Схватка за Рим - Дан Феликс (книги онлайн полные версии TXT) 📗

У Теодориха не было сына, и ей часто еще в детстве приходилось слышать из уст отца и его приближенных сожаление о том, что у короля нет наследника-сына. Девочку оскорбляло то, что ее не считали способной носить корону, и горько плакала княжна о том, что она – не мальчик.

Шли годы, она росла, вей при дворе удивлялись ее необыкновенным способностям, чисто мужскому уму, мужеству, – и это не было лестью. Амаласунта действительно была одарена необычайно, но жалобы отца о том, что у него нет сына, все не прекращались и по-прежнему оскорбляли ее. Теперь она уже не плакала, а поставила себе целью показать, что женщина может заменить мужчину. Брак ее с герцогом Эвтарихом, одним из Амалов, не был счастлив: княгиня не любила своего мужа и крайне неохотно подчинялась ему, хотя он был очень даровитый человек. Он рано умер. Оставшись вдовой, она вздохнула свободно и, сгорая от честолюбия, решила после смерти отца стать опекуншей своего сына и правительницей. В ожидании власти эта холодная женщина почти спокойно перенесла смерть отца.

За управление государством она принялась с величайшим рвением: ей все хотелось сделать самой, одной, она не выносила ничьего совета, отдалила даже преданного Кассиодора. Только одного человека слушала она охотно, одному только доверяла – Цетегу. Он постоянно удивлялся ее мужскому уму и, кажется, не осмеливался даже подумать о том, чтобы влиять на нее, все его старания были, по-видимому, направлены только к тому, чтобы в точности исполнять ее распоряжения, планы. Ей и в голову не приходило, что хитрый римлянин умел всегда устроить так, что его мысли и желания она считала своими. Под его влиянием она отдалила от двора знатных готов, друзей ее отца, и окружила себя греками и римлянами, деньги, назначенные на приобретение военных кораблей, лошадей и вооружения для войска, она употребляла на укрепление и украшение Рима, – словом, под его влиянием она все более отдалялась от своего народа и все глубже ослабляла силу государства.

Глава III

Чтобы поддержать свое влияние на королеву, Цетег должен был часто бывать при дворе, а это вредило его делам в Риме. Поэтому он решил поместить при дворе кого-нибудь из преданных ему людей, кто бы слепо подчинялся ему, действовал всегда в его пользу и сообщал все, что случилось при дворе. Наиболее подходящей в этом случае личностью была Рустициана, вдова Боэция. Убедить королеву дозволить ей жить при дворе было легко, гораздо труднее было уговорить Рустициану принять эту милость. Долго все старания Цетега были напрасны, пока, наконец, ему не помог случай.

До казни своего отца и мужа Рустициана жила при дворе в Равенне. Дочь ее Камилла провела там вое свое детство. Когда Боэций был казнен, семья его подверглась преследованию: два сына его, Северий и Аниций, были заключены в тюрьму и приговорены к казни, но потом Теодорих заменил казнь изгнанием, и они уехали в Византию, где старались вооружить императора против готов. А Рустициана с Камиллой бежали в Галлию, где жили у одного из друзей казненного. Потом они получили позволение вернуться в Италию, но все имущество их было отобрано в казну. Они поселились вблизи Рима, в доме бывшего своего вольноотпущенного Корбулона.

Наступило лето. Все состоятельные жители города выехали за город, Рустициана же должна была оставаться в душном, тесном городском домике, – о вилле ей и думать было нечего. Но вот однажды Корбулон явился к ней и с замешательством сказал, что ему удалось купить за малую цену домик в горах. Конечно, этот крохотный домишко нельзя сравнивать с роскошными виллами, которыми владела раньше его госпожа. Но все же там нет пыли, и воздух в горах такой свежий, чистый, а около домика есть несколько деревьев и сад, где можно посадить цветы. И он думает, что госпоже будет приятнее провести лето там, чем в душном, пыльном городе. Рустициана и дочь ее были очень тронуты вниманием этого простого человека и обрадовались возможности подышать свежим воздухом. В тот же день они собрались и отправились в горы. Камилла ехала впереди, верхом на муле, Корбулон вел животное за повод. Они подъехали к горе, на склоне которой стоял домик, – оставалось только подняться на лесистую вершину, и он будет виден, как на ладони.

Добрый старик заранее представлял себе, как обрадуется дочь его госпожи, когда он укажет ей домик. Вот они уже и на вершине горы, но… что это? Корбулон сначала в смущении протер себе глаза, потом рассеянно оглянулся кругом, точно желая убедиться, что он не заблудился. Но нет, вот на опушке леса стоит огромная статуя Терминуса, древнего бога границ. А вправо от него должен быть купленный им домик и две грядки капусты и репы подле него. А между тем, ни домика, ни капусты нет, вместо них расстилается чудный парк, с роскошными клумбами чудных цветов, с прекрасными статуями, фонтанами, беседками. Дом был, но он также мало походил на тот, что купил Корбулон, как эти чудные клумбы – на его грядки репы и капусты. И откуда все это взялось?

Камилла же в восторге вскричала:

– О Корбулон, да ведь этот сад устроен совершенно также, как при дворце в Равенне, только он меньше! Какая прелесть!

И она погнала мула. Подъехав к дому, она быстро обежала аллеи сада, клумбы, и чем дольше она осматривала его, тем более находила всюду сходства с громадным садом при дворце в Равенне. В доме она заметила тоже сходство со старым. Особенно ее комната: те же занавесы, та же мебель, картины, статуэтки, вазы. Какая прелесть и какое приятное воспоминание!

– О Корбулон, как мог ты построить все это? – спросила она.

Но Корбулон ничего не понимал – одно ясно, что здесь совершено колдовство!

– Вот идет хромой Каппадокс! Слава Богу, хоть он не околдован! Он все объяснит нам!.. Эй, Каппадокс, ступай скорее сюда, объясни, что тут было? Хромой великан приблизился и рассказал:

– Несколько недель назад, когда ты, мой господин, прислал меня сюда, чтобы приготовить дом для матроны [4], явился какой-то знатный римлянин с целой толпой рабов и громадными телегами, нагруженными до верха. Он спросил меня, это ли та вилла, которую Корбулон купил для вдовы Боэция, и когда я ответил: «Эта», он заявил, что он – главный смотритель садов в Равенне, что один знатный римлянин, старый друг Боэция, желает позаботиться о семье казненного и поручил ему устроить и украсить эту виллу. Но, опасаясь преследования со стороны тирана, друг этот не хочет открывать своего имени. Затем закипела работа. Он скупил все ближайшие участки земли, развел сад, вырыл пруд, устроил фонтаны, беседки, выстроил дом. Я сначала боялся, думая: «А что если за все это придется расплачиваться моему господину? Несдобровать мне тогда!» И несколько раз хотел я дать тебе знать, что тут делается. Но римлянин частью лаской, частью силой не пускал меня отсюда, говорил, что все это должно быть сюрпризом для матроны. И только три дня назад все работы были окончены, он отпустил работников и сам уехал, щедро расплатившись за все. А теперь, господин, вот что я скажу тебе, – добавил раб, – конечно, ты можешь меня наказать или запереть в тюрьму. Можешь велеть высечь плетьми. Ты все можешь. Потому что ты ведь господин, а я раб. Но подумай, справедливо ли было бы это? Ты оставил меня смотреть за парой грядок капусты и репы, а под моей рукой выросло такое райское убежище.

Слезы благодарности выступили на глазах двух женщин, когда они выслушали рассказ: «О, есть еще благородные люди на земле! Есть еще друзья у семьи Боэция!» И горячая молитва за неизвестного друга вырвалась из глубины их душ.

Целые дни Камилла проводила на воздухе. Часто, не довольствуясь садом, она в сопровождении Дафнидионы, молоденькой дочери верного Корбулона, уходила в лес, который тянулся за садом. Однажды девушки зашли дальше обыкновенного. День был нестерпимо жаркий, и их начала мучить жажда. Дафнидиона заметила, что из одной скалы вытекал маленький родник. Вода была холодная и чистая, но вытекала такой тоненькой струйкой, что было трудно собрать ее столько, чтобы утолить жажду.