещи своими именами, раз уж ты хочешь откровенности? Да, мы оказались ослами!

— Это уж точно. Доверить такой грандиозный план этому безмозглому юнцу!

— Безмозглому? Ты снова не прав. Мы знаем его как облупленного. Честность… Вот что сгубило его и наш гениальный план! И все равно он выиграл. Ты должен признать, что он держал всю игру в своих руках, ему удалось обвести вокруг пальца и девчонку, и ее семью. И все же совесть взяла верх там, где не смогли взять верх ни Перкинс, ни Гуадальва. Так что же, ты называешь честность глупостью?

Доктор молчал, он был явно расстроен.

— Сегодня я тебя что-то не совсем понимаю, — наконец проговорил он. — Но скажи, ты хоть пытался его вернуть?

— Допустим, я скажу, что он наплевал на мельницу, собирается вернуться к нам и смешать свои карты с нашими, чтобы играть на одну руку…

Доктор вскочил:

— Значит, мы снова заполучим рабочее оружие, которое откроет нам путь к миллионам, да, Бенн?

Тот только усмехнулся:

— В этом-то все и дело! Ты бы ценил его очень высоко, если бы он вдруг вернулся. Но он не вернется! Он никогда не вернется к нам! Кстати, Рикардо сказал мне, что думает о тебе! Да, да, о тебе. И обо мне тоже. Заявил, что, если бы не страх потерять работу, он нашел бы время снести нам обоим головы! И в подтверждение своих слов даже коснулся револьверов, спрятанных у него под курткой. Нет, он никогда не вернется к нам. Ему приятнее горбатиться на этой паршивой мельнице.

— Да хватит ли ему честности?

— Ну как же ты не понимаешь, Хамфри? Он не может смотреть на людей без презрительной усмешки. Его душа отравлена. Все нутро у него горит, словно в лихорадке!

— Это, наверное, потому, что он не привык трудиться.

— Нет, потому, что он полюбил эту девушку.

Доктор присвистнул:

— Что, в самом деле полюбил? А по-моему, он полюбил ее семь миллионов. Думаю, в этом-то и все дело.

— Ты чересчур умен, доктор, — не без сарказма заметил Уильям Бенн. — Ты так глубоко проникаешь в суть вещей, что не замечаешь самых простых фактов. Он полюбил девушку и любит ее до сих пор. Причем втайне сильно страдает.

Доктор ухмыльнулся.

— Это ненадолго, — уверенно проговорил он.

— Ненадолго только потому, что очень скоро он не выдержит, и тогда, вот посмотришь, наверняка уложит одного или двоих, прорываясь к своей цели. А кстати, что с той девушкой?

— С Мод Рейнджер?

— Ну да, с нею.

— Собирается в путешествие по Европе. Италия, Франция… А почему бы и нет? Сменить климат ей бы не помешало. — Доктор язвительно ухмыльнулся.

Но Уильям Бенн выказал такой живой интерес к его сообщению, что резко наклонился вперед и возбужденно воскликнул:

— Это правда? Она едет в Европу?

— Да, едет. А почему бы и нет?

— Но, Хамфри, неужели ты не понимаешь, что это значит?

— А почему, интересно, я должен что-то понимать?

— Едет в Европу! Ей было мало узнать, что ее возлюбленный оказался мошенником и человеком без роду и племени! Эта новость не излечила ее. Ей требуется объехать пол земного шара, чтобы раз и навсегда забыть его!

Доктор пожал плечами и зевнул.

— Не вижу здесь ничего, что бы могло представлять интерес для нас, — буркнул он.

— Когда она уезжает? — полюбопытствовал Бенн.

— Сегодня.

— Сегодня?!

— Да, сегодня, А что, разве это так важно?

— Сколько сейчас времени?

— Четыре.

— Стало быть, восточный экспресс прибывает через полчаса или около того?

— Да. Но он всегда опаздывает.

— Значит, опаздывает, — эхом повторил Бенн. — Этим-то шансом я и постараюсь воспользоваться!

Он вскочил с кресла и сломя голову бросился в конюшню, где Лу поспешно оседлал для него лошадь. Бенн вскочил в седло и помчался, пустив жеребца во весь опор. Путь его лежал в Эль-Реал.

Копыта лошади гулко звенели по мостовой города, когда он гнал ее по извилистым улицам. Наконец, Бенн остановился перед вокзальной площадью, от которой разбегались вдаль стальные нити рельсов.

Он спрыгнул на землю и, оставив взмыленную, покрытую пеной лошадь, бросился к перрону. Вдалеке с западной стороны уже приближался поезд, который пока еще казался всего лишь крохотной точкой на горизонте.