Вопреки судьбе (СИ) - "Gannel" (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
- О чем вы? – нахмурился д’Артаньян.
Вот оно! Он поддался, он заинтересовался – значит, скоро будет готов за нее жизнь отдать! Миледи вновь торжествовала, хотя на лице у нее было самое кроткое выражение.
- О чем я? Ах, господин д’Артаньян! Вы так молоды, но уже так умны! Разве стоит мне говорить что-то, если вы можете угадать все сами? Ведь вам достало ума и проницательности понять, какую ужасную интригу затеяла ее величество против собственного мужа! Потому вы приняли сторону своего сюзерена – не так ли?
Гасконец чуть наклонил голову – вроде бы не соглашаясь, но уже согласный с ней. И это позволило Миледи продолжить:
- Вы поняли ведь, что не его преосвященство опасен для вас, не так ли? Не он преследовал вас и вашу возлюбленную, а эта испанка!
- Но как вы оказались здесь?
- Я лишь надеялась предупредить ее об опасности, - вздохнула леди Кларик и, встрепенувшись, спросила. – Но, скажите, как она? Она, по крайней мере, жива?!
- Да.
- Благодарение Господу! – улыбнулась Миледи так, что не оставалось сомнения, что это – лучшая новость для нее.
«Это ненадолго, - думала она. – Скоро я и с этой галантерейщицей разберусь».
- Вас удивляет, что я радуюсь этому? – Миледи вновь обратила свое внимание на собеседника, пока предпочитающего отмалчиваться или отвечать общими фразами.
На этот раз он тоже промолчал. Но сейчас это было и не важно.
- Увы! А я молчать не могу, - вздохнула она. – Перед смертью принято исповедаться, не так ли? Мне не будет дарована эта милость – человек, который преследует меня, слишком ненавидит одно мое имя. Я стою на его пути к богатству – наследству брата…
По лицу гасконца она поняла, что эта история не очень интересна ему. То ли д’Артаньяну уже рассказали иную версию, то ли он вовсе не интересовался способами уничтожения родственников, но равнодушие его не было поддельным.
Зато, припомнилось Миледи, в Менге он бросал на нее весьма пламенные взгляды. Да и об этой мадмуазель Луизе пекся, как о родной. И это при том, что у него есть возлюбленная. Значит, молодой человек весьма горяч – впрочем, как все гасконцы.
- Все это неважно, - оборвала она саму себя, устало покачав головой, словно мирясь со своей участью. – Деньги… ах, если бы от них можно было отказаться, тем самым сохранив себе жизнь! Что может быть чудеснее, чем любовь? Быть рядом с любимым, слышать его дыхание… Поэтому я счастлива, что мадам Бонасье жива и здорова. Она будет с вами рядом, она позаботится о вас… когда меня не станет.
Д’Артаньян вздрогнул и впервые взглянул на нее без отвращения. Миледи же прижала ладонь к губам, словно коря себя за произнесенное, пытаясь остановить уже вырвавшиеся слова.
- Что вы хотите сказать? – хрипло спросил он.
- Я? – растерянно пробормотала леди Кларик, опуская взгляд и сглатывая будто бы подступившие к горлу слезы. – Ничего…
Она помолчала еще несколько долгих мгновений, а затем заговорила жарко, как говорят, прощаясь навсегда.
- Нет, я сказала, все же сказала! И должна сказать, потому что это мой единственный шанс произнести эти слова. Я люблю вас, д’Артаньян! Я любила вас с того самого первого взгляда. Я была в отчаянии, когда увидела, что вы помогаете испанке. И я была счастлива, когда вы встали на ту же сторону, что и я…. А потом я узнала, что у вас есть возлюбленная – и мое счастье стало величайшим горем! Но отныне я ухожу – навсегда. У меня больше не будет возможности даже просто увидеть вас.
Она судорожно вздохнула, отвернулась, пряча слезы, и заговорила уже тихо, обреченно.
- Да, перед смертью нужно каяться. Да, мне следовало бы просить вас отыскать мне исповедника. Но… Мне не в чем каяться, дорогой д’Артаньян. Я знаю, вам наверняка рассказали обо мне много ужасного. Мой деверь обвинил меня в убийстве своего брата, которого сам же отравил. Кто-то нашептал о клейме, не рассказав вам, как несправедливо я пострадала, получив его…
Миледи спохватилась, всплеснула руками:
- Ах, нет! Я не буду уподобляться им! Я не буду оправдываться, обвиняя других – Господь им судия! Я же уповаю на Его милость. Я даже счастлива, что уйду, видеть вас и не быть с вами – самая ужасная для меня кара!
Она поднялась, неуверенно шагнула ближе… и упала на колени перед молодым человеком.
- Простите меня, д’Артаньян! Простите! Я так люблю вас! – по щекам ее побежали слезы, вызванные жалостью к себе. – Простите мне мою слабость! Мои силы уходят на то, чтобы не умолять вас спасти меня. Нет, не бойтесь! Я не попрошу вас об этом – спасти меня значило бы пренебречь долгом дружбы, а он, я знаю, для вас превыше всего.
Миледи судорожно схватила руки молодого человека, прижалась к ним поцелуем, преодолевая его слабое сопротивление – уж слишком ошеломлен он был, чтобы противиться.
- Я прошу вас лишь об одном – помните обо мне, д’Артаньян! Хоть иногда вспоминайте…
Она торопливо оглядела себя, стянула с пальца перстень. Кольцо, подаренное ей графом де Ла Фер – как забавно, что именно им она хочет расплатиться за свою свободу. Вот и пришел его черед.
- Вот то немногое, что у меня осталось. Возьмите его, любовь моя! Молю, не отказывайте мне! Возьмите! Даже ваша любимая не будет против того, чтобы вы хранили подарок от той, которой уже не будет в живых. Прошу, берите! И помните обо мне!
Д’Артаньян, не в силах больше видеть ее слезы, слышать ее мольбы, схватил кольцо и, едва передвигаясь, выскочил за дверь.
Что правда из того, что он услышал?
Гасконец в задумчивости надел подаренный перстень.
А какая разница, что правда? Разве сможет он спокойно спать теперь? Разве не будет к нему являться напоминание об этой женщине, которая рыдала, признаваясь ему в любви?
***
Атос перенес девушку на кровать. Ее сильно лихорадило – Лиза провалилась в сон почти немедленно после выпитого противоядия, но поднявшийся жар говорил о том, что она по-прежнему находится между жизнью и смертью.
Прибывший наконец лекарь после осмотра растерянно предложил сделать клизму. Граф отрицательно покачал головой – это было бы, пожалуй, вовремя, если бы врач пришел раньше. Сейчас Атосу казалось, что следует подождать действия противоядия.
- Ну, тогда я не могу задерживаться, - поджал губы лекарь, всем видом демонстрируя недовольством тем, что он тратит время на больную, которую лечить его методами отказываются.
- Вот вам за труды, - граф равнодушно бросил небольшой кошель.
Выражение лица лекаря немедленно изменилось на самое учтивое.
- Если ваша милость все же пожелает, вам следует только позвать, - низко кланяясь, он пятился, пока не вышел за дверь.
