Техника и вооружение 2011 06 - Коллектив авторов (лучшие книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
27* Опытный танк Т-64А с ГТСУ в период производства на ЛКЗ во внутризаводской конструкторской документации получил два обозначения в зависимости от исполнения ходовой части:
— «Объект 219 сп 1» — с ходовой частью харьковского завода им. В. А. Малышева;
— «Объект 219 сп 2» — с ходовой частью ЛКЗ.
Узел подвески танка Т-64А.
1 — торсионный вал; 2 и 13 — игольчатые подшипники; 3,12 и 19 — уплотнительные кольца; 4 — ось балансира; 5 — манжета; 6 — зубчатый сектор; 7 — болт; 8 — средняя опора; 9 — гайка; 10 — прокладка; 11 — кольцо; 14 — балансир; 15 — кольцо лабиринтного уплотнения; 16 — заглушка; 17-пробка; 18 — шарики; 20 — винт; 21 — крышка; 22 — пружинное кольцо; 23 — ось гидроамортизатора.
Опытный танк Т-64А с ГТСУ преодолевает участок заболоченной местности.
Продолжение следует
Зенитный пушечно-ракетный комплекс «ТУНГУСКА»
Владимир Коровин
Окончание.
Начало см. в «ТиВ» № 4,5/2011 г.
Использованы фото А. Чирятникова и из архивов автора и редакции.
Установленная на боевой машине цифровая вычислительная система 1А26М предназначалась для решения задач управления и стабилизации вооружения, оптического прицела и радиолокационных средств, выработки команд управления полетом ЗУР при боевой работе, а также для проверки правильности функционирования систем в контрольных режимах.
Оптический прицел, состоящий из прицельно-оптического оборудования, системы наведения и стабилизации оптического прицела, аппаратуры выделения координат ИК-пеленгатора ракеты, предназначался для обнаружения и сопровождения по оптическому каналу цели и ракеты, определения и выдачи их координат цифровой вычислительной системе для решения задач управления огнем и выработки команд управления полетом ракеты.
Сочетание различных способов сопровождения цели по угловым координатам и по дальности средствами боевой машины обеспечивало несколько режимов ее работы:
— по трем координатам цели, полученным от радиолокационной системы;
— по дальности до цели, полученной от радиолокационной системы, и по ее угловым координатам, полученным от оптического прицела;
— инерционное сопровождение цели по трем координатам, полученным от вычислительной системы;
— по угловым координатам, полученным от оптического прицела, и установленной командиром скорости цели.
При стрельбе по наземным движущимся целям использовался режим полуавтоматического или ручного наведения вооружения в упрежденную точку по дистанционной сетке прицела. После поиска, обнаружения и опознавания цели станция сопровождения переходила на ее автосопровождение по всем координатам.
При ведении огня из пушек ЦВС решала задачу встречи снаряда с целью и определяла зону поражения по данным, поступающим с выходных валов антенны ССЦ, из блока выделения сигналов ошибок по угловым координатам и с дальномера, а также из системы измерения углов качек и курса боевой машины. При постановке противником интенсивных помех ССЦ по каналу измерения дальности происходил переход на ручное сопровождение цели по дальности, а в случае его невозможности — на сопровождение цели по дальности от СОЦ или на ее инерционное сопровождение. При постановке противником интенсивных помех ССЦ по угловым каналам сопровождение цели по азимуту и углу места осуществлялось оптическим прицелом, а при отсутствии видимости — инерционно (от ЦВС).
При ведении огня ЗУР использовалось сопровождение цели по угловым координатам с помощью оптического прицела. После пуска ракета попадала в поле зрения оптического пеленгатора аппаратуры выделения координат ракеты. По световому сигналу от трассера определялось отклонение ракеты относительно линии визирования цели (в угловых координатах), параметры которого поступали в ЦВС. В свою очередь, ЦВС вырабатывала команды управления ракетой, поступавшие в шифратор для кодирования в импульсные посылки, которые через передатчик станции сопровождения передавались на ракету. Движение ракеты практически по всей траектории происходило с отклонением от линии визирования цели на 1,5 д.у. для снижения вероятности попадания в поле зрения пеленгатора отстреливаемых целью тепловых помех. Выведение ракеты на линию визирования цели начиналось за 2–3 с до встречи с ней и заканчивалось вблизи от нее. При приближении к цели на расстояние порядка 1 км на ракету передавалась команда на взведение неконтактного взрывателя. После истечения времени, соответствующего пролету ракетой этого расстояния, боевая машина автоматически переводилась в готовность к пуску следующей ЗУР.
В сложной помеховой обстановке, при отсутствии в ЦВС информации о дальности до цели от РЛС боевой машины, применялся дополнительный режим наведения ракеты. При этом ракета выводилась на линию визирования сразу же после старта, неконтактный взрыватель взводился через 3,2 с после старта, а приведение боевой машины в готовность к пуску следующей ЗУР выполнялось после истечения времени полета ракеты на максимальную дальность.
Как вспоминал А.Г. Шипунов, «постепенно основные проблемы, связанные с отработкой «Тунгуски» свелись для нас к отработке РЛС обнаружения и сопровождения. Совершенно неожиданно перед нами возник довольно вычурный вопрос: как только включалась эта РЛС, начиналась раскачка всей машины, и соответственно, ухудшалась работа РЛС, начинали расти ошибки. Мы провели ряд экспериментов и дали на Ульяновский завод элементарную рекомендацию — сбалансируйте антенну! Но местные специалисты отнеслись к этому с недоверием. Они объясняли раскачку машины значительной ветровой нагрузкой. Спорить с ними мы не стали, просто попросили провести испытания в полное безветрие. И все быстро встало на свои места — машину все равно раскачивало. Вскоре антенну сбалансировали, и проблема была снята.
Конечно, наше поступательное движение с отработкой «Тунгуски» происходило не так быстро, как бы того хотелось. Сроки начинали понемногу плыть, и в сентябре 1980 г. меня вызвал начальник ГРАУ П.Н. Кулешов. Он продолжал очень внимательно следить за нашей работой, помогая всеми имевшимися у него средствами. Теперь же он мне сказал, что пора предъявлять «Тунгуску» на госиспытания. Я считал, что делать это еще преждевременно, еще не были решены все проблемы. Но умудренный опытом Павел Николаевич не стал вникать в суть этих проблем и сказал мне:
— Стрелять стреляет? Цикл отработан? Надо предъявлять, иначе могут возникнуть неприятности. Обещаю, что подход будет самый благоприятный.
И свое обещание он сдержал».
В конце сентября 1980 г. на Донгузском полигоне начались государственные испытания ЗПРК «Тунгуска». Комиссию по этим испытаниям возглавил Ю.П. Беляков, сумевший обеспечить ее быструю и эффективную работу. В состав комиссии также вошли А.Г. Шипунов, Н.П. Брызгалов, П.С. Комонов, В.К. Коростиев, В.М. Кузнецов, А.Д. Русьянов, И.П. Зыков, Э.В. Григорьев, В.В. Ратушев, А.Д. Гурьянов, И.Л. Максимов, М.Д. Мезенцев и другие представители Министерства обороны и промышленности.
31 декабря 1981 г. госиспытания завершились, а 8 сентября 1982 г. комплекс 2К22 «Тунгуска» был принят на вооружение и вскоре пошел в войска.
Организационно четыре боевых машины 2С6, как правило, сводились в зенитный ракетно-артиллерийский взвод зенитной ракетно-артиллерийской батареи, состоящей из взвода ЗРК «Стрела-1 °CВ» и взвода ЗПРК «Тунгуска». Батарея входила в состав зенитного дивизиона мотострелкового (танкового) полка. В качестве батарейного командирского пункта использовался пункт управления ПУ-12М, который был связан с командным пунктом командира зенитного дивизиона — начальника ПВО полка. В свою очередь, в качестве командного пункта полка служил пункт управления подразделениями ПВО полка «Овод-М-СВ» (подвижный пункт разведки и управления ППРУ-1) или его модернизированный вариант «Сборка» (ППРУ-1М).
