Одиночка — Джек - Брэнд Макс (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗
— Это Каса Эпперли, Дэвид!
Глава 7
КОМАНЧ ЗАЛАЯЛ!
Столовая выходила одной стороной во внутренний дворик — патио, — а другой — в сад перед домом.
— Чтобы гости не подавили друг друга, разбегаясь, — с улыбкой пояснил Эндрю Эпперли.
Можно было почти поверить в такое объяснение, потому что этим же вечером с каждой стороны длинного стола за трапезу уселись пятнадцать мужчина. Дэвид, Эндрю и управляющий были, пожалуй, единственными из присутствующих, кто мог бы сказать, что принадлежит к «семье». Остальные все пришельцы. Они весело приветствовали Эндрю и с молчаливым интересом приняли к сведению появление Дэвида, бросая на него время от времени оценивающие взгляды. Но после некоторой церемонности в начале знакомства далее дело пошло так непринужденно, будто все всегда сидели на этих самых местах и никто никуда не уезжал.
В середине трапезы, когда количество свинины на вертеле, жареного картофеля, капусты, оладий, кукурузной каши перевалило за центнер, а сливок и кофе — за галлон, в столовую вошел тридцать третий гость, медлительный, смуглолицый человек, который повесил седло и уздечку на один из многочисленных крючков в дальнем конце комнаты и широкими шагами приблизился к хозяину.
Остановившись и опершись спиной о стену, он уронил руки вдоль туловища.
— Меня вроде как время поджимает. Вы не против, если я здесь устроюсь?
— Конечно нет, Уэйли. Ты привязал лошадь?
— Я ее поставил у стойки.
— А я закончил ужинать. Садись на мое место, потому что больше негде. Я прослежу, чтоб твою кобылу накормили и почистили.
— Будь так добр, Эпперли.
Дэвид подозвал брата.
— Это кто-то из твоих старых друзей? — спросил он, удивившись той простоте, с которой незнакомцу было предложено место хозяина застолья.
— Да нет, это Уэйли, убийца. Он не так давно застрелил четырех человек в Тусоне. Я и не знал, что он сейчас в этих краях.
— Боже праведный, Энди! Убил четверых! И ты не боишься его у себя принимать?
— Боюсь? Да у меня здесь достаточно народу, чтоб вышибить дюжину таких Уэйли к дьяволу и притащить обратно! Но этот человек вошел и повесил свое седло и уздечку на крючок в моем доме. Он попросил убежища и гостеприимства, Дэйв. А такую просьбу в этих краях всегда выполняют. Когда он покинет мой дом, когда выйдет за границу моей земли, в тот момент я уже волен преследовать его, а если понадобится, то и задержать. Могу и пристрелить, если буду достаточно ловок и быстр. Но раз он переступил мой порог, то имеет право просить, чтобы я сделал для него все, что могу, за исключением разве что того, кто объявлен вне закона и требует достать ему оружие и сменить лошадь, но это вообще здесь не принято.
Дэвид, просвещенный братом насчет тонкостей законов на Востоке, обернулся и посмотрел на шумный стол, разговор за которым нисколько не утих оттого, что за ним только что появился известный преступник. Напротив, оживление, казалось, даже возросло. Крепкий сидр пошел по кругу, с заставленных подносов снимали громадные глиняные кружки. И веселье за ужином Эпперли становилось с каждой минутой все непринужденней… А во главе стола сидел убийца!
Итак, Дэвид вышел за дверь вместе со своим братом, совершенно ошарашенный увиденным: многие его представления о людях и событиях в этом мире будто перевернулись в его голове.
Он наблюдал за Эндрю, пока тот с величайшей заботой отвязывал от стойки взмыленную дрожащую измученную кобылу, с которой только что слез беглец. Дэвид заметил, что бока лошади покраснели от многочисленных ударов шпор. Эндрю отвел ее в стойло, набросал вилами отборного сена и насыпал в кормушку зерна. Потом кликнул конюха и приказал ему обтереть лошадь, пока та ест.
Наконец Эндрю вышел на воздух вместе с братом.
— Чего ты этим добиваешься, объясни мне наконец? — попросил Дэвид.
— Не знаю. Может быть, и ничего. Или, возможно, если сам когда-нибудь окажусь в бегах, эти люди будут добры ко мне. Или, если ничего не случится, я просто буду спокойно спать по ночам.
— И так ты поступал все эти годы?
— Да, с тех пор, как сделал свой выбор и построил этот дом.
— И, несмотря на все твое великодушие, ты ни разу не смог добиться беспристрастного правосудия? Понимаешь, брат, это плохо характеризует тех людей, которых ты здесь привечаешь!
— Одно дело — гостеприимство, другое — тонкости законодательства. Эти люди не любят закон. У многих из них на то есть причины — причины самые основательные, — чтобы его не любить. Но в то же время они предоставляют мне огромные преимущества. Порядочность никогда не пропадает здесь втуне. Я могу проехать через самые дикие здешние места без ружья и ни разу не подвергнуться ни малейшей опасности. Я люблю этих людей и думаю, что и они меня тоже любят. Эта обоюдная симпатия — вполне достаточная награда для меня за те деньги, которые я трачу, заведя у себя в доме что-то наподобие бесплатной гостиницы, как хочешь это называй. Шодресс и его команда могут вольничать с моим скотом сколько угодно, но они знают, что я жду подходящего часа, чтобы настигнуть их с поличным. Несмотря на это, я могу прямиком въехать в Джовилл, где Шодресс — царь и бог, и буду почти в такой же безопасности, как в настоящий момент у себя дома. Поверь, я неплохо поработал, чтобы заслужить репутацию, которая позволяет мне так говорить, а на поддержание доброго имени стоит тратить и деньги, и силы. Именно поэтому я могу верить в то, что и ты уцелеешь в Джовилле, если в самом деле собираешься осуществлять здесь свои идеи. Но если бы ты не был моим братом, то и пяти минут бы не продержался в этом городе, едва раскрыл свои карты!
Дэвид слушал брата с величайшим вниманием, и это являлось еще одним доказательством того, что он с этого дня вступил в совершенно иной, отличный от его прежнего, мир.
— Теперь скажи мне честно, Эндрю, — попросил он, — что я должен делать, чтобы выжить в этой части Штатов?
— Скажу в двух словах. Прежде всего забудь про свои светские манеры; помни, что здесь нужно быть простым и честным. Я не хочу думать, что ты притворяешься или задираешь нос. Но там, где мы с тобой появились на свет, — это само по себе уже кое-что значит. Мы фантастически богаты и родом из старинной семьи; мы принадлежим к касте избранных, и потому большинство людей, с которыми мы встречаемся, заранее нам верят. Но стоит нам выйти за границы нашего мира, положение сразу меняется. Здесь о человеке судят по тому, как он себя проявляет в той или иной ситуации. Если он богат или происходит из старинной семьи, это говорит скорее не за него, а против. Здесь ничего не принимают на веру. Здесь при малейшем проявлении тщеславия или манерности презрительно кривятся губы. Ты понял меня, Дэвид? Поэтому будь прост, честен и открыт. Говори с любым человеком так, словно он твой родной брат, — но брат, который нимало не интересуется твоим прошлым величием и твоими будущими успехами. Если ты можешь сообщить что-нибудь важное или интересное — говори. В противном случае заткнись и молчи, пока тебе не придет в голову нечто такое, что другим стоит выслушать. И помни, что парень, с которым ты разговариваешь, пять минут назад даже не знал твоего имени и что он забудет его пять минут спустя. Самое веское и значительное, что можно сказать о человеке в краю скотоводов, — это то, что он человек порядочный. А это значит честный, но даже больше, чем честный. Великое множество «порядочных» людей, без сомнения, частенько блефуют, играя в покер, и могут иной раз увести коровку-другую ради забавы или ради бифштекса. Но это люди, которые не бросают друзей в беде; это люди, которые не скажут лишнего о тех, кто не может сам защитить свое доброе имя; это люди, которые разделят с тобой последний доллар и последний глоток виски не потому, что ты с ними в дружбе, а потому, что ты в этом нуждаешься. И вот, Дэйв, я надеюсь и молюсь, что меня теперь знают в этой части света как человека порядочного, и, прежде чем ты со мной расстанешься, я хочу, чтоб и тебя считали таким же. А когда один из этих ковбоев, что у меня работают, скажет, что мой брат «парень что надо, это уж точно», я буду знать, что ты прошел испытание и посвящен в рыцари!
